Айгуль Иксанова - Пансионат «Графские Развалины»
Вечером Марида вытащила из сумки маленькую статуэтку бога Аполлона, покровителя искусств, подержала ее в руках, потом снова спрятала в сумку. Она вздохнула. С прошлым покончено. Ее жизнь пройдет здесь.
Следующим утром Марида и Ираклий встретились на пятом, пустом, этаже пансионата. Ираклий держал в руках тетрадь с нотами. Марида принесла скрипку. Он опустился на пол, глядя на девушку. Она смотрела в ноты, приложив смычок к струнам, но боялась играть. Ираклий не торопил ее, еще сильнее, чем ученица боялся он, что за эти годы она утратила свой талант или хотя бы свое мастерство. Марида закрыла глаза и заиграла. И с первых нот Ираклий понял, что его опасения были напрасны. Истинный талант невозможно утратить. А Марида продолжала играть мелодию, написанную на нотном листе, потом вдруг оборвала ее и сказала:
– Я написала одну вещь, я назвала ее «Графские Развалины».
И без какого-либо перехода она заиграла мелодию, странную и тревожную, не похожую ни на что из слышанного Ираклием прежде. Это была мелодия прекрасная и страшная одновременно, чарующие звуки разносились в пустом помещении, волны энергии ударялись в стены, Марида играла, казалось, она слилась со своей музыкой, она не была больше Маридой, кто-то другой, более сильный, более могущественный, занял ее место, кто-то, кто умел подчинять себе воображение других людей, и, слушая его, Ираклий чувствовал, как забытые эмоции пробуждаются в его душе, он чувствовал вдохновение девушки, которая превратилась в посланника волшебного мира искусства.
Звуки музыки смолкли. Марида убрала с лица пряди волос и взглянула на учителя. Он молчал. Он знал, что ему больше нечему учить ее. Тот, кто жил в ее душе, был несравненно талантливее его.
Они продолжали занятия, стараясь не пропускать ни одного дня, а по ночам Марида все также занимала свое место в холле отеля. Никто не знал о ее отношениях с таинственным постояльцем, который, казалось, поселился в пансионате, навечно.
***– Итак, мы будем тянуть жребий! – произнес Денис. – Кто будет стоять за стойкой в рождественскую ночь.
Сотрудники взволнованно загудели.
– Не надо жребия! – сказала вдруг Марида. – Я хочу.
Все с изумлением посмотрели на нее. Потом Денис сказал:
– Хорошо.
Лео внес ее имя в график. Теперь уже ничего нельзя было изменить. Марида улыбнулась сама себе.
Ночью она без сна лежала в кровати. Ей было грустно, как никогда прежде. Полная луна заливала комнату серебристым светом, по небу быстро бежали тоненькие перышки облаков.
– Марида! Марида, – услышала она чей-то шепот, вскочила и выбежала на балкон. Под балконом стоял Рико, как всегда в новой куртке, отметила она.
– В чем дело? – спросила она.
– Спустись, разговор есть! – сказал он, протягивая руки.
Марида перелезла через поручни и прыгнула вниз. Он поймал ее. Ночь была холодная, Рико снял свою куртку и укутал Мариду, идущую по дороге в одной пижаме. Куртка продолжала хранить его тепло.
– И? – спросила девушка.
– Я хочу знать, зачем ты это сделала? Зачем продолжаешь наказывать себя? – сказал он.
– То есть? – не поняла Марида.
– Почему ты решила работать в Рождество? – он остановился и посмотрел ей в глаза.
Марида смущенно потупилась.
– А зачем мне туда идти? – сказала она, наконец. – Я думала, может, хоть Мэтт пригласит меня, как друг. А он вчера сказал мне, что пригласил какую-то девчонку из деревни! Ты предлагаешь мне идти одной?
Рико не знал, что ответить.
– А ты с кем пойдешь? – спросила Марида.
– С Эжени, с кем же еще! – сказал он. – Радка била под меня клинья. Правда. Но она пойдет с Милошем.
– Ясно, – протянула Марида. – Ладно. Не беспокойся обо мне. Я не пропаду. Просто я не создана для любви. В личной жизни мне не везло со школы. Хотя нет. Вру. Еще раньше.
Она улыбнулась, но Рико не улыбнулся в ответ.
– Ты хочешь, чтобы это изменилось, или нет? – спросил он.
– Хочу, – честно ответила Марида.
Он был единственным человеком, с которым она могла быть полностью откровенной.
Рико расстегнул рубашку и вытащил кулон, висевший на серебряной цепочке.
– Что это? – удивленно спросила Марида.
– Жук-скоробей, – ответил Рико. – Дотронься до него и загадай желание. Оно исполнится.
Марида громко рассмеялась в ответ.
– Почему ты смеешься, – обиделся он. – Оно исполниться, если ты поверишь!
– Рико, дорогой, мне никто никогда не мог помочь! – ответила Марида, отсмеявшись, – Я загадывала сотни желаний, и ни одно не исполнилось. Когда в школе я впервые влюбилась, он ушел к моей подруге. Потом я влюбилась снова, но этот человек даже не замечал меня. Потом один мальчик пригласил меня на ужин. Я нарядилась и ждала весь вечер, а он забыл перезвонить! Было еще около десятка подобных историй. Последним был Макс, удравший с деньгами моей подруги. А ты говоришь, жук-скоробей!
– Не может быть, чтобы тебе ни разу не повезло! Счастье приходит к каждому!
– Видно, мой адрес потерялся.
Рико ответил не сразу.
– Много лет назад одна девочка отказалась пойти со мной на школьный бал. Тогда же отец подарил мне этого скоробея. Он сказал, что если я поверю, мое желание исполнится. Я поверил. Мое желание исполнилось.
– Что ты загадал? – спросила Марида.
– Я хотел нравиться девчонкам, всем подряд, – ответил он и засмеялся.
На этот раз Марида даже не улыбнулась. Это была серьезная заявка. Она никогда не видела человека, имевшего такой успех, как Рико. Вместо ответа она медленно протянула руку и коснулась висевшего на цепочке серебряного жука. Марида загадала желание.
На следующий же день она убедилась, что ее желание навряд ли сбудется.
– Что?! – крикнул Ираклий, облокотившись на стойку, – Ни на какой рождественский бал ты не пойдешь! Пойми, Марида, ты талантлива! Хватит того, что ты тратишь свое время на эту бесполезную работу! Но если ты еще вдруг вздумаешь влюбиться… А если еще и найдешь себе пару! Все! Пиши пропало!
– Это почему еще? – с вызовом спросила Марида.
– Вдохновение не приходит к счастливым! – ответил Ираклий.
– А может это будет несчастная любовь? – возразила она.
– А оно тебе надо? – поинтересовался Ираклий, и Марида не нашла, что сказать.
– Страдания – удел талантливого человека. Страдания и одиночество, – сказал Ираклий. – Работай. Я посижу с тобой в рождественскую ночь.
Марида грустно кивнула. Он был прав, совершенно прав! И она снова погрузилась в работу, которую чередовала с игрой на скрипке.
Наступил день перед Рождеством. Стейси и Хельга крутились перед зеркалом, отталкивая друг друга. Марида лежала на кровати и ела шоколадные конфеты. Одну за другой.
