Ты убивала колдунов? (СИ) - Свирская Анна

В то утро, когда Альду наконец призвали к первому господину для принесения клятвы, она опять проснулась в объятиях Эстоса. Все ночи они проводили в одной постели, рядом… Он покрывал поцелуями её лицо, и шею, и грудь — и от этого тяжело и жарко становилось в голове, а вдоль спины словно лился тёплый мёд. Нескоро, но они засыпали, прижавшись друг к другу.

Слуги с вечера приготовили для госпожи Кейлинн одеяние, достойное наложницы третьего господина Соколиного дома. Нежно-бирюзовое платье было сшито из пяти слоев тончайшей прозрачной ткани — каждый внутренний слой чуть темнее внешнего, — а широкий пояс из посеребрённой кожи туго стягивал талию и поднимался до самых рёбер. Несмотря на пять слоёв, платье всё равно было слишком прозрачным для общих комнат, так что Альде пришлось надеть ещё и зелёную шёлковую накидку с узкими прорезями для рук. Волосы служанки заплели так, как носили секковийки.

В покои первого господина Альда пошла одна, потому что обычно в эти дни лунного месяца Эстос бывал в сознании всего по несколько часов в день. Он пока никому не рассказала, что его недуг отступал в близости Кейлинн, и вынужден был притворяться.

Двое слуг и четверо служанок провели её в покои главы дома и оставили в небольшом круглом зале с семью окнами. По некоторым признакам Альда догадалась, что это были личные покои первого господина: комната была убрана нарядно, но по сравнению с прочими залами Соколиного дома почти что скромно. На столах были разложены книги, лежали листы с записями, а позабытая на резной подставке длинная курительная трубка ещё дымилась.

Слуги, к удивлению Альды, удалились, и она осталась в комнате одна.

Она хотела сесть в одно из мягких кресел, но не знала, позволительно ли это. Скорее всего — нет. Так что она начала медленно обходить комнату и осматривать расставленные на специальных подставках диковинные вещи. Всего таких подставок было семь, по числу окон. На первой лежала книга с выцветшими страницами. Альда не знала языка, на котором она была написана. Над второй каким-то невероятным образом держался старый охотничий нож — он стоял вертикально на острие лезвия. Альда сначала подумала, что он был воткнут в подставку, но потом увидела, что он её даже не касался — просто висел в воздухе. На третьей стояло что-то вроде шкатулки, и когда Альда подошла ближе и рассмотрела драгоценность, что покоилась на белом шёлке, сердце её замерло от тёмной, непонятной тревоги.

Странное, невозможное совпадение!

В шкатулке лежала одна из серёг принцессы Матьясы. Альда не могла спутать!

Золотой полумесяц и семь звёзд из драгоценных камней, каждая своего цвета. Альда, когда навещала семью своего жениха, видела эти серьги так часто, что запомнила оттенок каждой звёздочки и то, в каком порядке они располагались. Всё было один-в-один: и цвет, и размер, и место.

Это были фамильные драгоценности королевской семьи, так что сложно было представить, чтобы мастер осмелился изготовить копию… Но те серьги были уничтожены огнём, обращены в бесформенные комки металла, Альда сама их видела! Золото утратило блеск, камни помутнели, и всё было серым от соли и пепла.

Даже если предположить, что какая-то магия могла их возродить в прежнем виде, новый господин Изумрудного дома никогда и никому не отдал бы серьги матери, драгоценность, которую она ценила более других и с которой никогда почти не расставалась.

Альда смотрела на серёжку и не находила никакого объяснения.

Почему это украшение здесь?

Может быть, как напоминание о том, что сын Ульпина Вилвира — старший из внуков последнего короля и считался бы наследником трона, если бы тот всё ещё стоял в Зале Поющих Труб? Но тогда стоило бы выставить здесь вещь, принадлежавшую последнему королю, а не женскую безделушку…

— Долго ждёшь? — послышался голос сзади.

Альда вздрогнула и развернулась, а потом склонилась так низко, как только позволял проклятый пояс.

— Первый господин, нижайше прошу высокого покровительства! — произнесла она, выпрямляясь. — Ожидать встречи с вами даже целый день было бы счастьем для меня!

Ульпин Вилвир улыбнулся, но глаза его точно высверливали в Альде дыры, так насторожен и внимателен был этот взгляд.

