Поцелуй феи. Книга 1. Часть 4 - Иван Сирфидов
– Давай отойдём подальше, Лала, я их боюсь, – попросил он. – И там уж едой займёмся. Сильно есть хочешь?
– Не очень, котик.
– Я-то вчера мяса наелся, оно сытное. А ты хлеб лишь.
– Он был замечательный, – поведала Лала искренне. – Немножко, Рун, устала, грибочки кушать постоянно.
– Прости, малышка, скоро наша грибная жизнь закончится, – пообещал Рун. – До поселений совсем чуть-чуть осталось. Меньше двух дней, я думаю. Может день. Я не очень хорошо ориентируюсь в этих местах. Был тут с охотниками, с дедом, почитай один раз всего.
– За что ты просишь прощения, суженый мой? Я даже и не пойму, – улыбнулась Лала. – Варишь для меня, заботишься. Ты добрый. Знаешь, Рун, что удивительное было вчера?
– Что?
– Вот когда ты кушал мясо. Феям это тяжело обычно, такие картины наблюдать. Даже отталкивающе. Расстраивает. Но оказывается, это очень зависит от того, как относишься к тому, кто кушает. Если любишь его… всё меняется. Ты кушал вчера, а я рада была, и умилялась, и даже гордость как будто испытывала, что у меня такой кавалер. Думала, вот хищник, которого я приручила. И тепло было от этого сердечку. Странно, да?
Рун рассмеялся.
– Ну, ты уж и скажешь, Лала. Хищник.
– Вы хищники, Рун. Вы, люди. Вы кушаете мясо, охотитесь. Мой народ нет. Ты теперь когда хочешь, можешь кушать мясо, милый. Кажется, я не огорчусь. Совсем. Косточки только постарайся при мне не глодать. Не уверена, что я это вынесу.
– Когда ты вдвоём с кем-то, приятнее делить с ним трапезу. Есть вместе что-то. Это сближает как будто, – заметил Рун. – Лучше я буду есть то же, что и ты, красавица моя. Вчера отказываться было себе дороже. Опасно.
– Это очень сближает, Рун, кушать вместе, – кивнула Лала. – Ты прав. Но если сильно захочешь мяса, ты кушай. А то ты исхудал немножко за эти полтора месяца. Ты знай, что я ни капельки не расстроюсь, если ты будешь кушать мясо. Даже наоборот.
– Хорошо, невеста моя славная.
Рун вдруг осознал, что она идёт. На ножки опустилась когда-то. И после совместной ночи не сияла счастьем столь же ярко, как обычно. Улыбалась немного, и всё.
– Ты не летишь? – озадачился он.
– Устала, львёнок мой, нет сил совсем, – призналась Лала. – Вчера ещё как будто были. А сегодня разбитая вся с утра.
– Давай ещё чуть-чуть пройдём, и там устроим привал. Надолго, – попросил Рун мягко. – Хочу отойти подальше от тех людей.
– Я так испугалась вчера, – Лала вдруг заплакала, глядя на него жалостливо.
– Лала, – сказал Рун очень ласково. Обнял её. Она лишь плакала. – Прости меня, хорошая моя.
– Ты не виноват. Совсем ни в чём, – всхлипнула Лала.
– Тебе нужен рыцарь, – возразил он тихо.
– У меня он уже есть.
– Я крестьянин, Лала.
– Ну и что? Это что, преступление? – с чувством спросила она. – Мы не выбираем, кем родиться, Рун.
– Но мы можем выбрать, с кем быть тому, кого любим, – вздохнул он.
– Я хочу быть с тобой.
– Твоё желание пока сбывается, – не смог удержаться Рун от доброй улыбки.
– И между прочим, я поклялась тебе в верности, дорогой мой жених, если ты не забыл, – напомнила Лала, чуточку повеселев несмотря на катящиеся по щёчкам слёзы. – А ты поклялся мне.
– Я поклялся тебе в верности лишь до тех пор, пока я нужен тебе. Если ты не забыла, – с юмором парировал Рун.
– Правда? – удивилась Лала, побуравив его мокрыми глазками. – Ты хитрый. Везде обманет. Ты сильно-то не мечтай, котик, от меня отделаться, ты мне всегда будешь нужен.
Она разулыбалась:
– И плачу и смеюсь с тобой, ну что это такое? И даже когда грустно, счастлива. Вот как так?
– А мне грустно не бывает, когда ты рядом, – поведал Рун. – Если только гневаешься на меня, ну или печалишься, вот тогда. Давай-ка, Лала, сделаем привал. Наподольше. Раз ты без сил. Сварю чего-нибудь, поешь, поспишь. Пообнимаешься со мной. Глядишь и полегчает.
– Мне уже немножко полегчало, любовь моя. Ты меня согрел. Давай всё же отойдём от тех людей. Раз ты их опасаешься.
– А хочешь, на руках тебя понесу? – озарился идеей Рун. – Если тебе не трудно сделаться лёгкой, ты как пушинка станешь, я и не почувствую твоего веса. И так отдохнёшь, а мы уйдём. Удобно, два дела сразу. Мне приятно будет тебя нести. Словно обнимаю. И это же наверное романтично? А ты любишь всё романтичное.
– Это очень романтично, Рун. Очень-очень! – запылала восторженным воодушевлением Лала. – Мне не трудно быть лёгкой. Это прямо как в рыцарских романах!
– Ну, отлично.
Рун поправил сумку, чтобы удобнее висела. Лала полностью опустила крылышки, убрала волосы через плечо вперёд. Он осторожно подхватил её под спинку левой рукой, под ножки правой.
– Ох, даже разволновался что-то. Как в первый раз, когда тебя в воду заносил.
– Мне тоже волнительно, суженый мой, – проговорила Лала. А сама так и светится, так и сияет улыбкой во всю ширь личика. Забыв все свои недавние печали.
– Солнышко моё, – разулыбался он, любуясь этим сиянием абсолютно счастливой девушки.
Лала лишь вздохнула довольно. Он зашагал вперёд, а она поглядывала на него, приветливо, и нежно, и тепло, и чувств приязненных исполнено. И лукаво.
– Хочешь, поспи пока, – предложил Рун.
– Нет. Хочу на тебя смотреть.
– Чего на меня смотреть? – рассмеялся он. – Не первый раз видишь поди.
– Просто… это приятно.
– Даже так?
– Так.
– Ну ладно.
Он шёл меж деревами, придерживаясь направления вдоль реки. Лала глядела на него, он на неё, стараясь не засмотреться, чтобы не споткнуться обо что-нибудь. Она улыбалась ему, он ей. И это длилось и длилось, а вокруг стояла утренняя свежесть, стучал дятел, пели птицы, цвели небольшие разноцветные цветы. Хорошо было вокруг. И на сердце тоже было очень хорошо.
– Рун, можно тебя спросить? – нарушила молчание Лала.
– Конечно. Всё что хочешь, – кивнул он.
– Ты вчера рассказывал тем людям, как служил двум господам. Как они поспорили. Как ты за серебряные монетки поплыл в тазике.
– И что?
– Это… ну… была ложь. Всё, от начала и до конца. Но ты и глазом не моргнул, повествуя свою историю. Я не ожидала от тебя такого. Ты меня удивил. Это звучало… очень искренне. Как ты так смог? Я так не могу.
– Ты всё же фея. Вы не врёте… без серьёзного повода.
– Феи неплохо умеют отличать обман. Но
