Собрать мозаику. Книга вторая (СИ) - Палей Натали

— Я думаю, что чай с бутербродами сейчас будет самое оптимальное, учитывая позднее время суток, — деловито произнесла графиня Тубертон. — Я прикажу, чтобы слуги всем принесли перекус в комнаты. А потом всем спать.

Мы с Кристофом поднялись к себе в комнату. И, как только за нами закрылась дверь, муж привлек меня, крепко обнял, распустил мои косы и зарылся лицом в волосы.

— Соскучился, — просто произнес он. — В этой суматохе я почти не вижу тебя.

— И я соскучилась, — прошептала в ответ, подняв к нему лицо и обняв за шею, потянулась к губам, и его губы тут же требовательно накрыли мои.

Мы целовались не спеша, нежно лаская друг друга, как бы здороваясь после разлуки. Потом его губы перешли на мои скулы, шею, а я откинула голову, млея от ласки, пальцами зарываясь в волосы Криса, ещё ближе привлекая к себе его голову.

Муж подхватил меня на руки и понес на кровать. Аккуратно положил, отстранился и улыбнулся. Я потянула к нему руки, хотела привлечь.

— Подожди, — нежно рассмеялся Крис, отстраняясь, — сейчас ужин принесут. Ты голодная, тебе надо поесть. Потом примем душ …

Но в следующие полчаса мы совсем не разговаривали. Слугам, которые стучали в дверь, сказали оставить ужин за дверью.

После моя голова лежала на плече у Криса, рукой я обнимала его, поглаживая грудь, а ногу закинула сверху. Он нежно гладил меня по плечу и серьезно говорил:

— Я договорился со своим другом, Лорианна. Райан примет тебя и всех женщин на все время, пока будет война. На север империи войска Марилии возможно не дойдут, а если дойдут, то Райан переправит вас в соседнюю империю, в Берингию, вместе со своей женой и ребенком. Завтра ты уедешь с Элеонорой, вместе с нашими матерями.

— Завтра должен приехать генерал, — возразила я. — Послушаем его и там решим.

— Я уже все решил, Лори, — жестко ответил Крис.

— Я тоже, — так же жестко ответила я. — И я никуда не поеду. Я не оставлю тебя.

Крис схватил меня и уложил сверху, глаза оказались прямо перед его темными карими очень серьезными глазами.

— Лори, что за ребячество? — строго сказал он мне, как маленькому ребенку. — Всех женщин отправим на Север. Так нам будет проще воевать, как ты не понимаешь!

— Это ты ничего не понимаешь, — прошептала ему в губы. — Но поговорим об этом завтра. Хорошо?

— Лори..

— Завтра, — я завладела его нижней губой.

Я не дала ему договорить, поцеловав. Я приподнялась, встала на колени и обхватила ладонями родное недовольное лицо, чтобы было удобнее.

— Лори! — возмущенно вырвался Крис и попытался опять что-то сказать.

— Завтра поговорим, — упрямо прошептала я, мои длинные волосы накрыли нас шатром.

— Обожаю твой запах, — проворчал он тихо, сдаваясь.

— А я твой, — прошептала в ответ и, повернувшись, зарылась носом в его волосы.

Я крепко обнимала сильное тело Криса, уже твёрдо осознавая, что я никуда не собираюсь ехать. Я останусь в Зардане с мужем. Я буду рядом.

— Я люблю тебя, Крис, — прошептала я впервые, признаваясь, наконец, и себе и ему в своих чувствах.

Он замер, затем медленно приподнялся на локтях, я подняла лицо и он заглянул мне в глаза. Долго смотрел, всматриваясь, изучая. Я не отводила глаз, и мы долго смотрели друг на друга, а время будто остановилось.

— И я люблю тебя, моя девочка, — прошептал Крис счастливо, потянулся ко мне ладонями, взял нежно за лицо и наклонил к себе, чтобы поцеловать.

— Завтра ты все равно уедешь на север, — строго прошептал в губы, щекоча их своими, не позволив ничего сказать в ответ, жадно и горячо поцеловав.

Глава 8.

Тангрия. Зима. 3200 год.

