Огонь и ветер (СИ) - Кочешкова Елена А. "Golde"

«Но мне так не хватало тебя, мама...»

«Знаю... Но я всегда с тобой, милый. Всегда. Смерти нет... Разве ты еще не понял?»

Туман прикоснулся к моей щеке теплой рукой. Высушил влажную полосу, прочертившую лицо... И вдруг обернулся вокруг глаз непроницаемой тугой повязкой.

«Мама?..»

«Тебе пора назад, Эли. Пора выйти из лабиринта»

«Но я хочу увидеть тебя, мама!»

«Ты увидишь... обязательно увидишь меня, милый. Когда вновь обретешь возможность смотреть. Иди, сын! Время пришло!»

Тумана рассеялся. Я вновь остался один, но в этом одиночестве больше не было боли.

Я глубоко вдохнул и сделал шаг вперед.

Выход был совсем близко, он звал меня теплым солнечным светом, который я ощущал всей кожей и всей душой. Всего несколько шагов – и золотой поток принял меня в свои объятия.

Я чувствовал прикосновение воздуха к коже, ощущал надежную твердость земли под спиной. Солнечный свет струился сквозь веки, но мне никак не хватало духу открыть глаза.

– Боишься? – в голосе шамана не было ни насмешки, ни осуждения.

– Да...

Шершавая ладонь легла мне на лоб и задержалась там на несколько мгновений, потом соскользнула прочь.

– Не бойся. Ты смог.

Медленно, как во сне, я разлепил ресницы и в первые мгновения подумал, что все-таки нет... ничего не вышло... Но, когда глаза привыкли к яркому дневному свету, я увидел над собой пронзительно синее небо, украшенное узором из затейливо сплетенных ветвей. И мелкую птицу где-то в глубине этого узора. И трепещущие на легком ветру листья. И тонкие разноцветные ленты, привязанные к ветвям...

Я лежал, распахнув глаза, и чувствовал, как восторг наполняем мое тело множеством мелких пузырьков воздуха, подобным тем, что бывают в дорогих винах. И тело растворялось в пространстве, сливалось с землей и небом, с ветвями дерева и лучам света, пронзающими листву.

– Как красиво...

Шаман протянул мне руку, помогая подняться. Я уселся с трудом, пьяно теряя опору... и впервые увидел перед собой его лицо – смуглое, суровое, словно обточенное ветрами и водой, как скала над морем. Оно тоже было прекрасно. Каждая его черта. Да что там... весь мир вокруг меня был подобен сверкающему подарку, завернутому в драгоценный отрез ткани. Я переводил взгляд с одного предмета на другой, словно разворачивая это полотно, заново открывая для себя то, что когда-то, много лет назад было обыденным и не имевшим никакой ценности. Теперь каждая деталь казалась мне частью одной огромной сокровищницы.

– Наслаждайся, – негромко усмехнулся Кайза. – Заслужил.

– Но... ведь я ничего не сделал...

– Если бы не сделал, не смотрел бы сейчас на меня своими глазами так радостно.

Да... Радость переполняла меня. Ее было больше, чем можно вместить за один раз. Я оттолкнулся от земли и встал, распахивая всего себя навстречу этому новому яркому миру. Привычная с детства, невидимая чужому глазу дрожь наполнила мои руки, и я позволил ей расцвести в ладонях лепестками огня. Я смотрел на них и тихо смеялся, не умея и не пытаясь больше сдерживать эти шипучие пузырьки воздуха внутри себя. Они вырывались вместе со смехом, а огонь танцевал в моих руках – бесконечно прекрасный, завораживающий, стреляющий во все стороны горячими искрами.

– Идем, мальчик. Пришло время дать тебе новое имя и избавиться от остатков той скверны, с которой ты жил столько лет, – Кайза тоже поднялся с земли и указал мне на тропу, ведущую к пещере с источником. – Нам туда. Не забыл дорогу?

Я не забыл. Но насколько же иначе было все теперь, когда я отчетливо видел перед собой и саму тропу, и камни на ней, и кусты по краям, и темное отверстие пещеры, зовущее в свою глубину!.. Как сильно все изменилось...

Или то изменился я сам?

В пещере Кайза кивком головы велел мне подойти к каменной чаше с водой.

– Раздевайся и лезь туда, – без лишних объяснений сказал он. И я полез. Вода была столь же холодна, как я запомнил по первому разу. Она доходила мне почти до середины бедер. Глубокая оказалась чаша... – Встань на колени. Вода должна покрыть тебя целиком.

