Ведьма и Оборотень. Противостояние (СИ) - Головченко Ольга Михайловна

Вся эта история с выбором пары, Керан, ребенок, было слишком много и сложно для нее. Никогда за всю свою жизнь, она не оказывалась в более трудной ситуации, чем эта. Внезапно она оказалась в ловушке, беременна, и теперь вынуждена была выбрать себе пару, в помощи которой остро нуждалась, неуверенность и воспоминания прошедших лет не покидали ее.

Она многое отдала бы за кусочек своей прежней жизни, жизни, в которой ей не нужно было оглядываться ни на что, и ни на кого. Но, не сложилось. Она свято верила, с того рокового момента, когда потеряла своего первого ребенка, что не сможет когда-нибудь стать матерью. А теперь ее преследует чувство страха, что она, снова не сможет защитить своего ребенка. Эта новая жизнь была так важна для нее. Она не могла…, не сейчас, когда через столько лет у нее появился второй шанс исправить ошибки прошлого. Ее еще нерожденный ребенок стал тем миром, вокруг которого вращается Вселенная. Она должна была убедиться, что у него будет все необходимое для жизни. И выбор партнера казался хорошим началом. Ребенку нужен отец. И Гэддиэль, взглянув на мужчину рядом с ней, казался ей подходящим на эту роль.

Мир людей, Россия, Киров, гостиничный номер, десять часов утра

Мир людей, Россия, Киров, гостиничный номер, десять часов утра

— Ты был прав. — Аннелик, вздрогнув, принял сидячее положение и попытался выпутаться из простыни, обернутой вокруг его тела.

— Что? — он растерянно потер лицо и оглядел комнату. — Что ты здесь делаешь? — он пристально посмотрел на брата и снова упал в развороченную постель.

— Какой радушный прием, — насмешливо произнес Эйлам, подошел к окну и раздвинул тяжелые шторы. Аннелик прикрыл глаза рукой, избегая яркого света.

— Ты все еще не ответил мне, — напомнил ему Аннелик, потянувшись за брюками, брошенными на пол.

— Ты всегда такой ворчливый по утрам? — Брат подошел к небольшому бару и, вопросительно подняв бровь, взял использованный стакан. — А я-то думал, что из нас двоих я самый дикий. — Он поставил стакан рядом с другими стаканами и сложил руки на груди.

— Как и ты, даже не пытайся сказать мне, что ты не оказался в постели с той официанткой, — раздраженно сказал Аннелик, пытаясь найти свою рубашку. Эйлам весело хихикнул. — Над чем ты смеешься? — он бросил на него сердитый взгляд.

— Конечно, знаешь, братишка. Я не перестаю удивляться. Когда ты стал алкоголиком? Я думал, что мы, Бессмертные, невосприимчивы к человеческим зависимостям. — Аннелик только досадливо сморщил нос. Несмотря на то, что он не видел своего брата более четырех лет, у него было жгучее желание снова указать ему дверь. — Я знаю этот взгляд, ты жаждешь меня уволить, не так ли? — он озорно повел бровями. Аннелик еще крепче стиснул зубы.

— Так что, может быть, ты сможешь рассказать мне причину столь раннего присутствия в моем номере? — Он потянулся к одной из тяжелых сумок и начал ее зашнуровывать. Эйлам развалился в кресле напротив кровати и удобно разместил ноги на маленькой банкетке перед собой.

— Такой нетерпеливый, это именно то, что мне в тебе нравится. — Аннелик угрожающе поднял подбородок и просто молча ждал. — Хорошо, я не собираюсь больше тянуть время, я здесь из-за твоей знаменитой Ведьмы, между прочим, именно знаменитой и это довольно серьезно, ее очень уважают в их Ковене, — он весело усмехнулся. Аннелик положил руки на колени и неподвижно наблюдал за ним.

— Что еще тебе удалось выяснить? — нетерпеливо спросил он.

— Что она очень коварная особа. Да, и ты был прав, она тебя обманывала, — добавил он, как ни в чем не бывало. Выражение лица Аннелика посуровело.

— В чем именно? — спросил он. Лицо Эйлама внезапно стало очень серьезным, что еще больше напугало Аннелика. Его брат никогда не бывал серьезным!

— Мне очень жаль, что я должен сказать тебе это, брат, но Сирена, поиски которой было частью твоего соглашения, вероятно, мертва, — добавил он.

— Что! — воскликнул Аннелик и буквально почувствовал, как кровь застучала у него в висках.

