Сокровище Пущи (СИ) - Морозова Мария

– Нет, жена заставила теплицу чинить. Ну так я поеду?

– Да, – кивнул Арс.

Кривцов уехал на хутор. Егерь проводил его задумчивым взглядом. Да, выходило странно. Если бы Феодора оставалась там, в сарае, старик точно бы обнаружил ее и выпустил. Неужели и правда шутка тех, кто хотел напугать, но не собирался держать пленницу долго, дав шанс освободиться? Правдоподобно. Вот только интуиция шепчет, что все не так просто. А интуиции бывший боевик привык доверять.

Арс поежился. Что-то происходило. И началось это что-то с приездом Феодоры Домбровской. Ощущение грядущих неприятностей оказалось неожиданно острым и резким, полоснув по нервам заточенным ножом. Такого с ним не случалось уже очень давно, даже когда он в одиночку отлавливал самых лютых браконьеров. Почему-то именно сейчас равнодушное оцепенение, в котором егерь жил последние четыре года, дало трещину. На секунду стало больно, как бывает, когда снимаешь бинт со свежей раны. Ненормальное чувство. Или наоборот, правильное и нужное?

Егерь закрыл глаза, медленно вдыхая аромат нагретого солнцем поля. Обоняние и слух обострились тоже, и сейчас все вокруг казалось неожиданно непривычным. Неожиданно живым и ярким. Он уже и забыл, как это бывает.

Да, раньше все было просто. Арс буквально похоронил себя в деревне, отказавшись от чувств, переживаний и мыслей о будущем. И не думал, что это когда-нибудь может измениться. Но сейчас его душа, запрятанная под уродливой броней из боли и потерь, напомнила о себе. Напоминание заставило Арса искренне растеряться.

Налетевший ветер ударил мужчину в спину, вынуждая сделать шаг вперед. Наваждение схлынуло. Егерь потер грудь над сердцем, где легонько кололо, и зашагал в Прилесье. А далекая Пуща словно вздохнула ему вслед, радуясь, что человек наконец-то начал оживать.

ГЛАВА 9

Остаток дня я просидела как на иголках, ожидая, что злодей вернется за мной. Нервно делала уборку, нервно готовила ужин, то и дело выглядывая в окно. Сбегала к Карповичам, осторожно спросить, не видели ли они утром чего подозрительного, но соседи сегодня ушли на работу слишком рано и пропустили все самое интересное.

К вечеру я устала бояться и махнула на похищение рукой. Но перед сном все же позаботилась о том, чтобы сделать свой дом хоть немного безопасным. Прикрутила проволокой задвижку на калитке, чтобы ее было не так легко открыть. Осмотрела и закрыла все окна, не оставив даже щелей. Заперла дверь и не просто на замок, но и на толстый крючок, прибитый внутри. Подумав немного, решила устроить примитивную сигнализацию и повесила на дверную ручку большую кастрюлю, чтобы она с грохотом свалилась вниз, если кто-то попытается открыть. Так себе защита, конечно, но чего-то более серьезного у меня не было.

В итоге в кровать я ложилась взвинченной и спала очень неровно, урывками. Опять снилась какая-то муть: то я бежала через лес, словно меня преследовали, то пробиралась через топь. Потом и вообще обнаружила себя лежащей на дне реки. Надо мной медленно текла прозрачная вода, носились облака, рождались и умирали деревья. А я просто лежала и смотрела, не в силах ничего изменить.

– Великие Предки! – выдохнула, просыпаясь.

В спальне царила темнота. Почти кромешная, если не считать луны, светившей в окно. Мне было душно. Воздух походил на густой кисель, тяжелый и вязкий. Но тут уж я сама была виновата. Устроила баню, закупорив перед сном все окна почти до герметичности. Неудивительно, что приснилась такая чушь.

Я сползла с кровати и распахнула окно. Прохладный ночной воздух ворвался в комнату, остужая разгоряченное лицо. Сразу стало легче. Может, ну их, эти предосторожности? Сейчас в деревне тихо и спокойно. Ни одно окно не светится, и даже собаки молчат. Если буду постоянно ждать нападения, быстро превращусь в дерганного параноика. В конце концов, закрытое окно вряд ли остановит того, кто решит до меня добраться. Лучше просто подпереть его металлической миской, которая свалится, если в окно попытаются влезть.