Проклятье! Мне казалось, я сейчас обращусь ледяной статуей! Но ослушаться шамана было невозможно, и ничего не оставалось, кроме как делать то, что он велит.

Когда холодная вода сомкнулась вокруг моих плеч, я на миг потерял дыхание, и, прежде, чем оно вернулось, Кайза взял лежавший рядом деревянный ковш, щедро зачерпнул и, бормоча что-то, обрушил мне на голову обжигающе-ледяной каскад. А затем еще один. И еще.

Никогда прежде я не знал такой магии. Она была непонятной для меня, чуждой, но настолько сильной, что на третьем ковше я утратил всякое понимание верха и низа, холода и тепла, иллюзии и реальности. Я стал водой из ручья, стал камнем в основании пещеры, старым деревом с узловатыми корнями и небом над ним. Стал птицей на ветвях и травой на берегу. Стал ветром в небе и огнем... Огнем, который мог убивать, а мог созидать. Мог исправлять изувеченное, возвращать утраченное и наполнять жизнью иссохшее. Этот огонь был чист, как первый вдох младенца, в нем не осталось и следа той страшной черноты, которую я видел на дне своей бездны.

– Встань! Отныне ты свободен. Отныне ты наделен силой этой земли и свободой этой земли. Отныне твое имя – Тайрим. На нашем языке это значит «Свободный»... Посмотри на меня, Тайрим. Посмотри! Тебе больше некуда падать, ты достиг самого дна и отыскал путь наверх. Отныне твоя бездна не властна над тобой. Отныне ее больше нет.

Капли воды стекали с моего тела, но я не чувствовал холода.

Только обжигающий жар Силы внутри себя.

Только право владеть этой Силой.

Быть ею.

И быть свободным.

Часть II: Айна. Глава 1

Ветер завывал в каминной трубе глухо и тревожно. Айна поежилась, плотнее обернув вокруг плеч края шерстяного платка. Она смотрела на огонь и пыталась понять, как оказалась здесь – в этом мрачноватом холодном месте, вдали от тех, кто ей дорог, вдали от моря и солнца...

И не находила ответа.

Лепестки пламени сплетались и расплетались, нервно подергиваясь и норовя пригнуться пониже. Им тоже не нравился этот ветер.

«Где я? – спрашивала себя Айна, глядя на этот беспокойный танец огня. – Кто я, куда иду и зачем?»

Ответить ей было некому, а сама она давно отчаялась понять, что происходит с ней самой и ее жизнью.

У нее могло бы быть все... Совершенно все. Даже то, на что она никогда бы не посмела позариться... Так почему же она не захотела?

Огонь молчал. И серые мрачноватые стены тоже.

Айна нащупала на шее тонкий и прочный шнурок с тремя бусинами, сплетенный из нескольких цветных нитей. Она осторожно сняла его через голову и расправила на ладони. Конечно, Патрик никогда бы не отпустил ее в далекий путь без оберега, и это украшение могло показаться обычным только тому, кто никогда не прикасался к миру магии. Оберег хранил ее от недобрых людей и несчастливых случаев. А еще – от снов. Снов, в которые могли прийти два дракона.

«Когда ты поймешь, что тебе больше не нужно скрываться от кого-то из них, просто сними одну из бусин и спрячь подальше, – сказал ей Патрик, осторожно застегивая хитрый замочек на шнурке. – Ты их никогда не спутаешь: костяная – это Лиан, деревянная – Фарр»

«А третья? Глиняная?»

«Третья это я. Чтобы тебе наверняка было спокойней. Если случится беда, сними ее и разбей. Где бы ты ни была, я приду на твой зов»

И хотя мир вокруг нее был совершенно спокоен и не грозил никакими опасностями, Айне вдруг нестерпимо захотелось снять глиняную бусину и хотя бы во сне ощутить прикосновение человека, который стал для нее больше, чем другом, больше чем защитником... Она никому не призналась бы в этом, но порой Айне казалось, что в его лице ей довелось обрести своего второго отца... А, глядя на Элею, она нередко думала о том, как было бы прекрасно называть мамой именно эту женщину. Мыслей этих Айна жутко стыдилась, в полной мере осознавая, насколько они нелепы. Достаточно того, что она и так фактически стала членом их семьи.