Подаренная Луной (СИ) - Салиева Александра

— Извините, я отойду ненадолго, — обронила для Скольникова, прежде чем подняться на ноги и удалиться в сторону уборной.

По-хорошему, будь на то моя воля, вовсе из самого ресторана бы сбежала, не только из зала. Просто потому, что именно сейчас ясно и чётко поняла одну вещь. Я — настоящая идиотка. Которая непонятно когда успела настолько увязнуть в своих наивных верованиях, что не заметила самый элементарный факт... Не смогу. Как бы ни старалась. Не смогу находиться рядом с ним. Не смогу смотреть на то, как он с другими. С кем-то ещё. И с ним быть тоже не смогу. Ни на тех условиях, в которые удобно верить ему. Ни на тех, которые самым непостижимым образом вдруг захотелось мне самой. Никак.

И возвращение моё — тоже идиотская затея.

Кого я обманываю?

Научиться решила?

Быть сильнее, сдержаннее.

Да не я это.

Не умею я лицемерить.

И учиться этому тоже не хочу.

А то, что сделала это ради сестры, памяти о родителях… всегда можно найти другой вариант. Не ради Ириды я это на самом деле сделала. На собственную гордость наступила, практически задушила себя. Нет, не в тот момент, когда решила, что буду терпеть что угодно, лишь бы сохранить появившийся источник дохода. В конце концов, другие же работают на более низкооплачиваемых должностях, подрабатывают где-либо ещё, находят альтернативу. Не мне одной сложно живётся. Но не сдохли же. И я тоже справлюсь. А гордость моя, так называемая… Я уничтожила её ещё в тот момент, когда нашла себе предлог вновь увидеть Белова. Ведь, сколь бы невыносимым он ни был, так или иначе, а… тянуло. К нему. Как самым безотказным магнитом. Невзирая ни на что. Даже осознание того, что у него таких дурочек, с первого взгляда влюблённых, пруд пруди, одна другой краше, и то не спасало. В первые минуты если только. Сейчас уже и это не оставляло ни шанса перестать испытывать жгучую боль в районе солнечного сплетения, от которой я банально задыхалась, до побеления пальцев сжимая край раковины, бездумно уставившись на себя в зеркало, даже собственных черт лица не разбирая. Было настолько паршиво, что даже не сразу отреагировала на грохот со стороны двери.

— Как же ты меня сейчас бесишь, гордая моя, если бы только знала! — взбешённо выдохнул Владимир, глядя на меня так, словно я его личное наказание, настоящее зло во плоти, так много ненависти пылало в нефритовом взоре. — Ко мне подойди! — потребовал следом, протянув ладонь.

Шагнула ему навстречу, словно это само собой разумеющееся, никакого желания ослушаться и быть не может. Только потом задумалась о таком странном порыве. Впрочем, посторонняя мысль надолго в моей голове не задержалась. Крепкие объятия сдавили, подобно самому прочному капкану. И вырываться из него совершенно не хотелось. Наоборот. Даже если суждено провести остаток всех своих дней в нём, ничего другого не надо. Даже если больно. Даже если сулит погибель.

— Что ж ты такая упрямая, мышка? — прошептал он едва слышно.

А я к нему ещё плотнее прижалась, если такое вообще возможно. И самым непостижимым образом враз легче дышать стало. Вот так просто. Потому что он рядом.

Настоящее безумие…

— Разве так бывает? — пробормотала едва ли громче него самого.

— И не так ещё бывает, — отозвался он всё также тихо, принявшись перебирать пряди моих волос.

— А как ещё бывает? — подняла лицо, посмотрев в его глаза.

Те знакомо потемнели.

— Лучше, мышка. Намного лучше. Стоит только захотеть.

Белов тяжко вздохнул и отстранился.

— Не исчезай больше так внезапно и надолго, ладно? — попросил через паузу.

Если прежде нечто подобное звучало в форме ультиматума, не оставляя никаких компромиссов, а я вынужденно приняла это, то теперь…

— Не подумала, что вы заметите. Вы заняты были.

Брови мужчины выгнулись в удивлении, после чего он неожиданно странно-довольно улыбнулся.

— Не настолько, чтобы не заметить твой уход.

— В самом деле? — бросила встречно, не скрывая сомнения. — А так сразу и не скажешь, — съехидничала в сердцах.

