Макс Шрёдингер (СИ) - Конопляник Станислав
— Но ты же не допустишь этого? — пожал плечами я.
— Это не само собой происходит. Для того, чтобы это не допустить, нужно действовать. Нам нельзя к тебе, поедем к Маше, если она пустит. Если нет, пойдём в хостел какой-нибудь.
— У меня на карточке денег ещё вагон, — ввёл я её в курс дела.
— Нельзя. Твоя карточка будет отслеживаться. Телефоны отслеживаются?
— Д-да, — сообразил я и выключил свой, после снял заднюю панель и вытянул батарею.
А налички-то совсем и нет. За что мы жить будем? А завтра на работу, а там рабочие компы. А если не отпишусь, придётся ругаться, а я не хочу. Ай, мы что-нибудь придумаем.
— Мой не отслеживается, мне Стас когда-то настроил. Он всем из Нового Бурса прошивку ставил.
— Для девушки, не умевшей пользоваться компьютером, ты неплохо во всём разбираешься.
— Я не совсем тундра.
— А почему бы не пойти просто в полицию? Они нам помогут и ни от кого прятаться не нужно. Новый Бурс ведь вне закона?
— В меня стреляла Кассандра, она майор полиции, судя по нашивкам, — напомнила мне Аня. — А вообще без разницы, что Игорь с Новым Бурсом, что Валентин Юдович с текущей властью — все одинаковые. Я видела это сотни раз.
И сколько ж ей всё-таки лет?
Она полезла в телефон, принялась писать в чате. Наверное своей подруге.
— Это та высокая, узкоглазая и темноволосая?
Она отвлеклась, посмотрела на меня.
— Да, Маша. Ой, а у меня тоже кровати нет, — смутилась она.
— А за нами разве Кассандра не идёт?
Она неожиданно смутилась.
— Или это был хитрый план?
— Не было никакого плана, — надулась она. — Я хочу быть рядом всегда.
— Превратимся в четырёхрукое чудовище? Как нас будут звать? Анямакс?
— Дурашка…
— А я кровать себе заказал. С ортопедическим матрасом. Отменять заказ?
Её глаза сверкнули. Её лицо принялось наливаться краской.
— Да ты специально так делаешь! — догадалась она.
Умная.
— Ты такая миленькая, когда смущаешься.
Она засмущалась ещё больше.
— Когда-нибудь я перестану смущаться, — нахмурилась вдруг она.
— Когда-нибудь, но не сейчас ведь. Пошли на выход.
Аня всё ещё плохо стояла на ногах, но короткий сон и отдых сказывались на ней очень положительно. Я расстегнул портфель, достал пирожок со щавелем, протянул Ане один, второй взял себе.
— Что это? — разломав и критически изучая зелёную массу щавеля внутри поморщила нос Аня.
Я показал пример и уже сгрыз половину.
Аня осторожно укусила, прожевала, а после съела пирожок раньше, чем я свой, напихав полный рот.
— А ещё есть? — принялась она копаться у меня в портфеле и выудила ещё один.
Я лишь рассмеялся.
— Тебя в Олдвинде не кормили?
— Я блюла ебучие правила, — буркнула она с набитым ртом.
— Прожуй вначале. Ты мне живая нужна.
Она остановилась, кинула в меня холодный взгляд, но после догнала меня.
— Призраки прошлого будут долго меня донимать. Так вот, представь: всегда соблюдать этикет, всегда придерживаться колдовских практик, никаких отношений, ни с кем, ни даже… — она снова залилась краской. — Ни с самой собой, — понизила она тон. — Не материться, не кушать еду, не читать художественные книжки, не смотреть никакие новые спектакли — это всё засоряет сознание, это всё мешает развиваться.
— Вроде книжки наоборот ведь.
— Остальное тебя, значит, не смущает? — со злобой выдавила сквозь зубы она. Я ощутил её раздражение, которое было направлено в меня только потому, что больше не в кого было направить, и лишь погладил её по спине вместо ответа. Она выгнулась и покрылась мурашками, но продолжила: — Я была вещью, хоть и была живой. Ну да, символ — Алая Роза.
— Такое прозвище мне больше нравится, хорошо тебя подчёркивает.
— Я. Его. Ненавижу! — процедила она сквозь зубы.
— Я запомню, — обжёгся я.
Она словила мой тон.
