Ваш любимый доктор, или Дело всей жизни - Соня Марей
Чуть позже все-таки пришлось встряхнуться и привести себя в чувство. Я положила руку на лоб мужа. Цвет кожи стал нормальным: исчезла бледность, а губы порозовели. Только жилка на виске продолжала биться так же часто.
Я прекрасно знала, что лекарство в больших дозах – яд, поэтому стала просто наблюдать. Да и Пискун советовал пока не торопиться, а то еще несколько моих поцелуев могли отправить Норвина на тот свет. Его состояние и так стабилизировалось, а у меня было главное – надежда.
Примерно через час в дверь постучал посыльный с запиской от нейта Клавиуса, помощника градоправителя. Я читала ее с улыбкой на лице. Мужчина писал, что госпиталь почти достроен, осталось совсем чуть-чуть, а бригада бытовых магов, которых нанял нейт Эвелейс для постройки городского трубопровода, возьмется за дело со дня на день. Прекрасно, что у нас будет вода, и не придется мыть пациентов в тазиках!
Ближе к обеду пришла Делла и едва не упала в обморок, когда я попросила ее посидеть немного с Норвином, пока я буду в госпитале. Моя ученица была робкой и скромной девушкой, которая не считала правильным оставаться наедине с мужчиной, даже если он женат и даже если он без сознания. Да и страшно ей было приглядывать за сложным больным, чего уж греха таить. У меня тоже душа была не на месте, но я обещала, что вернусь быстро.
Необходимо предупредить, что некоторое время не смогу полноценно практиковаться. Шестое чувство подсказывало – не стоит говорить о том, что это связано с болезнью мужа, сначала надо дождаться его пробуждения.
Еще мне нужно обязательно проверить Диди. После таких операций восстанавливаются долго и тяжело, а эта женщина мне доверилась, и я не могу ее подвести. Надеюсь, что за ней приглядывали Йен и мои знакомые практиканты.
Делла посопротивлялась еще немного, но ее сопротивление было сломлено Пискуном, который обещал остаться с ней.
* * *
В госпитале только ленивый не обратил внимание на мой измученный внешний вид, но практиканты списали это на то, что вчера я потратила слишком много сил. Диди лежала в общей палате человек на двадцать, где кровати разделяла всего пара шагов, а в воздухе витал запах крови. С гигиеной здесь были большие проблемы, родильницы лежали в одной кровати с малышами, и детские крики доносились то с одной, то с другой стороны.
У стены за ширмой стояли ведра, предназначенные для справления естественных нужд, а также тазы с водой и тряпки. В углу палаты на столе лежали стопки чистых пеленок, под столом – таз с испачканными, отчего к запаху крови примешивался специфический аромат детской неожиданности.
Несколько недовольных санитарок приносили детей самым тяжелым больным на кормление, а потом уносили в так называемую «детскую». Многие матери из страха за своих малюток не соглашались их отдавать, все время держали у себя, даже если и за собой толком не могли ухаживать.
Женщины с усталыми лицами подзывали меня к себе, просили о помощи. От некоторых вещей волосы на голове начинали шевелиться. Хуже всего то, что пока я могла немногое, не было возможностей. Оставалось только ждать.
– Спасибо вам, госпожа целительница, – проговорила Диди, когда я наклонилась над ее постелью. – Мне с самого начала думалось, что что-то не так. Оно и хорошо, что так сложилось, рожать больше нет сил, еще одного спиногрыза я бы не потянула.
Я представила, что у меня самой дома семеро по лавкам, и ужаснулась. Нет, на самом деле детей я хотела, но не в таком количестве. Женщины, родившие и воспитавшие хотя бы двоих, уже казались мне героинями!
После обработки ран и проверки дренажей я помогла Диди дойти до заветного ведра, потому что ее буквально шатало от слабости, а потом снова уложила в кровать. Проверка магическим зрением показала, что пока следов инфекции нет, да и температура тела была нормальной.
– Вы просто героиня, Диди, – я улыбнулась. – Не представляю, как вы справляетесь со всеми своими детьми, на такое способна только сильная и мудрая женщина.
Услышав похвалу, она расплылась в улыбке. Доброе слово и кошке приятно, не зря так говорят. А когда пациент не считает своего врача роботом, который просто делает свою работу, то выздоровление идет быстрей. Я заметила эту таинственную связь в самом начале карьеры и старалась найти подход ко всем своим больным. Каждый врач еще немножечко психолог.
– Скажете тоже, нейра, – произнесла женщина смущенно.
– Они ждут вас и скучают, – продолжала я, сжимая ее руку. – Не теряй силы духа, ты обязательно поправишься и вернешься к ним.
Странно, когда я произносила эти слова, то чувствовала тепло, похожее на то, что окутало меня при поцелуе с Норвином. Надо будет полистать книги или уточнить у Пискуна, вдруг он что-то знает?
Чуть позже я поднялась в башню, где обитал глава гильдии. Я хотела предложить нейту Лейну несколько идей, как улучшить работу родильного отделения, что изменить и добавить. Уже прокручивала в голове доводы, которые буду приводить, но лекаря не оказалось в кабинете, а практиканты сказали, что не знают, где их руководитель.
Его отсутствие наводило на нехорошие мысли, но я надеялась, что он просто посещает кого-то из больных на дому.
– Йен, – обратилась я к парню. – Ты не замечал ничего странного в поведении нейта Лейна? Он порезал палец при вскрытии трупа, я опасаюсь, что у него может начаться сепсис.
Йен выслушал меня с тревогой.
– Я не видел его со вчерашнего дня, нейра. А что, это так опасно?
Я коротко описала возможный исход, и у юного лекаря задергался глаз.
– Хорошо, нейра Эллен. Если я замечу, что нейт Лейн недомогает, сообщу вам.
Пользуясь добротой юноши, я попросила его продолжать приглядывать за Диди. Сегодня я не встретила и своего любимчика Ойзенберга, но времени на госпиталь уже не оставалось, дома меня ждал больной муж, о котором я не переставала думать.
Магоход довез меня до дома легко и быстро. Старательно игнорируя тревогу, которая при приближении к двери только усиливалась, я вошла в дом.
Здесь кто-то был.
В ноздри сразу ударил запах чужака, и я подобралась. Это что-то пряное, с легким флером горячих углей и древесной коры. Сердце сделало кульбит и застряло где-то в горле, в голове мгновенно пронеслись десятки самых страшных мыслей, замелькали пугающие картинки.
Боже мой! Там же Норвин, Делла, Пискун!
А если сюда явился тот, кто ранил Норвина?!
Рука бесшумно нащупала в чемоданчике скальпель. Я сжала его в кулаке
