Герцогиня Пять Мешков - Кристина Юрьевна Юраш
— А я думал, что вы смягчились. На этой неделе даже никого не убили, — вздохнул Гиос, который в силу возраста уже мог говорить правду в глаза. — А на той неделе сразу троих! Про вас и так много чего рассказывают. Главное, чтобы слухи про вашу жестокость до короля не дошли…
— Мои крестьяне, что хочу то и делаю, — мрачно произнес Бертран.
— А вы так обнимали ее… — вдруг заметил старина Гиос. Герцог коршуном бросился на него, схватив старика за грудки. Ноги старика приподнялись над землей, а сам он как–то даже обмяк в могучих руках хозяина.
— Я ее не обнимал. Я ее держал, — прорычал герцог. — Пока я ее держу, она ничего не натворит! Просто держал!
— Тогда держите ее почаще, — усмехнулся старик, которого бережно поставили на место. Гиос отряхнулся и вздохнул, ковыляя в сторону сокровищницы.
* * *
И, все–таки, он скучал!
Я дошла до примятой лежанки, улыбаясь. Эх, будет что внукам рассказать! Как за их бабкой сам герцог ухаживал! Ну, я, конечно, в старости приукрашу. Не без этого! Скажу, что подарки дорогие дарил, на коленях за мной ползал. Но это будет в старости. А как маразм придет, так сяду мемуары писать. С маразмом лучше пишется. Хорошо, что папка меня читать и писать научил. Вот и буду писать…
Лежа на соломе, я видела звезды сквозь прореху в крыше и мечтала.
— И пусть даже не думает! Я — девушка приличная! — выдохнула я очень строго, словно герцог прямо сейчас ко мне руки тянет. — Как бы не подлез, все равно по рукам получит. Мне еще замуж выходить! А кто меня потом после герцога возьмет? Чтобы муж меня всю жизнь попрекал! Мама, хоть и вдовой была, но папе девственницей досталась! И я так собираюсь замуж выйти девственницей.
Немного поворочавшись, я уснула. Утром меня разбудил стук в двери, а я подскочила, одергивая платье.
— В поле! — буркнули мне. — Одну тебя ждем! Приказ герцога.
Я вышла и увидела мрачных крестьян, которые смотрели на меня злобно. Видимо, дракона испугались. Или тоже хотели, чтобы их герцог пообнимал!
Мы шли по горной дороге, а я любовалась снежными шапками и думала о том, теперь буду работать хорошо! Чтоб прям придраться было не к чему и герцога не расстраивать.
Надо мной пролетела птица, а я улыбнулась, видя ее крылья. И снова вспомнила герцога.
Узкие горные тропки петляли, ведня нас на высокогорное плато, где размещались герцогские поля.
— Ого! — удивилась я, видя, сколько тут полей. Огромные горы защищали урожай от ветров, поэтому росло тут все ого–го как быстро!
— Я обещаю, что буду работать хорошо! — пообещала я, глядя на небо. — Честно–честно!
Солнце палило нещадно, но я упорно работала. Работала наравне со всеми, пожиная пшеницу и складывая ее в снопы. Вокруг меня никого не было, ужасно хотелось пить, а я чувствовала, как солнце напекает макушку.
— Еще чуть–чуть, — шелестела я пшеницей, ощущая, словно мне на спину положили горячий камень. Изредка горный ветер гулял среди золотой пшеницы, заставляя ее шелестеть вокруг. Пот катился градом, но я продолжала работу.
— О! Опять горные тролли всю пшеницу истоптали! Кто бы их с поля отвадил! — бурчал рядом загорелый крестьянин, сгружая сноп колосьев на одну из телег.
— Да не говори! — откликнулся еще один. — Всю герцогскую пшеницу истоптали. Носятся тут, как кони угорелые! А герцог за эту пшеницу прибьет! Сколько крестьян вниз полетело, пока выяснили, что это тролли.
«А я ведь с утра ничего не ела!», — опомнилась я, тяжко вздыхая. От голода посасывало под ложечкой и желудок урчал, как дракон. Но я продолжала работу.
У нас тоже иногда в огороды тролли с гор забредают. Весь урожай истопчут, все переломают. На то они и тролли! Зато мы научились их в Мэртоне отгонять! Как отвадили, так больше ни одного тролля в Мэртоне нет!
Глава семнадцатая
Герцог Бертран сидел у себя в башне, а перед ним лежало несколько писем. Гонец из столицы привез ответы от нескольких благородных семей с симпатичными дочками. Если вычеркнуть из огромных писем долгие сантименты о погоде и здоровье, полсотни комплиментов, адресованных могуществу и предкам герцога, любезности и уверения в вечной дружбе, то оставалось только одно слово. Нет.
Дурная слава бежала впереди герцога, обгоняя даже его быстрых коней. Совсем недавно ему принесли слухи о том, что в своем замке он запирается с десятью красивыми девушками. А потом девушки пропадают бесследно. Вместо них из замка выходят женщины!
И это обижало герцога.
Вообще–то в свое время их было не десять, а пятнадцать. Его недооценили.
Месяцем ранее привезли слух, что герцог решил заняться поиском философского камня. И теперь его состояние насчитывает целых сорок миллионов золотых!
И герцог снова обиделся. Не сорок, а сто двадцать.
Еще месяцем ранее прикатился слух о том, что в своем замке герцог в одну ночь убил сразу десятерых крестьян, поднявших мятеж.
Во–первых, это было не в замке! А рядом! И не десятерых, а полсотни!
И так каждый раз.
Бертран был ужасно обидчивым, поэтому разорвал письма и швырнул их в камин. Огонь уже пожирал все любезности, пока герцог осознавал, что знатные девушки кончились. Зато одна очень обедневшая семья решила предложить юношу.
Приличные девушки, пригодные для выгодного замужества, уже закончились. А неприличные даже не переводились.
Взяв фамильное кольцо и дав обещание никогда не жениться, герцог сжал его в руке. Разочаровавшись в браке, решив прожить всю свою долгую жизнь заядлым холостяком, Бертран вышел на балкон и взмахнул крыльями.
Теперь он — последний из древнейщего рода ирлингов. Пусть на нем закончится их славная династия. Конечно, можно было бы посвататься к дочке какого–нибудь торговца или на худой конец утащить простолюдинку. Но пусть простолюдинки останутся уделом худых концов. Бертран с гордостью подумал о дарах природы, решив, что еще не родилась та, кому он их вручит.
Подбросив фамильное кольцо, глядя на поседевшие портреты предков, взглядами умоляющих не делать этого, Бертран шагнул в окно.
Его могучие крылья тут же поймали порыв ночного ветра. Замок горел огнями, крестьяне вернулись с полей и теперь едят и отдыхают. Он несколько раз проверил, вернулась ли с