Вздохнув, я потерла ладонями лицо. Сон ушел, и ложиться обратно в постель пока не хотелось. Я выглянула в огород, прошлась по комнате, а потом залезла в шкаф. Череп лежал на полке, завернутый в полотенце. Медальон – рядом. Если подумать, это не самое надежное место для исторических ценностей. Дом на отшибе, двери хлипкие, охранки нет. Перепрятать их, что ли? Закопать в огороде, например? Или слишком сложно? В конце концов, кто знает, что они у меня? Ладно, череп, но медальон я вообще никому не показывала, кроме Арса. А он… несмотря на его хмурый вид, резкость и неприветливость, у меня не получалось представить этого мужчину врагом. Никак не получалось.

С медальоном в руках я подошла к окну и оперлась о подоконник, рассматривая его. Тонкая чеканка, над которой оказались бессильны время и природа, узнаваемый рисунок, неровная линия перелома. Где же осталась вторая половина?

Неожиданно металл начал наливаться тусклым белым светом. Сначала это было почти незаметно, потому что прямо на медальон падали такие же тусклые лунные лучи. Но постепенно свечение становилось все ярче, и скоро серебро уже светилось у меня в руках, как маленький артефакт-светляк.

– Что за… – пробормотала я ошарашенно.

Это что, магия? Но ведь Арс держал его в руках и не заметил ничего необычного. Или необычного не было раньше, а сейчас что-то изменилось?

Я быстро натянула юбку, схватила медальон и бросилась на улицу. Кастрюля, висевшая на ручке двери (и про которую я благополучно забыла) свалилась на ногу, больно ударив по пальцу. Но меня это не остановило. Нужно было срочно узнать, что происходит с медальоном.

Обойдя свой участок, я добралась до дома Арса, забежала на крыльцо и постучала в дверь. Сначала тихо, чтобы не будить мужчину слишком неожиданно, потом громче и громче. И когда уже начала терять терпение, дверь открылась, да так резко, что я чуть не свалилась с крыльца от испуга.

– Что такое? – выпалил егерь.

– Добрый вечер, – пробормотала я, не сводя глаз с его хмурого лица. – То есть ночь. Вот…

Я протянула ему на медальон. Арс глянул на мою ладонь и совсем помрачнел.

– Ты разбудила меня посреди ночи, чтобы показать то, что уже показывала днем? – процедил он.

Немного растерявшись, я опустила взгляд. Медальон больше не светился, превратившись в обычный кусок металла. Что за засада? Или…

Я крепко схватила Арса за руку и поволокла к калитке, туда, где не было закрывающих небо деревьев. Нашла свободное место и вытянула ладонь, позволяя лунным лучам упасть на серебро.

– Феодора… – тихо рыкнул мужчина и осекся, когда медальон стал наливаться светом.

– Вот что я имела в виду, – прошептала, не скрывая собственное торжество.

Арс осторожно взял медальон и всмотрелся. Я затаила дыхание, ожидая вердикт. И вдруг поняла, что все еще держусь за мужское плечо, чтобы он не сбежал от меня, и прижимаюсь к нему почти вплотную. На мне только юбка и тонкая сорочка, а егерь так вообще щеголяет голым торсом, ведь я сорвала его с постели. Мое дыхание на секунду сбилось.

– Не понимаю, – протянул он задумчиво. – Я не чувствую в нем магии.

– Может, это какой-то особенный артефакт? – высказалась я, тряхнув головой.

– Эта вещь не может быть артефактом.

– Почему?

– Даже если и была, то теперь она сломана. – Арс провел пальцем по острому краю. – Ни одно плетение не удержалось бы на обломках. Структура разрушена.

– А может, ему и не нужна структура. Я читала, что у сагаров не было магии в том понимании, в котором она существует сейчас. Их жреческие практики были близки скорее к шаманизму. Или к ведьмовству.

Пальцы Арса вдруг коснулись моего подбородка, заставляя поднять лицо. Я замерла, не моргая. Его глаза оказались так близко. Даже в темноте можно было без труда рассмотреть длинные ресницы, похожую на старый лед радужку. Чужое дыхание пощекотало губы, заставив что-то внутри сладко сжаться.

– У тебя глаза светятся, – заметил он.