Герцогиня поневоле, или Проклятие Зверя (СИ) - Александрова Евгения

Зверь был скуп на слова, и от отчаяния хотелось вцепиться в волосы. Сделать хоть что-то, лишь бы вырваться из леденящих душу лап. Он хочет моей смерти.

“Ты будешь богата и счастлива, я дам защиту ото всех”.

“Это обман!”

“Просто ты должна заплатить”.

Провались в бездну, откуда ты вышел! Нет!

Я очнулась снова от собственного крика, едва дыша от ужаса и скованных легких. Где я? Что это было, сон или… Вокруг непроглядно темно, ни свечи, ни окна!

– Дышите, леди Найрин.

– Эльд?! Какого чёрта ты тут делаешь?

Верный страж обхватил меня в объятий и держал изо всех сил, боялся, что я вырвусь. Но что он себе позволяет! Снова пришел в мои покои, услышав крик?

Эльд не отвечал почему-то. Я успокоилась, выдохнула и выбралась из могучей хватки, пытаясь что-нибудь разглядеть. Глаза понемногу привыкали ко мраку…

Мы были не в моих покоях. Это был темный коридор, где-то в замке. Рядом винтовая лестница, какие вели на крышу. Что я тут делаю? Эльд привел меня?!

– Вы брели, точно в бреду, – едва слышно произнес страж.

– Ты врешь, я спала! Это ты увел меня сюда, зачем?

– Не кричите, ваша светлость. Вас услышат.

– Мне всё рав… – Эльд оборвал мой крик, подхватил меня на руки, прошел по коридору и затащил в какую-то комнату. Положил на постель и приготовился защищаться от моих ударов.

– Если вас услышат, по замку снова пойдут слухи, – опустил он голову и уставился в пол, с силой сжав челюсти – тени пролегли под скулами.

– Если нас застанут в этой комнате, пойдут слухи! Как ты выманил меня…

Эльд вдруг присел передо мной, перехватил взгляд, и вот тут стало по-настоящему страшно. Он не врет. И ему тоже теперь страшно.

Я резко подтянула к себе оголенные колени, будто от прикосновения к полу Зверь легче пройдет по следу, найдет меня здесь. Он найдет меня, это не сон, я и правда сама шла…

“Вы снова слышали Зов Зверя, ваша светлость?” – прозвучал внутри вопрос леди Ансиель, служительницы Всепрощающей Матери.

“...снова слышали Зов…”

“...снова…”

Эхо нарастало, и я зажала уши, захотелось выть от затопившего ужаса. У леди Найрин было это проклятие?! Но когда душа умерла, моя оказалась не связана. И прикосновение к мечу покойного герцога вернуло эту связь?! Я сойду с ума...

– Я здесь. Я с вами, – тихо, проникновенно, все понимающе говорил Эльд. – Слышите? – Осторожно, будто боясь, что я снова закричу, коснулся моей руки.

За что это мне? За что, почему? Ужас отступил, хоть было по-прежнему темно, холодно и страшно, но вымораживающий душу ужас стихал от прикосновения и от живого тепла.

Я заторможено поняла, что плачу, что теплые слезы жгут щеки и хочется судорожно всхлипывать, а лучше кричать от несправедливости! За что?!

– Как мне помочь вам, леди Найрин? Что угодно! Я сделаю всё, что прикажете. Я… сам отправлюсь на Зов. Я отдам свою душу взамен вашей.

– Это проклятие, Эльд? Это оно?! – Я за руку притянула его к себе, заставила сесть на постель и смотреть мне в глаза, наверняка жуткие от этих слов. – Ты знаешь!

– Я не знаю. Не знаю точно, но я видел вашего мужа незадолго до смерти. Он всегда отрицал, но Это… это похоже на проклятие. Но во мне больше нет страха.

Страж сидел рядом, так, словно важнее моего касания для него не было ничего в жизни. В полумраке я видела его лицо – спокойное, уверенное до последней капли жизни в том, во что он верит.

Я заговорила сквозь слезы:

– Я – не она, Эльд. – Он не удивился и ничего не сказал, только чуть крепче сжал мои пальцы и слушал со всей серьезностью. – Я не знаю, что ты сделал, что сделал твой колдун, но не я должна быть в этом теле. Это переселение душ, пересечение миров, я не знаю. Меня зовут Полина. Звали… Я жила в другом мире. Совсем другом, это ничуть не похоже на ваш, и я понятия не имею, как это вообще возможно.

Повисла долгая тишина.

– Значит, Полина… — он будто попробовал имя на вкус, пытаясь понять, подходит ли оно бывшей леди Найрин.

