Брак во имя Альянса - Оливия Штерн
– Прости. Тебе не больно?
– Конечно, мне больно, – растерянно шепнула я.
Но растерялась я не потому, что меня повозили по площадке, нет. Я растерялась оттого, что он поставил меня на ноги, но отпускать не спешил и как будто открывал для себя что-то новое, прижимая меня к себе. Сильная рука спустилась ниже, на талию.
– Прости, я не хотел тебя обидеть.
И этот противный неживой голос…
– Я не обиделась, – ответила я, чувствуя, как дыхание застряло где-то в горле.
Определенно он меня обнимал. И, похоже, ему это нравилось.
* * *
Лежа с закрытыми глазами на кровати, я пыталась размышлять. Честно говоря, получалось из рук вон плохо. Единственное, что я знала точно, это то, что закончился мой первый полный день на корабле девиранина и что, вероятно, я медленно схожу с ума, поскольку совершенно не страдала оттого, что меня сюда отдали.
Со мной происходило что-то странное и недоступное пониманию: на сердце было легко, а мысли при попытке собрать их в кучу и систематизировать разлетались во все стороны, словно игривые бабочки. Слишком много впечатлений.
После спарринга мы еще долго бродили по кораблю. Потом медиум Аэдо все же подключил меня к местной сети и программе навигации. Потом мы ужинали – и я наконец увидела того альхьес, которого он себе сделал. Это было что-то за гранью людского воображения и напоминало помесь белки и крокодила. Или динозавра, уж не знаю. Прыгало, как белка, но при этом было обтянуто крокодиловой кожей. И хвост тоже был как у крокодила. И пасть. И это нечто умудрялось так аккуратно сервировать ужин, что ни одной крошки не уронило и ни одной капли не пролило.
Потом мы разошлись по каютам, и теперь я ворочалась без сна, пытаясь переварить происходящее, как-то осмыслить. Не получалось.
Но зато когда время, отведенное на сон, перевалило где-то за половину, случилось нечто такое, чего я подспудно ожидала с самого начала. Бретельки на топе с тихим хлопком лопнули, трусы поползли куда-то вниз. Я все же схватилась за них, но они выскользнули из пальцев, как-то хитро разошлись по шву – и с тихим чавкающим звуком попросту впитались в мою «кровать». Ах ты ж…
Я села. Было темно, но сбоку от прожорливой кровати что-то произошло, сопровождаемое хрустом и хрюканьем, – и, как мне показалось в потемках, на полу появился светлый прямоугольник пакета со свежим бельем.
Я вздохнула и легла снова. Однако в голову закралась очень интересная мысль: одежда медиума точно так же убегает от него посреди ночи? Или это только мне так повезло?
Глава 4
Мои шпионские будни
Начало следующего дня выдалось спокойным, но плодотворным.
Я разобралась в интерфейсе с программой-навигатором и самостоятельно нашла ванную, которая находилась удивительно близко к моей каюте. Это показалось немного странным: помнится, еще вчера мне приходилось тратить минут пять, чтобы дойти до нужной двери. Сегодня же эта дверь была едва ли не следующая за дверью каюты. Закралось подозрение, что даже ванная сочла возможным переползти ко мне поближе, то ли подстраиваясь под мои нужды, то ли повинуясь командам медиума. Также в ванной появился широкий зеленый умывальник, пускающий тугую струю теплой воды из зеленого «плюшевого» нароста, стоило только поднести к нему ладони. А вот зеркала здесь не было – тут я поймала себя на мысли о том, что и вчера я не увидела ни одного. Не то чтобы зеркала были мне жизненно необходимы, но спустя сутки после отбытия с «Содружества» мне казалось вполне правильным хотя бы причесаться.
Впрочем, я привела себя в порядок, как могла: приняла душ, пальцами разобрала волосы на пряди, снова оделась в чистое – то самое выплюнутое полом в моей спальне и после этого отправилась искать хозяина корабля по запутанным коридорам, которые куда как больше походили на полости внутри гигантского растения.
Сейчас, когда голова была свежей, у меня наконец получилось немного подумать и систематизировать то, что я узнала и прочувствовала накануне.
Итак, меня отдали девиранину. Формально я даже заключила с ним законный по меркам Альянса брак (брак во имя Альянса, о да, я все это запомнила, сволочи!), но фактически я стала просто гостьей на корабле, который полностью был реализован в соответствии с кибербионической технологией. Альянс ждал от меня слива всей информации, касающейся переработки даториума. Противники интеграции с девиранами наверняка планировали какую-то диверсию, намереваясь использовать меня как точку входа в девиранскую сеть. Медиум Аэдо… А черт его знает, что он себе там напланировал! Что вообще можно сказать о личности, которая не может толком объяснить причин своих действий, а именно: с чего он, увидев меня впервые, решил спасти?
Я сверилась со стрелкой навигатора, повернула в нужный раструб коридора и пошла дальше.
М-да… Медиум Аэдо. Вот она, настоящая звезда и загадка всей этой истории. Судя по его рассказу, Верховный стор сделал его, видимо собрав из кусков человеческого тела, склеив эти куски бионическим материалом и добавив того, чего не хватало. Возможно, подобие гуманоидного тела девиране напечатали на биопринтере – даже Альянс преуспел в производстве органов на замену. И теперь Аэдо стал одним из звеньев цепочки переработки даториума, одним из винтиков девиранской цивилизации. Интересно, все медиумы созданы так же, как Аэдо? И потом… если у них человеческие тела – или очень похожие на человеческие, – какие функции они поддерживают? То, что в речи им отказано, я уже заметила. Что еще?
Вспомнив, как он обнимал меня, я задумалась: а что у медиума… с тем самым?
Допустим, идею о заключении брака он мог почерпнуть из новостных лент Альянса. Там постоянно кто-то на ком-то женится, кто-то разводится и делит состояния.
Но желание прижать к себе женщину вряд ли проистекает из осведомленности о существовании самого института брака.
Возможно, Аэдо – поскольку был собран Верховным стором – и сам до конца не понимает собственных ощущений?
А я? Сама я что по этому поводу думаю?
Я вздохнула, и нахлынула печаль – такая родная и привычная.
Что могла об этом думать? Только то, что когда-то я любила Александра Вейна, а потом его убили девиране, но Алекс… такое впечатление, что он никуда не делся. Я до сих пор иногда думаю о нем, как будто он жив и просто уехал в командировку. Алекс все еще был со мной. Более того, мысли о том, что он уехал, так и не позволили мне хотя бы попытаться сойтись еще с кем-то. Вернее, были жалкие попытки,
