Тень дракона. Пленница - Любовь Сергеевна Черникова
Может не стоит так держаться за этот замок, а поискать людей снаружи? Наверняка там есть какая-нибудь деревня или город. Но поразмыслив еще немного, пришла к выводу, что, не зная местных обычаев, флоры, фауны, и прочих реалий, легко попасть в беду. Неизвестно, как меня встретят местные. Вдруг сразу голову оторвут или сожгут на костре?
Здраво рассудив, что пока не готова к выходу в люди, вернулась к первоначальному плану — наладить быт на месте. В замке безопасно, если не считать паучиху, но это я как-нибудь перетерплю. Вот только надо решить проблему с едой. На морковном супе с престарелой крупой неизвестного происхождения долго не протянешь, а ведь лето когда-нибудь закончится…
По всему выходит, что мне придется выбраться за стены крепости уже в ближайшее время, хотя бы затем, чтобы порыбачить. Но что, если я не смогу вернутся в замок? Меч! Он должен мне помочь вернуться, если не получится сделать это обычным способом. Как бы страшно ни было, но придется рискнуть, не то уже я буду охотиться на Сфиру, а потом коситься на цветодраков, размышляя, какие они на вкус.
Кстати, насчет вкуса: суп получился чудесным!
С наслаждением я съела две миски сразу и осоловело откинулась на стуле. Но долго рассиживаться было некогда, до наступления темноты следовало еще многое сделать. Я и так упустила несколько дней.
Наевшись, снова отправилась на улицу, где ко мне присоединился Соник. Вместе мы еще раз осмотрели владения. Я заглянула в сараи и конюшни, примечая, где и что осталось полезного. Полезного набиралось прилично. Видимо, у тех, кто уходил из замка, не было времени вывезти все. Это обнадеживало. А ведь я еще не исследовала сам замок!
Обошла всю стену, заглядывая в башни и караулки. Долго смотрела во все стороны с башен, и мне показалось, что я вижу лодки далеко в море, но вскоре они скрылись под прикрытием высокого берега.
— Здесь есть люди, — отметила я.
— Есть конечно. Куда бы они делись? На том берегу реки раньше было несколько деревень и большой город.
— А ты откуда знаешь? Ты же не можешь отсюда выйти? — я протянула руку за зубец, втайне ожидая наткнуться на невидимую преграду или почувствовать что-то еще.
— Подозреваю, что улететь я как раз могу, но вернуться уже не получится. Нас с детства учат, не вылетать за стену.
— А были те, кто пробовал?
— Конечно! Мой брат, — дракошка просвистел имя. — Он рос еще большим непоседой, чем я, и едва ли не через неделю после того, как научился летать, нарушил этот запрет.
— И что же произошло с твоим братом?
— Больше мы его не вдели, — цветодрак сник.
— Соник! — я исполнилась жалости к другу.
— Да он сам виноват. Целый день он пытался вернуться и выбился из сил, а утром его нигде уже не было видно.
— И все же мне придется отсюда выйти и очень скоро. Я не продержусь долго без нормальной еды.
— Лина! — ужаснулся Соник.
— Не переживай, я возьму с собой меч. Он меня вернет, если понадобится, — успокоила я друга, но сама не была столь уверена в собственных словах.
Утерев со лба пот, посмотрела на Дракона и его Тень, перевалившими зенит. Сегодня было очень жарко, и я жалела, что натянула штаны c рубашкой, а не выбрала что-нибудь полегче из гардероба неизвестной девушки. Давала о себе знать слабость. Похоже, я еще не настолько окрепла после недуга, что со мной приключился.
— Соник, мне надо передохнуть и принять ванную. Потом прилягу и немного почитаю, а вечером, когда спадет жар, еще пройдемся.
— Хорошо. Я тоже пока займусь делами. Я все-таки король. Но ты зови, если что, я почувствую.
— Почувствуешь? — удивилась я.
— Да. Когда за мной гналась паучиха, ты меня звала, и меня к тебе тянуло как на аркане.
Цветодрак снова улетел, а я потащилась к себе в спальню, по пути прикидывая, где в коридорах разместить факелы — на кухне в подсобке я обнаружила запас дров, факелов и штуковин, которые я окрестила зажигалками. Одну такую я прихватила с собой, чтобы вечером зажечь свечи или камин, если потребуется.
Мои покои располагались в восточной башне, свет сразу двух солнц заливал спальню по утрам, если плотно не зашторивать окна. Я несказанно этому радовалась — так было намного легче вставать. Из спальни и гостиной открывался великолепный вид на море и горы. Мне казалось, я никогда не устану любоваться этим видом. Я буду скучать по нему, когда вернусь домой…
На ванну у меня сил хватило, а вот на чтение нет. Я прилегла и мгновенно уснула.
— Лина! Лина, вставай! Там какие-то люди!
— А? Что? Кто? — подскочив, я завертела головой, соображая, что происходит.
— Какой-то человеческий отряд разбил лагерь неподалеку от главных ворот замка!
— Отряд? Кто такие? Сколько их? — задавая вопросы я поднялась и выглянула в окно, одновременно натягивая штаны.
Но мои окна выходили на противоположную от главных ворот сторону, так что видела я лишь безмятежные горы, да морскую зелень с курчавыми барашками волн.
— Не знаю, я увидел и сразу полетел тебя будить, — суетился Соник, бестолково повторяя мой маршрут по комнате.
Ох, и чего же так колотится сердце?
Одновременно мне хотелось какого-то контакта, и в то же время было не по себе. Но собралась я в один момент и побежала коридорами к тому самому выходу для слуг. Да, с освещением я так и не разобралась, но на обратном пути надо будет хоть факел захватить с кухни, поставила себе мысленно заметку. Приоткрыв дверь, внимательно осмотрела двор, прежде чем выходить, но солнце еще не село, было часов семь-восемь вечера по ощущениям, и Сфиры нигде не было видно. Отлично!
Перебежав двор, торопливо поднялась наверх по лестнице, уже не слишком придавая значения высоте и отсутствию перил. На стене пригнулась, стараясь не светиться в промежутках между зубцами. Переместилась поближе к воротам и осторожно выглянула из бойницы. И вовремя!
Между стенами замка и лесом раньше, как и полагается, была вырубка, чтобы враги не подбирались близко незамеченными. Возможно, тут еще были и поля, но за годы, что Дорт-Холл простоял в запустении, все пространство покрылось высокой травой и порослью кустарника. А кое-где даже высились довольно приличного размера молодые деревца — лес неумолимо отвоевывал пространство.
У самой опушки горел костер, в стороне паслись стреноженные и расседланные лошади навскидку пятнадцать-двадцати голов — прямо небольшой табун! Суетились