Это невозможно! Она не может умереть! Не сейчас, когда он, наконец, ее нашел! Жизнь не может быть так несправедлива к нему!

— Просто успокойся, я не могу дать сто процентов, это всего лишь предположение, которое распространяет Царство Тьмы, — сказал Эйлам.

— Как, когда, это… Нет, это невозможно, я знаю ее, понимаешь! Она не даст себя просто так убить! Только не она! Она слишком эгоистична для этого! — Он вскочил на ноги и начал бегать по комнате.

Но что, если это правда? Что, если он просто лжет себе о том, во что действительно хочет верить, независимо от реальности?

— Когда ты упомянул ее при мне, я понял, что она тебе небезразлична, но успокойся, в мире есть много других женщин, которые могут тебя заинтересовать, — Эйлам воспринимал все это довольно просто. Конечно, настоящий бабник заговорил!

— Небезразлична? Небезразлична! Это еще мягко сказано! Она была моей предназначенной женой! — он позволил всей правде выплеснуться наружу.

Услышав эти слова, Эйлам застыл с открытым ртом.

— Твоя что? — Он думал, что ослышался, но когда мысли начали выстраиваться в правильном порядке, до него начало доходить. Конечно! Не каждый день его брат нуждается в его помощи. Если честно, это было всего третий раз за столетие.

— Да, моя предназначенная жена! — Аннелик замолчал на мгновение и бросил безумный взгляд на брата.

— Подожди, подожди, ты как бы говоришь мне, что нашел свою предназначенную жену, а я только сейчас узнаю об этом? — сказал Эйлам, все еще шокированный.

— Это очень плохая шутка! Я сейчас решаю, жива ли Сирена еще, и ты расстроен тем, что я не рассказал тебе о ней?! — недоверчиво развел руками. Эйлам еще сильнее откинулся на спинку кресла.

— Мне очень жаль, — прошептал он после долгой паузы. Аннелик остановился у бара, ища что-нибудь, чтобы хоть частично смыть свое разочарование.

— Бля! — сердито выругался он, швырнув пустую бутылку в стену.

— Она не обязательно должна быть мертва, это всего лишь слухи, ведь прямых свидетелей, которые могли бы это подтвердить на все сто процентов, нет, да и ты сам очень хорошо знаешь, какой может быть клевета, — попытался найди свет там, где уже давно стало темно.

— Ведьма знала об этом? — Аннелик немного успокоился после слов брата, но все еще недостаточно, чтобы мыслить логически.

Этого не может быть! Просто не может! Он не собирался принимать никакой другой вариант.

— Да, — ответил Эйлам с абсолютной уверенностью. Аннелик сжал руки в кулаки и хотел что-нибудь разбить.

Эта проклятая тварь! Она прекрасно понимала, что значит для него Джорджиана, поэтому без колебаний использовала его. Когда она попадет в мои руки! он пообещал себе, представляя все способы, которыми он мог бы отомстить ей! Он будет наслаждаться своей местью в полной мере! Но он сделает все это только тогда, когда узнает, сколько правды известно о смерти Джорджианы.

Она не смеет быть мертва, ледяной пот начал стекать по его коже.

— Я знаю, тебе нелегко, но тебе нужно успокоиться, — Аннелик остановился и впился в брата взглядом. Эйлам поднял руки и подсознательно начал отступать. — Хорошо, я понятия не имею, что ты чувствуешь, но это все равно не меняет того факта, что тебе нужно, наконец, успокоиться и начать думать рационально, — наконец, он выложил всю правду о своей эмпатической стороне. Аннелик просто закатил глаза от его слов. Это именно то, кем был его брат, всегда заботящийся о себе, независимо от того, что чувствовали другие.

— И ты можешь, черт возьми, сказать мне, как, черт возьми, успокоиться, когда я знаю то, что знаю? — Он провел пальцами по волосам.

— Извини, но если тебе нужен мой совет, ты ищешь его не в той гавани, я никогда не испытывал таких «чувств», и ты чертовски хорошо это знаешь! — он безразлично покачал головой. Аннелик сжал кулак и ударил им в стену.

— Проклятие! Надеюсь, ты понимаешь, что совсем не помогаешь мне, брат! — злобно прорычал он. Эйлам воздерживался от ответа, так как, подсознательно понимал, что это разозлит Аннелика еще больше, а ему нравилось его лицо, и он был не готов избавляться от синяков, которые его брат нанесет ему в тот момент, когда он откроет рот.