В руках дьявола (СИ) - Влад Мэри

Парик, кстати, тоже доставляет некоторые неудобства, но я уже привыкла. Да, можно было просто обрезать и перекрасить волосы, однако у меня рука не поднялась. Поэтому я купила несколько париков и меняла их, переезжая в новое место. В заведении Долорес я ношу чёрный парик, обрезанный под каре.

Хорошо быть свободным человеком, когда есть деньги, документы и крыша над головой. Но когда ты беглая рабыня, радужные перспективы тебе не светят.

Денег, которые я смогла забрать, хватило на полтора месяца. Конечно, можно было продать кольцо и выручить за него довольно много, но я не смогла с ним расстаться. Оно напоминает мне о нём. И как бы я ни хотела забыть, какая-то часть меня отчаянно хочет помнить.

Заодно кольцо отпугивает непрошенных поклонников. Я ношу его на безымянном пальце. Оно выглядит как помолвочное, так что я всем говорю, что у меня есть жених.

В общем, первые две недели я только и делала, что переезжала с места на место, обрубая за собой концы. Я не знала, хватился ли меня кто-то, и выяснять не хотела. Спустя время я обосновалась в одном из городов графства Блумри, нашла крохотную квартирку и занялась поиском работы. Не так-то просто устроиться куда-то, не имея на руках документов. Больше недели я получала отказы и уже почти отчаялась.

В один из вечеров я забрела в паб Долорес и увидела объявление, что им срочно требуются официанты. Мне повезло, Долорес сразу взяла меня, даже не заикнувшись об удостоверении личности. Ну, как повезло… Относительно. Характер и манеры у неё просто отвратительные. Но я знала людей и похуже. Гораздо хуже. Так что, пока Долорес мне платит, она мой ангел-хранитель.

Первая неделя на новом рабочем месте была довольно лёгкой. Поначалу от меня не требовали многого, потому что я была новичком, но затем начался настоящий ад. И вот уже месяц я прихожу на работу в десять утра, а ухожу после полуночи. Благо живу не так далеко. И у меня даже бывают выходные.

После окончания смены я снимаю с себя форму официантки, влезаю в джинсы и натягиваю свитер поверх футболки. В объединённые земли пришла осень, и по ночам довольно зябко. Подсчитываю чаевые и вздыхаю. Не фонтан, да. Но ничего, завтра пятница, должно быть лучше.

Мой путь домой пролегает через огромный полузаброшенный парк. В центре находится большое озеро, его не обойти, и приходится идти по длинному мосту. Иногда я останавливаюсь и смотрю на отблески лунного света в воде. Очень красиво. Однако сам парк ночью выглядит жутко. Фонарей тут немного, к тому же некоторые из них не работают, лужайки окружены рощей, а по левую сторону от пруда имеется частично разрушенная часовня. Почему её не реконструируют, я не понимаю. Когда-то она явно была прекрасна, но сейчас наводит ужас. Особенно ночью. И особенно сегодня.

Я не замираю посреди моста, а, наоборот, ускоряю шаг. Не могу отделаться от чувства, что я здесь не одна. И, когда подхожу к часовне, убеждаюсь в этом.

Хотела бы я, чтобы это были глюки, но это не так. Я отчётливо вижу человека среди деревьев. Он высокий. Его фигура и лицо скрыты чёрным плащом с капюшоном, а в руке пылает настоящий факел.

Мужчина движется в мою сторону, а я отступаю обратно в сторону моста.

— Что вам нужно? — спрашиваю громко, но совсем не уверенно, а скорее истерично. — Имейте в виду: я буду кричать.

— Доброй ночи, Никки, — произносит Густав и свободной рукой сбрасывает капюшон. — Простите, что напугал. Как поживаете? Вижу, вы всё-таки обрели вожделенную свободу. Не скучаете по своему бывшему хозяину?

Воспоминания взрываются в мозгу, боль прошибает грудную клетку, окольцовывает её колючей проволокой и сжимает.

Я не хотела помнить. Я не хотела скорбить. Думала, что стоит уехать, и я быстро его забуду. Но на деле всё вышло не так.

Демиан являлся мне во снах. Мерещился наяву. И, кажется, навечно прописался в моей голове, вызывая чувство вины, горечи и презрения к самой себе. Поэтому я смастерила воображаемый ящик, затолкала туда воспоминания и приказала себе заколотить крышку и навсегда похоронить этот ящик в глубинах подсознания. Только вот он сплывал раз за разом…

— Как вы меня нашли? Не подходите! — выбрасываю руку вперёд и делаю ещё два шага назад. — Что вам нужно от меня?

