Леди Феникс - Ксения Лита
Но на следующем шаге я снова споткнулась, словно врезалась в невидимую стену, и чуть не выронила камень.
Волшебная сова повернулась в мою сторону, и я увидела ее лицо. Это было действительно лицо. Тело птичье, а голова — прекрасной молодой женщины.
Ладно, женщина-сова, это я еще могла понять, я же все-таки в магическом мире. И даже то, что подошедший к ветке воин протянул к ней руки, а сова прильнула к нему в поцелуе. Мерзость, конечно, она же сова, но у каждого свои недостатки. Но вот то, что у него изо рта какой-то ярко-голубой шарик вылетел, а сам воин после замертво упал, это уже точно ни в какие ворота!
Только сейчас до меня дошло, что этих шариков вокруг женщины-совы прилично, именно они сияли между ветвей.
Это что за хреновина?!
ДУши. А девица вовсе не сова. Это Сирин.
Волшебная память фениксов работала как-то избирательно, но сейчас просто расщедрилась на информацию. В сознании будто раскрылась вики-страница, в которой говорилось, что сирины это почти как сирены, только живут в лесу. Они злые создания, заманивают путников своим прекрасным пением и чарующим ликом, целуют и таким образом забирают душу и магию. Магов любят особенно, они для них как фуа-гра или черная икра для гурмана. У них острые когти и мощные крылья. Боятся огня и магии слова.
Что такое «магия слова»?
Сносок на этот счет не прилагалось, но и с огнем можно было что-то сообразить. Сейчас сбегаю в лагерь, возьму факел и превращусь из Даши-пожарницы в Дашу-подрывницу. Убивать ее я не собиралась, а вот припугнуть огнем — вполне. Чтобы вернула всем души и отстала от войска!
Я сделала шаг назад, но тут наткнулась спиной на Саймона. Не вскрикнула только чудом, до крови прикусив губу. Но что-то привлекло внимание сирина: она ну точно как сова повернула голову в мою сторону и врезалась в меня потусторонним взглядом.
Душа ушла в пятки — на фоне всего происходящего это уже была даже не метафора. Мой голубой шарик точно скатился куда-то в район ступней. Пришлось импровизировать, делать собственный взгляд стеклянным и изображать зомби, то есть, медленно скользить в сторону сирина. Пока женщина-птица сверлила меня взглядом, я почти не дышала, и выдохнуть смогла, только когда это чудовище отвернулось и снова увлеклось поцелуями.
Гадость!
Я переборола злость на пожирательницу душ и страх быть замеченной и пошла наоборот. Бежать было опасно — если она меня засечет, то плохо дело. Либо душу выпьет, либо когтями добавит. Но можно было медленно отступать. Сирин же, зараза такая, будто чувствовала, что что-то не так, и оборачивалась на меня. Я тут же входила в роль зомби и послушно делала шаг вперед.
Очевидно, сирины особым интеллектом не отличались. А может, дело было во мне и в моем иммунитете: чудовищу в голову не приходило, что тут есть кто-то незагипнотизированный ее кряканьем. Правда, спустя метров двадцать, женщина-сова, кажется, все-таки поняла, что я не движусь к ней. Потому что вперлась в меня немигающим взглядом, а затем перевела его куда-то ниже. Я разжала ладонь с камнем, но было уже поздно.
Сирин с воинственным клекотом распахнула громадные крылья и сорвалась с ветки, бросаясь в мою сторону. Вид разгневанного чудища придал мне ускорение, я бежала, перепрыгивая через поваленные деревья и камни. Так быстро, как будто от этого спринта зависела моя жизнь. Она и зависела! Казалось, сердце бьется уже не в моей груди, а где-то позади меня.
У сирина было преимущество — крылья, но это же мешало ей быстро меня нагнать. Полавировав между веток и стволов деревьев, словно истребитель, она унеслась вверх, наверное, взмыла над лесом. Легче от этого не стало: мы обе летели к лагерю. Я фигурально, она буквально. На открытом пространстве схватить меня ей будет проще, и хватать меня будут когтями. Потому что, насколько я успела понять, без песни зажевать мою душу она не может.
Между деревьев показалось плато, и я выбежала на открытую площадку. Чтобы понять, что в лагере нет ни одного костра или горящего факела.
Я забыла! Я забыла, что, когда уходила из лагеря, не было ни единого огонька, только луна светила. Очевидно, сирин позаботилась об этом. Или огонь тушили на ночь. Но факт фактом — план «А», добежать ко костра, провалился. А над планом «Б» я не успела подумать.
Самое время, Даш!
Когда огромное, с серебристыми крыльями чудовище разворачивается в воздухе, обнажает острые, как крючья, когти и собирается спикировать на тебя. Точно собирается! У нее это на лице написано. Играть в гляделки в лучших традициях вестернов я не стала, рванула к шатрам. Новый план был сложнее: схватить факел и спрятаться в палатке, а там уже высечь искру. Никогда не высекала искру, я даже в школьные походы не ходила, поэтому могло не получится. Но могло и получится!
Позитивное мышление. У меня получится. Позитивное мышле… А-а-а-а!
Это факел погиб смертью храбрых. Стоило его подхватить, как Сирин меня догнала. Хрусть, и на траве две части факела! А у меня на голове прибавилось седых волос от ровного среза на древке. Это же если она мне по руке попадет…
Проверять я не стала, метнулась в сторону, когда сирин спикировала вновь. По ощущениям, она со мной играла, потому что стоило добежать до следующего факела, меня сдуло силой воздушной волны от ее крыльев. А от новой атаки я спряталась в шатре: заползла в него на четвереньках. Факелов здесь не было, камешков с палочками тоже, чтобы там огонь развести, но хоть какая-то передышка!
Крак!
И крышу шатра просто оторвало вместе с палками. Я же осталась под открытым небом. Вот тебе и гарантия от производителя!
Но пока сирин раздирала когтями шатер, я перепрыгнула тюфяки и добежала до погасшего костра. Здесь точно должно быть то, чем добывают пламя. Толчок в спину был настолько сильным, что я кувыркнулась прямо в потухший, обгоревший хворост или то, что от него осталось. Едва не взвыла от золы, что обожгла ладонь.
Вовремя прикусила