Ну а чего он, сперва меня обнимает, потом дамочку эту, потом снова меня… а я стою тут, как последняя дура, и всё это позволяю? Другой вопрос, что тут и мне самой давно пора по шее надавать за такую бесхребетность. Но за это я потом себя отругаю. Сперва его. Тем более, что улыбка на губах моего не менее психованного, нежели я сама, недобосса с каждой секундой моих мысленных метаний становилась шире и шире, что закономерно раздражало и даже бесило. Ладно, я сама себя, мягко говоря, недалёкой посчитала, но это же не повод ему то же самое мнение выражать!

— Знаешь, несдержанной и без этих своих закидонов с рамками дозволенного ты мне нравишься куда больше, — протянул окончательно обнаглевший Белов.

— А знаете, у этой вашей Эвелины никаких рамок вообще не существует, так что идите, выражайте свою симпатию ей. Ей-то оно в любом случае нужнее, — фыркнула я всё так же раздражённо.

— Да? Тогда нам, пожалуй, и правда, стоит вернуться к ней поскорее, — снисходительно парировал мужчина, продолжая смотреть на меня как-то по-новому и улыбаться ещё радостней.

Естественно, никакого повода хотя бы для мало-мальской радости лично я не видела.

— Да вам и отходить от неё не стоило, — гневно прищурилась, уперев руку в бок.

Добавила бы ещё что-то вроде: «Так что и вали откуда пришёл, не мешай мне тут упиваться своим горем и дальше страдать в условно гордом одиночестве», но слова застряли в горле. Я и так слишком много болтаю.

— Чтобы ты потом снова изводила и себя, и меня тупой моралью и ревностью? — раздражённо отозвался он, и снова будто мысли прочитал. — Нет уж, мышка, в зал мы вернёмся вместе. И домой мытожепоедемвместе, — рука на моей талии сжалась почти до боли. — Ну как только со сделкой всё решим. А пока решаем, ты, так и быть, можешь выбрать направление маршрута: к тебе или всё же ко мне. И вот только попробуй мне сейчас хотя бы заикнуться, что ты против, клянусь, Эри, я закину тебя на плечо и прям так пойду через весь ресторан, сперва к столику, где усажу тебя к себе на колени, и ты просидишь на них до конца вечера, пока я буду нагло тебя трогать под столом, как мне вздумается, а потом, снова закинув на плечо, мы с тобой пойдём на стоянку. Да-да, опять через весь ресторан. Но в этом случае можешь забыть о выборе. Будешь ночевать со мной там, где я скажу и как захочу. Я ясно выражаюсь,Эр-рида? — рычаще протянул моё имя напоследок, сверля меня не менее гневным взглядом, что я сама до этого.

Ясно-то ясно…

Чего тут неясного?

Вот только…

— Ревностью? — переспросила. —Тупой моралью?— бросила уже в открытом негодовании. — Ну, знаете ли, Владимир Николаевич... — подражала губы, так и не договорив.

А смысл перед ним распинаться? Он ведь уже всё сам, как всегда, решил. Не переубедишь. Да и брошенная им угроза в случае моего неповиновения… Если вспомнить ситуацию с его рубашкой и тем злосчастным платье — не сомневалась вовсе, что он поступит ровно так, как обозначил. Хотя бы для того, чтобы позабавиться за мой счёт, в очередной раз проучив свою ассистентку.

— Знаю, — кивнул мужчина, отстранившись. — И ты знаешь. Поэтому и не споришь. Уже прогресс. В таком случае, прошу, моя леди, — слегка поклонился, освобождая мне проход.

Так и хотелось съязвить что-нибудь ещё ему в ответ, но благоразумно промолчала. Правда, не совсем потому, что сочла это уместным и правильным. Просто дверь в уборную открылась, и присутствующих стало на одного больше. Зарубина собственной персоной явилась.

Девушка на удивление выглядела настороженной. Но уже через секунду черты её лица разгладились, и показалось, она облегчённо выдохнула.

— Вот вы где, — заулыбалась уже привычно-призывно. — Влад, тебе не кажется, что некрасиво бросать девушку прямо посреди танца? — оповестила капризным тоном, глядя на него с каким-то невысказанным вопросом и ожиданием.