— Никки, давайте не будем всё усложнять.

Его улыбка и взгляд в свете пламени кажутся демоническими. Но выражение лица Густава — это сейчас самая малая моя проблема. Как по команде из-за деревьев появляются ещё четверо мужчин в чёрных балахонах. В отличие от Густава, в их руках отнюдь не факелы. Один мужчина держит верёвку, второй — чёрный мешок, а двое других целятся в меня из арбалетов.

Да что за средневековая фигня?! И почему я такая везучая на больных ублюдков? Что им всем нужно от меня?

— Арбалеты заряжены дротиками со снотворным, — словно прочтя эти вопросы на моём лице, произносит Густав. — Оно очень сильное. Мы не хотим вредить вам, Никки. Будет лучше, если вы пойдёте с нами добровольно.

Да чёрта с два я добровольно вновь стану чьей-то рабыней! Лучше смерть, чем до скончания дней жить в рабстве.

Ощущаю под пяткой стык и понимаю, что добралась до начала моста. Теперь главное не облажаться.

— А какая мне с этого выгода? — интересуюсь, чтобы выиграть ещё немного времени, и встаю обеими ногами на мост.

— Всё обсуждается, Никки. Чего бы вы хотели?

— Чтоб ты отстал от меня, козёл!

Жаль, я не могу видеть реакцию. Я уже несусь по мосту. Совсем рядом с плечом свистит дротик. Нужно прыгать, иначе они меня подстрелят. Перевешиваюсь через перила и лечу в воду. Ещё пара дротиков пытаются впиться в меня, но безуспешно.

Насколько мне известно, озеро довольно глубокое, обрыв начинается практически у берега, так что удар о дно мне точно не грозит. Но как отделаться от них? Они сто процентов ломанутся за мной. Если, конечно, эти фанатики умеют плавать.

На несколько секунд я ухожу под воду. Здесь гораздо глубже, чем я рассчитывала. Намокшая одежда и обувь мешают, однако мне удаётся всплыть довольно быстро. Набираю побольше воздуха и ныряю. Оставаться на поверхности опасно, в меня могут попасть. Придётся плыть под водой.

Стягиваю мешающий парик и начинаю орудовать руками и ногами настолько быстро, насколько это вообще возможно при данных обстоятельствах.

Прыгнуть с моста — дурацкий план, да. Но другого я просто не видела. Если для меня всё сложится удачно, я смогу доплыть до небольшого островка растительности, который виднеется впереди, и спрятаться там. А дальше? Чёрт, а дальше?! Ладно, буду действовать по ситуации.

Когда я всплываю за новой порцией воздуха, то понимаю, что мои преследователи разделились. Густава не видно, зато четверо остальных целиком сконцентрированы на мне. Один стоит на мосту, освещая пространство светом факела, двое плывут в мою сторону, а четвёртый стоит по пояс в воде и целится… прямо в меня.

— Я вижу её, сир! — орёт он, и я вновь ухожу под воду. Даже успеваю сделать два гребка, прежде чем под лопатку вонзается дротик.

Выныриваю и увеличиваю темп, не обращая внимания на боль и всё ещё надеясь доплыть до того островка.

Гребок, второй, третий, четвёртый, пятый… Уже почти… Ещё немного…

Меня хватают за ногу и тянут назад. Я не сдаюсь, отбрыкиваясь изо всех сил, однако удача явно не на моей стороне. Дротик в лопатке доставляет ощутимый дискомфорт, снотворное, попавшее в кровь, медленно, но верно делает своё дело, и я оказываюсь в капкане сильных мужских рук.

— Нет! Нет! Пустите меня! — ору я не своим голосом, продолжая брыкаться, пока меня вытаскивают из воды.

— Никки, вы себе же делаете хуже, — холодно резюмирует Густав. — Вытаскивайте её быстрее, нам пора ехать.

Тело слушается всё хуже, а сознание уплывает. Ублюдок был прав, снотворное довольно мощное. Когда меня наконец вытаскивают на берег и бросают на землю, понимаю, что на ноги подняться уже не смогу.

Из меня вытаскивают дротик, связывают руки и ноги, потом куда-то несут. Перед глазами всё двоится, голос Густава разносится эхом. Через какое-то время я понимаю, что мы больше не в парке. Вроде бы они принесли меня на парковку, а сейчас заносят в фургон и кладут прямо на пол.