Единственная для принца. Книга 2 (СИ) - Агатова Анна

    И именно в один из таких моментов я так увлеклась, потеряла из виду Аришу – я всё пыталась одолеть одно особенно заковыристое положение растопыренных пальцев, которое мне никак не давалось. Я, конечно же, не смотрела под ноги, и в толпе, что вечно сопровождала движение адептов по коридорам, столкнулась с кем-то, и стала заваливаться. Меня подхватили сильные руки, и когда я подняла взгляд, то была ослеплена белозубой улыбкой. Парень, что помог мне, смотрел и радостно улыбался.

    Вокруг нас тут же начался затор, как на реке по весне, когда льдины, бывает, сцепляются друг с другом и корягами и перекрывают движение.

    Высокий и тонкий, какой-то гибкий, как ласка, с темными, блестящими как южные вишни глазами. И на гладкой, матовой смугловатой щеке темнела умильная девчоночья ямочка.

    - Ай, красавица, зачем падаешь, дорогая?

    Я, ошеломленная неожиданным столкновением и последовавшим за ним панибратством, не нашлась что ответить. Сердце только-только поднялось на своё место и стало восстанавливать нормальный бег, но всё же забивало дыхание.

    Я обвела взглядом окружающих. Несколько парней, видимо, шли с этим, с ямочкой на щеке, и остановились рядом. Среди них я увидела знакомое лицо – Джавад, невысокий, приземистый парень, который был на каждом разборе боёв у Хараевского, хотя на тренировочных занятиях мы не встречались ни разу.

    Я кивнула знакомому, он кивнул мне.

    А потом я словила удивленный взгляд парня, что не дал мне упасть. Он приподнял бровь и перевел свои удивительные темные блестящие глаза с Джавада на меня и, махнув товарищам, чтобы шли дальше, опять улыбнулся, сверкнув ямочкой и подмигнул мне. А потом зашагал следом за всеми.

    Я отошла к стене.

    Кусая губу, смотрела вслед Джаваду. Он не обернулся, а, как всегда, спокойный и неспешный, свернул за угол. Зато обернулся тот, с глазами-вишнями, ещё раз легонько улыбнулся и тоже скрылся за поворотом.

    И он теперь точно знал, что я смотрела вслед.

    Джавада я приметила на первом же разборе боёв. Он был похож на утёс, о который бьётся штормовое море: вокруг шумели пришедшие адепты, здоровались, что-то обсуждали, махали руками, смеясь, громко перебрасываясь шуточками, а он сидел спокойный, молчаливый, какой-то умиротворённый и казался таким мирным и сильным, что мне захотелось пойти и сесть рядом. А лучше спрятаться за его спиной. Вот просто подойти тихонько, присесть рядом и сидеть так, отгороженной от всех этих шумных парней, которые норовили то по-мужски поздороваться со мной, то толкнуть в плечо, то что-то громогласно спросить.

    Но почти сразу в тот день появился декан, и все занялись делом – смотрели, обсуждали, кое-кто даже пробовал какие-то приёмы на соседе, потом спорили о правильности, снова пробовали.

    Джавад внимательно следил за разговором, но не лез, слушал молча, пока его не спросили. А кода спросили, коротко, но очень толково высказал своё мнение и опять замолчал.

    Да, рядом с этим сорочьим гнездом он был островком спокойствия и равновесия. И так было на каждом разборе. Мне каждый раз хотелось сесть поближе, но я удерживала себя от этого порыва, и просто незаметно наблюдала за ним.

    Я на каждом тренировочном занятии ждала, что вот сегодня, вот сейчас он придёт. Мне было ужасно интересно увидеть, как он будет драться. Ведь по стилю боя можно кое-что узнать о человеке.

    Но сколько ни ждала, ещё ни разу не дождалась. Видимо, его занятия были в другое время, и мы никогда не пересекались. А тут такая неожиданная встреча: я увидела его в коридорах Академии. Вот только я в таком смешном и неловком положении…

    Хорошо, что хоть повела себя не так глупо: просто кивнула, и он мне просто ответил таким же кивком. Как знакомой, как ровне. И даже не придал значения тому, что я чуть не упала, не отвел взгляд, не стал делать вид, будто мы совсем незнакомы. Приятно!..

    А ещё меня несказанно порадовало, что рядом не было Ариши.

