Дом с белыми клибисами (СИ) - Бунькова Екатерина

Вот и сейчас Сайка бродила по нему, лениво перебирая гобелены и покрывала и примериваясь, нельзя ли превратить их в одеяла. Пальцы ее непроизвольно ощупывали предметы: статуэтки, свечи, чаши, книги. Наконец, рука наткнулась на что-то маленькое и непонятное. Сайка опустила взгляд. Это была старенькая заколка: обычное кольцо и спица, прикрепленная к нему тонкой цепочкой. Сайка поднесла ее ближе к лицу и сразу узнала: эту безделушку когда-то носила мать-настоятельница. В груди у девочки вдруг что-то сжалось, а на глаза навернулись слезы. Стиснув заколку в кулаке, она улеглась прямо на ящик с браслетами, хоть тот и напоминал гроб, и укрылась вышитым покрывалом с алтаря.

«Ты ведь все знала, — подумала она, подтянув находку к лицу и осторожно поглаживая ее пальчиком. — Знала, что браслеты вытягивают магию, и все равно носила их и надевала остальным послушникам. Почему?»

Никто не ответил ей на невысказанный вслух вопрос. Шмыгнув носом, девочка поплотнее закуталась в покрывало и попыталась заснуть.

— Скажите, господин, а почему вас называют Белым мастером? — спросил Авис, помешивая ложкой в большой сковороде, с края которой время от времени падали не помещавшиеся внутри кусочки картофеля. Белый мастер, занимавшийся полировкой меча и выглядевший весьма серьезным, при этих словах вдруг словно бы преобразился.

— О, это очень интересная история, — сказал он тоном сказочника. — Вот, послушай. Однажды в полнолуние я вышел во двор, где цвели белые клибисы. Все было тихо и спокойно, будто весь мир замер в ожидании. Звезды таинственно подрагивали в небе, а в воздухе пахло жасмином. Вдруг в полной тишине раздался чудесный звук флейты. Я обернулся и…

— … и тебе дали дубинкой по голове, — перебила его леди Ветта, появляясь в столовой с пустым графином и ставя его на кухонную тумбу: на дне графина темнели остатки вина, а глаза у леди Ветты чуть поблескивали. — С тех пор ты рассказываешь детям всякие небылицы. Авис, как дела с ужином?

— Скоро будет готово, — отозвался парень, стараясь не встречаться с ней взглядом и вообще держаться подальше.

— Миледи, вы испортили мою историю, — притворно возмутился мастер Кан, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку стула.

— А ты хоть раз расскажи правду, — предложила она. — Не вижу в этом ничего зазорного.

— Да ну, — отмахнулся Кан. — Правда — это скучно.

— А мне интересно, — осторожно сказал Авис, косясь на миледи, но та, словно забыв о недавней стычке, брезгливо ковырялась в блюде с сухариками.

— Давай, я расскажу, — предложила она.

— Миледи! — возмутился было мужчина, но тут же был прижат к стене его же собственным мечом. Крепкая ладонь леди Ветты быстро и ловко зажала ему рот. Мастер Кан принялся что-то активно объяснять, размахивая в воздухе руками и двигая бровями, но миледи была неумолима.

— Когда мастер Кан был юн и заносчив и учился в военной академии, он поспорил с друзьями, что сдаст экзамен по владению мечом, не испачкав одежд, — начала она, не обращая внимания на притворные попытки мастера освободиться. — Для этого той самой лунной ночью он пробрался в монастырь и бесцеремонно ограбил монахинь, стащив их белые праздничные наряды. Вырядившись в женские платья, он опоясался мечом и в таком виде играючи сдал экзамен, действительно не испачкав одежд. Это очень понравилось дамам, наблюдавшим за экзаменом, и его прозвали Белым Мастером — за выдающийся талант и странный костюм. С тех пор он и носит белые шелка — уже из принципа. И зачем-то придумывает сказки всякий раз, как его об этом спрашивают.

Леди Ветта наконец-то отпустила мастера. Тот сделал вид, что обиделся, и шутливо надул губы.

— Фу, у меня рука теперь мокрая, — леди Ветта поморщилась и обтерла ладонь о белые одежды Кана.

— Эй, миледи! — возмутился тот, отскакивая в сторону. — А нельзя просто руки помыть? Умывальник же рядом.

— Да, ты прав, — согласилась миледи, невозмутимо продолжая обтирать ладонь о его плечо. — Твои слюни — довольно неприятная вещь. Такое надо мыть с мылом. Так что ты их не распускай почем зря. И вообще, почаще держи рот закрытым: болтаешь что-то многовато. А за «миледи», кстати, я тебя когда-нибудь заставлю и рот с мылом вымыть.

— Вы жестокая женщина, — театрально приложив ладонь ко лбу, сказал мастер Кан.

— А ты — болтун, каких мало, — парировала она, усаживаясь за стол. — Авис, где там наш ужин?

— Сейчас-сейчас, — торопливо забормотал парень, пытаясь одной рукой приподнять над плитой сковородку с подгорающим картофелем, другой — посолить, животом — удержать падающую с края крышку, а коленом — не попасть в щель приоткрытой печной дверцы, откуда то и дело выскакивал жадный огонек, облизывая известь.

— Хорош, правда? — заметил мастер Кан, любуясь его акробатикой. — Может, оставим парня себе, а? Смотрите: он и стирать, и готовить может.

— Ты тоже можешь, — разрушила его надежды леди Ветта. — Так что иди и режь сыр. Сегодня, так уж и быть, я его потерплю, а дальше посмотрим. