Пленница северного волка - Ева Мирова

— Я даже не помню, каков он был…— едва прошептала в ответ, содрогаясь от его неожиданных прикосновений к голове.

Святослав сам взялся расчёсывать меня. Разделив волосы на пряди, он забрал красную ленту, чтобы вплести её первой.

— Вы считали, что платье цвета неба, а плащ сравним с грозовыми тучами. Мне же казалось, что весь ваш наряд можно было сравнить с водами океана. Княжна Милолика, выходит, что вы и нашей прогулки к роднику не помните? — спросил мужчина, глядя мне в глаза через зеркало. — И хитрую синицу?

Я вновь попыталась хоть что-нибудь припомнить, да только совершенно ничего не вышло. Кроме тяжёлой дороги, холода, пробирающего до костей, и волнительного знакомства с женихами, никаких воспоминаний у меня и не наблюдалось. «Словно их стёрли, пока я была не в себе», — мелькнула у меня мысль, полная грусти.

— К сожалению, мне нечем вас порадовать. Я ничего не помню… Совсем.

— Не волнуйтесь об этом. Ваша память вернётся, я уверен, а до родника и по-новому сходить недолго, — произнёс князь, вытягивая из моей руки вторую тёмно-синюю ленту.

Когда он закончил плести косу, то перекинул её мне на плечо, чтобы я смогла полюбоваться причудливым плетением, что напоминало колосок.

— Спасибо. Очень красиво, — поблагодарила его, решительно поднимаясь с места.

Улыбнувшись, Святослав повернулся к выходу и поманил меня за собой.

— А сейчас вас ждёт ещё одно знакомство с моим другом и его семьёй. Леди Астерия и лорд Дарий, а также их дети, прибывшие на свадьбу Мстислава и Юнии, по-прежнему гостят у нас.

Мы вышли в холодный и мрачный коридор, где оказалось, что князю не требовался свет, чтобы находить дорогу.

— Держитесь моей руки, княжна Милолика. И впредь не вздумайте отходить от меня дальше моего взора, — категорично заявил мужчина, сразу же подставляя мне руку.

— Хорошо, ваше величество, — произнесла я с большим трудом из-за того, что горло разболелось ещё пуще, уже не позволяя даже шептать без боли.

Мы довольно долго шли по тёмному коридору, в котором завывал холодный ветер, пока не вышли в большой трапезный зал. В последнем уже был накрыт богатый стол, да только за ним ещё никого не наблюдалось.

Отчего-то вид просторного зала навеял на меня призрачную тень воспоминания, связанного с музыкой. Точнее, с той мелодией, которую играла когда-то моя матушка.

— Я помню этот зал. Очень смутно, но всё же, — поспешила я порадовать спутника, решив, что для него это могло оказаться важным.

Великий князь же оказался весьма резок в собственных действиях. Развернув к себе за плечи, тот враз пронзил меня чёрным взглядом, напоминавшим беззвёздную ночь.

— Что вы помните?! — спросил, нет, скорее потребовал он, пугая меня грубостью, что исходила от каждого его жеста.

— Я не знаю… Могу, конечно же, неверно истолковать свои чувства, но только мне кажется, что я помню, как здесь звучала музыка. Скрипка, — призналась ему, тяжело вздыхая.

Святослав ослабил хватку, но не отпустил меня от себя.

— Да, не так давно вы чудно играли мне на этом инструменте, — с тоской во взгляде проговорил он. — Надеюсь, вы не забыли своего навыка и уже скоро вновь меня порадуете.

— Конечно, — пообещала в ответ, пытаясь вспомнить, каково это было.

Его любовь к музыке и наличие в замке столь прекрасного инструмента воодушевляла.

— Идёмте к столу, вы должны хорошо поесть, чтобы восстановить утраченные силы, —предложил князь, подавая мне руку, после чего окликнул слугу: — Дуда! Вели принести с кухни горячего бульона и сливочного масла с мёдом!

Показавшийся из-за колонны слуга, почти старик, еле поклонился ему и сразу же отбыл исполнять повеление, шаркая по полу ногами.

— Расторопного Авдея, если вы его помните, пришлось закрыть в башне. Собственно, как и прочих слуг, служивших в замке до того, как вы свалились в реку и чуть не утонули, — холодно произнёс князь, помогая мне сесть за стол.

Слуга ещё не исполнил приказание князя, когда в трапезную залетели детки. Их было много, и щебетали они, словно стайка воробышков. Мальчики и девочки, как капельки воды похожие друг на друга. Все они наперебой пожелали нам доброго утра, а одна из малышек вдруг подошла прямо ко мне.

— Княжна Милолика, простите меня, — тихонько прошептала она.

Я не понимала, о чём она пролопотала, и нашла поддержку у Святослава, достаточно было лишь взглянуть на него вопросительно.

— Это София. Она попросила у вас воду, чтобы залить горку, — коротко объяснил он.

— Так тебе не стоит просить прощения, я сама согласилась помочь. В случившемся нет твоей вины, — успокоила я малышку, и она кивнула, соглашаясь со мной, а затем прошла к своему месту.

Вскоре к нашей трапезе присоединились и родители ребятишек. Я не помнила, каким было наше первое знакомство с лордом Дарием и леди Астерией, но только мне вдруг показалось, что последней я совершенно не нравилась.

— Как радостно, что вы в здравии! — пробасил её супруг, бывший огромным и громким мужчиной, что напоминал скорее грозного варвара, чем лорда.

— Спасибо, — поблагодарила я, старательно улыбнувшись.

— И что же, ваше высочество, вы уже выяснили, кто сотворил такую подлость с княжной Милоликой? Кто отослал её за водой к опасной реке? — холодно, только с плохо скрываемым любопытством спросила леди Астерия.

Она при этом уже выложила на блюдо блин и начала кромсать его ножом, словно поинтересовалась недавним происшествием лишь между делом или ради приличия.

— Нет. К великому сожалению, княжна всё забыла и не помнит, кто бы это мог быть, — признался Великий князь с неподдельной горечью в голосе.

— Может быть, вы сами отправились к реке? А невинные люди теперь сидят в заключении в холодной башне? — обратилась теперь ко мне женщина, и в её взгляде не было ничего, кроме насмешки и презрения, впрочем, как и в её голосе.

— Мне очень жаль, только я не помню, — ответила ей, после чего обратилась к Святославу: — А что