Прибывший из Арлема генерал армии Джонатан Резерфорд приказал мэру города собрать все дееспособное население города-крепости Зардана на огромной центральной площади города, чтобы рассказать последние новости и проинформировать нас о том, для чего он собственно к нам приехал.

Наша площадь Согласия, свидетель стольких радостных событий, демонстраций, праздников, которые происходили в городе-крепости за сотни лет существования, теперь становилась свидетелем начала ужасных и трагических событий для империи.

Несмотря на огромные, пожалуй, даже невероятные размеры, которые всегда впечатляли вновь прибывших в город, все жители города и все те, кто приехал в город из окрестных поместий и деревень искать защиту от марилийской армии, конечно, не поместились на площади. Вынужденно люди висели в окнах и балконах окружающих домов, и располагались даже на крышах. Те же, кто и на крышах уже не смог найти место, стоял в близлежащих к площади проулках и на соседних улицах.

Погода стояла такая же холодная и мрачная, как и новости, которые приехал сообщить генерал Розерфорд. Площадь Согласия была покрыта грязным мокрым снегом, по которому нервно топтались и переговаривались между собой сотни пришедших услышать генерала из столицы, превращая его уже в сплошную грязь.

Мелкий мокрый обжигающий снег накрапывал сверху, покрывая ненадолго белой пеленой головы и плечи пришедших, а затем почти сразу тая и исчезая. Темные свинцовые тяжелые тучи нависали над нами, угрожая разразиться ливнем ледяного мокрого снега. Я хмуро поглядывала на них и, казалось, что они сейчас или выпустят миллионы ледяных мокрых противных снежинок или все же не выдержат собственной тяжести и придавят всех, опустившись на площадь и накрыв собой.

Я и Кристоф, родители, граф и графиня Тубертон, Джейсон с беременной Элеонорой, наши друзья и знакомые, одетые в простую удобную теплую одежду, и обувь, в тёплых шапках, стояли довольно близко к трибуне генерала и с нетерпением ждали его появления и выступления. Некоторые стояли под зонтами или в тёплых плащевиках. От неизвестности все сходили с ума, волновались и переживали.

Кристоф крепко обнимал меня за плечи, лицо его было таким серьезным и мрачным, каким никогда ранее я не видела, губы сжаты в тонкую упрямую линию. Он усиленно о чем-то размышлял, и умозаключения его совсем не радовали. Я же обнимала мужа двумя руками за талию и из-под ресниц разглядывала лица пришедших на площадь. Почти на всех лицах были написаны тревога и беспокойство.

Наконец, генерал Резерфорд появился, поднялся на трибуну, и усиленным магией голосом начал говорить. Громко, торжественно, не спеша, чётко выговаривая каждое слово, стараясь заглянуть в глаза каждому на площади, он произнес следующее:

— Подданные империи Тангрии, жители город — крепости Зардан и жители Зарданского округа, которые волей судьбы или волей нашей Пресветлой Богини Матери оказались сегодня в этом городе, позвольте представиться. Меня зовут генерал Джонатан Резерфорд, я направлен императором в ваш город для командования на зарданском фронте.

Послышался глухой гул многочисленных голосов.

— Разведчики достоверно узнали, что марийцы сибираются со дня на день атаковать город-крепость Зардан, стоящий у них на пути в нашу столицу Арлем. Он нужен им, чтобы свободно дойти до столицы и не оставлять за собой опасность возможного нападения. Поэтому согласно Указу императора Тангрии все военнообязанное население города-крепости Зардан и Зарданского округа, мужчины и женщины старше шестнадцати лет, независимо от того, яляются они магами или нет, и до 70 лет, если магами не являются, вступают в ряды нашей доблестной армии, и должны остаться здесь в стенах этого города и сражаться за него. С сегодняшнего дня город закрывается, вводится строгое военное положение, комендантские часы и без разрешения, подписанного лично мной, никто не имеет право покидать стены города, как и попасть внутрь. Покинуть город можно будет завтра. Сделать это смогут только лица, которые не подходят под выше названные критерии: дети до шестнадцати лет, старики-не маги после 70. Также это тяжело больные люди и беременные женщины.