— Рад, что ты нашла, чем развлечь себя…

Альда на секунду смутилась, а потом поняла. И от неожиданности произнесла то, что не следовало бы:

— Вы проверяли меня!

— Да, проверял, — подтвердил Ульпин. — Будь ты шпионкой, то начала бы читать мои записи, злоумышляй ты против моего дома, то подошла бы к окнам и стала выискивать, как можно попасть в эти покои снаружи. Люди глупые и тщеславные любят усесться в самое пышное кресло и представлять себя на моём месте.

— То есть, вся эта комната… это не на самом деле? Просто ловушка?

— Почему же? Это моя комната, в которой я провожу большую часть дня, когда нахожусь в поместье. Я ничем не рискую, даже если пущу сюда недруга. Дальше той двери, — Ульпин указал на дверь, через которую Альда вошла, — ему не уйти.

— Первый господин доволен мной? — спросила Альда, холодея при мысли о том, что если бы не серёжка, то начала бы проверять, куда выходят окна, или же попробовала бы заглянуть в бумаги.

— Я в замешательстве. Так никто и никогда так себя не вёл. Ты сделала лишь несколько шагов, а потом несколько минут простояла, рассматривая драгоценность. И ты не помышляла её украсть. На твоём лице не было желания обладать.

— Я просто любовалась, — сказала Альда. — Такая искусная работа… И цвет камней. Я даже не знала, что такие бывают…

Вилвир усмехнулся. Взгляд его говорил: «Да и откуда бы тебе, дикарке из степи, такое знать?»

— Это ведь колдовская вещь? — спросила Альда.

Вилвир чуть скривился: он явно не привык, чтобы люди ниже его по происхождению задавали вопросы, но всё же ответил:

— Нет, просто память об одном человеке.

— Нижайше прошу прощения. Мой вопрос был груб и неуместен.

Вилвир раздражённо махнул рукой:

— Хватит болтовни. Подойди ближе.

Глава 9. Новая наложница

Альда встала прямо перед первым господином. Он осматривал её с видом барышника, который ищет, какой бы недостаток найти в товаре, чтобы сбить цену. Потом он приподнял руки вверх, тряхнув широкими рукавами так, что они соскользнули к локтям. Обнажились крепкие, мускулистые руки с грубоватыми, хищными узорами татуировок. Они уходили выше локтей.

— Сейчас я наложу заклятье. Ты можешь чувствовать что-то вроде тяжести, как будто сзади тебя встал человек и давит на плечи. Не пугайся, не кричи, не пытайся скинуть этот вес. А пока жди…

Альда надеялась, что увидит, как откроется второе сердце Ульпина Вилвира, но тот просто шевелил пальцами в воздухе, точно лепил невидимую вещь. Вид у него был скучающим, точно он знал, что работа отнимет много времени.

— Как здоровье моего сына? — спросил Вилвир, не переставая двигать пальцами.

— Третий господин бодрствовал лишь два часа, но сказал, что его самочувствие лучше обычного…

— Надеюсь, за эти два часа он посвятил чему-то более полезному, чем ты… — ядовито заметил Вилвир.

— Он изучал книги, что-то считал, — ответила Альда, начиная чувствовать почему-то не тяжесть, а тепло. Очень приятное тепло.

— Если ты рассчитываешь, что можешь стать супругой моего сына, то забудь… Тебе оказали огромную честь, взяв наложницей в этот дом, и только благодаря тому, что мой сын никогда ни о чём меня не просил раньше. Разве мог я отказать тяжело больному в его первой просьбе? Тебе никогда не подняться выше, а твои дети никогда не унаследуют Соколиный дом и не получат титул господ просто по праву рождения. Им придётся его заслужить. Помни об этом и не мечтай о большем.

Альда хотела ответить, что не вынашивает честолюбивых замыслов, но тут на неё навалилась горячая, как нагретый солнцем камень, тяжесть. Не мучительная, даже приятная, но такая, что даже языком шевельнуть было невозможно.

Так как третий господин был болен — иле же притворялся таковым — пышные церемонии вхождения в дом новой наложницы пришлось отложить до лучших времён. Альде лишь надели на запястья и лодыжки особые браслеты, украшенные рубинами, и сменили причёску. Секковийские косы расплели, волосы от висков подняли вверх, скрепив драгоценными заколками, а оставшиеся распустили.