Хаос - Анна Карвен
Эта сторона горы окутана тенью. Темнота накрывает меня, как удобный старый плащ, пока я пробираюсь к укрытию Амали
Когда протискиваюсь между двумя большими валунами, внезапный порыв ветра налетает на меня сзади.
Что это, черт возьми, такое?
Это был не обычный порыв ветра. Я оборачиваюсь и вижу массивную черную тень. Она становится все больше и больше в моем поле зрения, приближаясь со всей яростью зимнего шторма.
Я чувствую запах огня.
Я обнажаю мечи, когда тень материализуется в чешую, крылья и когти, и внезапно передо мной появляется массивный зверь, пикирующий вниз с вытянутыми когтями…
Дракон.
Твою мать. Чего хочет этот проклятый зверь?
Я пытаюсь использовать свою силу, но моя концентрация нарушена, поэтому вместо этого бросаю свой короткий меч в вытянутую драконью лапу. Острое лезвие Иншади вонзается между золотыми чешуйками, пуская струйку крови, но существо даже не вздрагивает. Дракон в ярости замахивается на меня, и самый кончик одного из его когтей впивается в левую щеку, пуская кровь и оставляя жгучую рану.
Я перекатываюсь и прячусь за самый большой из двух валунов, укрываясь от нападения.
Острые когти опускаются сквозь яростный поток ветра. Запах дыма, серы и пепла проникает в мои ноздри.
Когти дракона опускаются на валун, и оглушительный треск отдается во мне, когда камень раскалывается пополам.
Существо приземляется на узкий выступ, глубокое, рокочущее рычание эхом отдается в его горле. Зверь складывает массивные кожистые крылья по бокам и размахивает хвостом взад и вперед.
— Взять его, — приказывает кто-то на Иони, и я понимаю, что на спине дракона сидит человек. На нем одежда, очень похожая на мою: черные брюки, черная рубашка, черные ботинки, перчатки и шарф. Его лицо скрыто, а глаза защищены от пыли и ветра защитными очками со стеклянными линзами.
За плечом виднеются двойные рукояти пары клинков Иншади.
Так одеваются только ассасины. Только убийцы так владеют двойными клинками.
Это Достопочтенный.
На спине дракона?
Я в шоке, а такое редко случается.
Рука Достопочтенного становится размытым пятном. Что-то появляется между его пальцами, но прежде чем успеваю понять, что это, боль пронзает мою шею.
Что-то проникло сквозь тонкий материал моего шарфа. Я протягиваю руку и вытаскиваю маленький дротик с перьями.
Яд? Ублюдок. Он воспользовался моим минутным замешательством и швырнул в меня эту адскую штуку?
Я не знаю, что это за яд. И не знаю, как долго продержусь.
Никогда не стоит недооценивать Орден.
Мне стоило это знать лучше, чем кому-либо.
Дерьмо. Это чрезвычайно опасная ситуация. Я не могу позволить им добраться до Амали. Мне все равно, даже если этот дракон последний в своем роде. Если они будут угрожать Амали, я убью их обоих.
Сейчас нужно сосредоточиться.
Я делаю глубокий вдох и ищу свой центр, прокручивая последовательность действий в уме. Делаю это в точности так, как меня учили: сосредотачиваясь на крошечных ощущениях: боли в шее, холодном ветре за спиной, на движении грудной клетки при дыхании.
Я ищу пустоту внутри себя, очищая свой разум от хаоса и сомнений.
Потом это приходит. Это знакомое, успокаивающее чувство. Я опираюсь на нити времени, притягивая холод вокруг себя, упиваясь ощущением отстраненности, которое приходит всякий раз, когда использую свою силу.
— Нет… — рычит всадник дракона, его движения мгновенно замедляются. Его рука летит к мечам, но останавливается на полпути, когда я беру мир под свой контроль.
Теперь он комар, застрявший в янтаре.
Я подхожу к нему с длинным мечом в руке.
Он гребаный покойник.
Дракон поднимает голову.
Что? Он может двигаться?
Я замираю.
— Ты не должен был двигаться, — рычу я, глядя в прищуренные янтарные глаза дракона. — Уходи сейчас же, или я убью тебя. — Возможно, яд уже течет по моей крови, влияя на мои способности. Вероятно, это не убьет меня — как и все Достопочтенные, я был вынужден принимать бесчисленные яды, чтобы повысить свою сопротивляемость, — но замедлит на время.
Дракон медленно моргает, прозрачное второе веко опускается на его впечатляющий золотой глаз. Блестящий янтарь пронизан яркими оранжевыми и красными прожилками, которые указывают на черный узкий зрачок.
Мгновение мы просто молча смотрим друг на друга.
Странное чувство спокойствия охватывает меня. Я не знаю, может ли дракон понять меня, но по какой-то причине у меня такое чувство, что он не враждебен.
Странно, но всадник все еще замер во времени, его рука застыла на полпути, тщетно пытаясь дотянуться до своего оружия.
Это означает одно.
— Ты вне времени, — говорю я, чувствуя себя слегка шокированно. — Мир замедляется, но мы с тобой остаемся прежними.
Подняв меч, я делаю шаг вперед. Дракон угрожающе поднимает хвост. Это единственное, что стоит между мной и Достопочтенным, который уколол меня своим гребаным ядовитым дротиком. Я действительно должен убить ублюдка, но не хочу сражаться с этим драконом.
И вообще, как можно убить дракона? Вонзить нож в шею? Выколоть ему глаза? Мне пришлось бы действовать очень быстро.
Яд начинает действовать. Я начинаю чувствовать себя вялым. Еще несколько симптомов, и я смогу это определить. Прошло так много времени с тех пор, как меня отравляли. Я почти забыл, каково это.
Когда подхожу к ассасину, дракон встает на четвереньки, из его горла вырывается громкое рычание. Покрытые чешуей губы раздвигаются, обнажая невероятно острые зубы. Намек на дым появляется у его ноздрей.
Одна только его голова длиной с человека.
Теперь могу понять, почему обычные люди так боялись древних драконов. Это существо массивное. Даже я испытываю чувство благоговения. Укол ужаса проникает в сердце, но я быстро подавляю его.
«Я не могу позволить тебе причинить вред этому молодому хозяину, сын тьмы. Не тогда, когда я так долго ждала его появления. Он всего лишь выполняет приказы», — отчетливый женский голос дракона громким эхом отдается в моей голове, и на мгновение я слишком ошеломлен, чтобы понять слова.
Сын тьмы? Что дракон может знать об этом? Что это вообще значит? Я игнорирую неприятную маленькую подсказку на данный момент, когда подхожу ближе к дракону. Я мог бы так легко перерезать горло Достопочтенному отсюда. Дракон может быть огромным и могущественным, но я быстрее.
— Он отравил меня, — шиплю я. — Он должен знать, что если собирается выстрелить, то лучше сделать это, потому что я не даю второго шанса.