— Я на тебя это всё изливаю, — с опаской глянула она в мою сторону.
Чёрт, спугнул.
— Ничего страшного, выговаривайся.
— Выговаривайся… — повторила она.
— А почему еда мешает развиваться?
— Еду можно заменить компонентами комплексных структур, которые будут во втором контуре четвёртого отделал разрушаться и питать кровь, а дальше в третьем будет происходить постоянный синтез. В итоге ты постоянно контролируешь поток, чтобы поддерживать жизнь — вечная тренировка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Ничего не понял.
— Вечная тренировка — не звучит весело.
— Это… — она хотела что-то сказать, но спустя мгновение поникла. — Это всё уже совершенно неважно. Тебе нужно поесть?
— Тебе тоже нужно поесть, — заявил я и глазами выследил ресторан, а после лишь взгрустнул. — У меня налички нет.
— Дай мне свою карточку, я добавлю её к себе в телефон.
— Мы уже доросли в наших отношениях до общего бюджета? — подколол я её.
Аня как обычно смутилась:
— Маша говорила, что общий бюджет — это высокий уровень доверия.
Осознав это, она заметалась, не зная куда деть руки. Глянула на меня, потом в сторону, протянула руку за карточкой и тут же её одёрнула.
Я рассмеялся:
— На, бери. Не придавай этому пока значения, — пояснил я.
Она посмотрела на меня с опаской и взяла карточку в руки.
Мы уселись под деревом. Мимо шли люди с электрички и на электричку. Где-то в отдалении слышался звук рупора, проехала машина с мигалками. Город кипел, а мы занимались своими делами. Солнце палило, день сегодня обязан был быть жарким.
Аня копалась с карточкой, добавляла её в свой телефон.
— Как хорошо было бы рвануть к Пашке на дачу. У него озеро там, пляж. Развалились бы. Увидел бы тебя в купальнике.
Она замерла, медленно подняла на меня взгляд:
— Отвлекаешь.
— Мы помню как-то с Пашкой катались на великах и проезжали мимо озера. Одежды сменной не взяли и решили, что в принципе майками можно вытереться, а вот в мокрых труселях обратно возвращаться было не очень. И мы с ним решили голышом плавать, а в тот же вечер на озеро какие-то девки с деревни припёрлись, так мы чуть не утонули — полтора часа плавали без передышки, пока они не свалили.
Аня слушала внимательно, добавляя карточку.
— Мирта говорила мне, что я не понимаю её. Она была одной из моих горничных и часто просила давать ей… отгулы, скажем так. Потом как-то раз я нашла её в слезах… Я не очень хочу вспоминать подробности. Я тогда только думала, что я выше всего этого, что Мирта просто глупая смертная со своими проблемами. А что если я и сейчас не права? Что, если я точно так же буду рыдать, как Мирта? Что, если что-то у нас не сложится? Что я буду делать?
— Дальше жить, — пожал я плечами.
— Ты считаешь, что может не сложиться?
Я пожал плечами.
— Ань, я знаю тебя… Так, подожди, со вторника. Только вторник не помню. Ну да, четыре дня.
— Ты так спокойно об этом говоришь, — надулась Аня, наконец добавив карточку и протягивая её обратно мне.
— Будущее ещё не настало. Может я просижу остаток дней своих в тюрьме по статье о терроризме. А может мы с тобой будем детишек растить, — она зарделась. — А может и разбежимся через полгода, как я с Викой. Кто знает? Но знаешь что я знаю точно? То, как сложится — это не случайные события. Оно от нас зависит.
— Почему же ты не боролся за отношения со своей женой?
— Бывшей, — поправил я. — И кто сказал, что я не боролся? Я боролся до последнего. И последним оказалась продажа моего компьютера.
— Компьютер продавать нельзя, — вслух подметила Аня, запоминая.
— Пойдём кушать. Желудок Шрёдингера хочет драников со сметаной!
Глава 11. Сверхспособности
Мы стояли на пороге квартиры в стареньком доме. На седьмом этаже, лифта не было. Обшарпанные серые стены, видавшие виды. Аня почему-то мялась, не решаясь позвонить в звонок.
— Это моя единственная подруга, она важна мне, — сообщила она мне.
Я кивнул. Она продолжила:
— Она обо мне почти ничего не знает, лишнего не болтай.