    Она бы не пропустила ни того, как на меня смотрели, ни того, что я смотрю вслед. Стала бы расспрашивать, забросала бы вопросами, замучила так, что отмолчаться не получилось бы, и если бы не в этот раз, то уж в другой точно выудила из меня всё рассказать.

    Хотя рассказывать было нечего. Ну заметила парня, ну на одни занятия ходим. О чем тут говорить?

    Он на меня как раз внимания не обращает. Многие парни-боевики сначала не знали как вести себя со мной: кто-то развязно приветствовал, кто-то делал вид, что меня не видит. Но это было до первого боя. А потом, когда я дралась как раненая дикая кошка, загнанная злобная дикая кошка, отстаивающая свою жизнь, не жалея ни себя, ни их, парни уже просто коротко приветствовали, как старого товарища, и девушку во мне, похоже, не видели.

    По крайней мере, никто не пытался строить глазки, приглашать на свидание или, спасите немилосердные боги, проявлять внимание как мой сводный братик… Опять заныла, зачесалась спина. Ох уж этот братик… Хоть не вспоминай его совсем.

    Хараевский мог думать, что угодно о своём влиянии на адептов, но его заслуги в том, что я хожу на все разборы, не было. Я туда ходила, чтобы хоть иногда встречаться с таким спокойным и симпатичным Джавадом.

    На этих занятиях многое было непонятно, а большей части я просто не могла сделать либо потому, что была слишком слаба физически, либо потому, что моя магия была ужасно непослушна и неподатлива. Поэтому пользы в этих разборах я особо не видела.

    Я садилась где-то позади всех, но так, чтобы Джавад был виден хоть боковым зрением, и смотрела на мерцающие проекции, слушала, что говорили боевики, и всё ждала, когда раздастся тихий низкий голос.    

Самое удивительное было в том, что как бы громко ни обсуждали, ни спорили все остальные, но как только Джавад подавал голос, все замолкали. Он не кричал, нет! Но все прислушивались к его словам, и это было волшебнее самой сильной магии.

    В этот момент я всегда начинала завидовать. Вот прямо откровенно завидовать до сжатых губ, до сдерживаемого звериного воя: как бы я хотела вот так же весомо сказать пару слов, и чтобы меня все слушали… Особенно было бы приятно владеть таким умением в то время, когда отец вплотную занялся моим… ну назовем это воспитанием.

    И, конечно, раз Хараевский обязал меня быть на разборе, я пришла и после того столкновения. Мне ещё больше хотелось увидеть Джавада, хотелось понять, не изменилось ли его отношение ко мне. До сих пор испытывала неловкость, когда вспоминала, как парни из его компании смотрели на меня, когда я едва не упала.

    Я не мечтала, что он будет проявлять ко мне повышенное внимание, но если хотя бы не изменит своего отношения, это уже будет хорошо. Поэтому я не только пришла на разбор, но и постаралась сделать это заранее. Мне хотелось увидеть, как Джавад зайдет в тренировочный зал, как сядет на своё привычное место, как с ним будут здороваться ребята, и самой кивнуть в знак приветствия, как это было всегда.

    Я не успела доесть ужин, но прихватила пирожок и дожевывала его находу, летела быстрее в корпус Эффа. Но, как я ни спешила, всё же опоздала. Джавад был уже в зале, но кроме него, пришедшего необычно рано, там был ещё и тот гибкий улыбчивый парень с вишнёвыми глазами. И когда я зашла в зал, он подскочил, разулыбался так, будто встретил самого важного человека всей своей жизни, раскинул руки в стороны с явным намерением меня обнять:

    - Здравствуй, дорогая! Здравствуй, красавица! Как я рад видеть тебя! Откуда ты здесь? Здесь дерутся, это не для прекрасных хрупких снежинок!

    Я немного ошалела от такого напора, смотрела на него какое-то мгновенье и чувствовала, как у меня расширяются от изумления глаза, но от объятий всё же увернулась. Фактор неожиданности сыграл свою роль, и я не сразу сообразила, позволив дистанции недопустимо сократиться.

    Ох, не нравится мне это - я тут, в стенах этой Академии, скоро совсем расслаблюсь, уже не хожу на цыпочках и не вжимаюсь в стены, не реагирую так быстро, как раньше. Хотя вот сейчас было бы совсем нелишним быстро отойти и слиться с местностью. Я обернулась посмотреть, с чем бы тут слиться, но голые белые стены как-то не располагали.