Он всё еще смотрел на меня внимательно, будто разглядывал в первый раз, но не торопился обвинять во лжи или черном колдовстве.

– Я не знаю, зачем притворялась, мне было страшно. Никто бы не поверил.

От безысходности меня тихо трясло мелкой дрожью, и всё казалось уже таким не важным. Пусть он расскажет всем, пусть меня прогонят, пусть. Уже не важно, уже нет сил играть роль той, кем я не являюсь.

“Ты вдова своего мужа и наследница его грехов” – насмешливо прозвучал во мраке глубокий голос разбойника.

Пошли вы все! Я не хочу наследовать ни чужие грехи, ни чужие проклятия! Это чертово дурацкое совпадение, ужасный, ужасный сон…

Эльд так и не выпустил мою ладонь, сжал еще крепче.

– Мне очень жаль.

– Я... не знаю, что мне делать, – обреченно выдохнула я.

Секунды ночной тишины тянулись вечностью. Я еще дрожала, чувствуя уходящий кошмар, такой настоящий и близкий, что сходила с ума. И ждала, что теперь будет. Что решит Эльд, потребует вернуть свою Найрин, завоет, как я, понимая, что наделал… Отправит на костер?..

Он осторожно разжал пальцы, и я лишилась этого тепла. Внутри пульсировала такая черная пропасть, что казалось, она сейчас уничтожит всё вокруг.

– Не уходи, – глухо проговорила я, хотя хотелось просто выть без слов.

Осознание, что произошло на самом деле, постепенно накрывало нас обоих.

Эльд остался сидеть на постели рядом со мной, на миг закрыл лицо ладонями и глубоко вздохнул. Меня по-прежнему колотил уходящий мрак, и при одной мысли, что останусь одна, хотелось умереть. Вот почему леди Найрин мечтала о смерти!

– Это моя вина. Полина... Я не мог. Не могу и сейчас отпустить её.

Он посмотрел на меня снова, явно раздираемый противоречивыми чувствами, страхом и желанием, мистическим ужасом и преданным служением. Склонился над моими щиколотками, которые я, отчаянно дрожа, обхватила ладонями. Положил свою ладонь – огромную, горячую – поверх моей. Осторожно, изучающе, будто за много лет изучил меня вдоль и поперек, но теперь знакомиться заново.

Я прикрыла глаза, чувствуя нарастающее спокойствие от его близости. И больше не заставляла его убрать руку, только ощущала мягкое, нежное касание моей кожи. Мозолистые ладони обняли мои, так же трепетно коснулись лодыжки. Забирая дрожь, прогоняя холод. Он и сам, должно быть, чувствовал, как ко мне возвращается жизнь и уходит тень ночного кошмара. Хотелось просто уткнуться и рыдать, и ничего не делать.

Какая это всё дикость. Это проклятие. Переселение душ, чужой мир, просто сумасшествие, и хуже всего – голос зверя! Этого всего не может быть, однако совсем недавно я брела без сознания и в любой момент могу сорваться в пропасть, как погибший проклятый герцог!

Мы больше не говорили. Ни слова, только тихое дыхание в темноте. Эльд потянулся ближе и молча прибнял меня за плечи, провел ладонями, унимая озноб. От него пахло разгоряченной кожей, запах был чужой. Не первый раз я оказывалась в его объятиях, но сейчас всё было по-другому. Теперь мы оба знали правду, мы оба были незнакомые друг другу чужаки.

Эльд касался меня осторожно, будто изучал отклик. Как, должно быть, странно держать в руках ту, о которой давно мечтал, и знать, что она больше не прежняя… И всё равно он будто был готов выполнить свои обещания. Забрать всю боль себе, закрыть собой как стеной от тысячелетнего подземного ужаса.

Он медленно вздохнул. Я подняла к нему голову, невольно поймав его дыхание, и ощутила на своих губах резкое прикосновение его. Такое порывистое и отчаянное. Сжав его мягкую рубаху в горстях, я позволила Эльду себя целовать, чувствуя себя куском льда и исчадием ада, раз сам демон вел меня… Сознание туманилось от происходящего, единственным ярким, перекрывающим всё чувством было тепло, живое, перетекающее ко мне от стража, дарящее снова жар и заставляющее сердце стучать.

Губы стража были твердые, обветренные, сухие, но от моей реакции он обхватил ладонями под спину. Остаться одной было смертельно, в его объятиях я смогла почувствовать, как бьется сердце, и бессовестно принимала жар стража, его огромную жажду, похожую на одержимость.