Страшный сон Его драконьего Величества - Мара Дарова
– Держись крепче, – шепнул он и отпустил руку, которой поддерживал меня со спины, вытянул ее вперед, выпуская драконьи когти. Те коснулись какого-то узора, сверкнула магия, и в потолке открылся люк, в который мы и вылетели.
Морозный воздух ударил колючей волной, легкий, но холодный ветер подхватил несколько моих прядей, закрутил их, кинул в нас охапку сухих, меленьких снежинок, будто бы напоминая, что зима сейчас в своем праве и что совсем скоро самый прекрасный и волшебный праздник – Новый Год, или Новоснежен по-здешнему.
Крепче прижалась к горячему телу Белара, ловя исходящий от него хвойно-цитрусовый запах. Ощущение полета, парения, странный, чуть хлопающий звук от взмахов его крыльев, заставляли трепетать, дарили ощущения захватывающего восторга, а сильные руки мужчины – чувство защищенности, нужности… В какой-то миг поймала себя на мысли, что не хочу, чтобы это маленькое путешествие заканчивалось, чтобы он отпускал меня. Просто не хочу. Но…
Белар приземлился на балкончике, примыкавшем к выделенным мне покоям и аккуратно поставил на каменный пол.
– Тебе стоит поторопиться, – сообщил он, пряча глаза. – Личный маг уже, скорее всего, ждет свою хани, чтобы сопроводить к ужину.
Неловко переступила с ноги на ногу, так будто бы у нас с Его драконьем Величеством первое свидание, и я жду поцелуя у порога собственного дома. А потом опомнилась: все же на самом деле не так, чего теряться-то! Я же не их хани с пуританским воспитанием, знаете ли.
Порывисто потянулась и сама поцеловала Белара. Просто потому что хотела, не задумываясь о последствиях, об обидах, чужом мнении. Что-то в самом сердце тянуло меня к этому драконяке, заставляя забыть осторожность.
Арот ответил сразу, крепко сжимая в объятьях, и я потонула в волне восторженных, горячих эмоций, будто бы это был самый важный и самый долгожданный поцелуй в моей жизни.
Мы не замечали холода, царившего на открытой балконной площадке, мелких, пушистых снежинок, медленно падающих с неба и тающих, оседая на наших волосах и одежде, да и целого мира вокруг, переливающегося предновоснеженскими огоньками, которыми украсили замок и парк около него.
– Хани Ортин! – раздался глухой, взволнованный голос Ивона из-за распахнутой балконной створки. – Хани Ортин! Вы там? У Вас все в порядке?
И настойчивые удары в дверь. Мы с Беларом моментально отпрянули друг от друга, словно бы кто-то застал нас на месте преступления.
– Иду! – крикнула я, просовывая голову в комнату.
За моей спиной хлопнули драконьи крылья. Обернулась. Принца и след простыл. Сдавленно хихикнула. Взрослые вроде бы люди, а ведем себя…
Мимолетно коснулась кончиками пальцев припухших от поцелуя губ и бросилась открывать обеспокоенному магу, пока он не решил выломать дверь.
Глава 24
Шел по коридорам дворца невольно чеканя шаг. Так всегда получалось, когда зол или раздражен. А сейчас я был очень зол. А еще взволнован и обескуражен. Как меня угораздило совершить такую немыслимую, хоть и свойственную драконьему роду, глупость: утащить девушку в сокровищницу! Сейчас же не времена морозного света, чтобы такое себе позволять. Видел бы меня отец… Хотя с тем, как до такого дошло все, собственно, ясно.
– Советника ханана Ильяса Плона ко мне! – рыкнул я, стоявшим у дверей моего кабинета гвардейцам. – И быстро!
Рванул на себя дверь, ворвался в помещение вихрем, нервно начал мерить его шагами. Круг, другой, третий… Нет, так нельзя. Не нужно давать драконьим повадкам волю, надо успокоиться, взять себя в руки.
Тяжело упал в кресло у рабочего стола и, запрокинув голову, закрыл глаза. Перед внутренним взглядом тут же возник образ хани Ортин. Этот взгляд изумрудных глаз, эта легкая полуулыбка на розовых, нежных и таких сладких губах. А этот забавный румянец на скулах, когда она злиться! Моя истинная, моя половина, идеальная, созданная для меня судьбой! Она должна быть моей, принадлежать мне! Иначе я не смогу даже дышать! Но как?
Раньше проклятье рода Арот казалось мне чем-то мелким, незначительным, тем, с чем уж я-то точно смогу справиться. Всегда считал своих прародителей, не сумевших отказаться от своих истинных, тем самым погубив их, слабыми, немощными духом. А теперь… Начал понимать, насколько коварное, жестокое, болезненное проклятье наслали на мой род владетельницы стихий.
Сам не заметил, как сжал подлокотники с такой силой, что дерево затрещало, расходясь на щепки.
– Добрый вечер, Ваше Величество! – жизнерадостно произнес Ильяс, входя в кабинет. – Как выспался?
Выпрямился в кресле медленно, демонстративно положил руки с отросшими драконьими когтями перед собой на стол, переплетая пальцы, посмотрел на своего друга самым тяжелым взглядом, на какой только был способен.
– О! – вскидывая светлую бровь, протянул мой советник. – Грозно. Голова болит, да? Ничего, сейчас поправим. Я отварчик специальный принес.
С этими словами Плон поставил на стол передо мной пухленький глиняный кувшин, в котором что-то булькнуло, и направился к серванту за стаканами.
– Ильяс! Граниуровы потроха! – прорычал. – Я тебе сейчас все чешуйки с хвоста повыдергиваю!
– Не понял… – удивленно произнес он, возвращаясь к столу и водружая на него две фарфоровые чашки. – Ты чего так горячишься? Случилось что-то?
– Случилось то, что ты меня драконьим вином накачал! – фыркнул я, чувствуя, что зрачки становятся в вертикаль и зрение становится драконьим, хищным.
– Не вижу тут повода для гнева, – упорно делая вид, что не замечает моих физических изменений, красноречиво говорящих о внутреннем далеко не добром расположении духа, и разливая отвар по кружкам, произнес Плон. – Тебе нужно было расслабиться, забыться. Поспать, в конце концов. Ничего с твоей империей за день не случилось, знаешь ли.
– Расслабиться значит мне надо было! – вскакивая с места, рявкнул я. – Расслабился! Так расслабился, что заявился к Ортис, схватил ее в охапку и уволок в сокровищницу.
– Пф! Кх-кхм-кх! – подавившись отпитым отваром, закашлялся Ильяс. – Что?
– Что слышал! – нависая над другом, прорычал я.
– Нареченную? С отбора? Как пещерный дракон? – С неверящим придыханием, спросил он.
– Нареченную. С отбора. Как самый настоящий пещерный дракон времен морозного света. – Отрывисто и утвердительно, с нескрываемыми ядовитыми интонациями, отозвался я.
– Эко тебя пробрало с этой истинностью! Ну прости, такого я как-то не ожидал. Не предусмотрел! – отставляя чашку, выдал Ильяс. – И где она сейчас? Все еще там? Ты ее запер?
– Нет, у себя. – Ответил я, опускаясь снова в кресло, усилием воли стараясь умерить свой пыл.
– У себя? – постукивая по столешнице ногтями, переспросил Плон. – И что сказала? Обещала жаловаться в совет? Потребовала откуп за покушение на честь? Рыдала?
– Нет, – тяжело вздыхая, заявил
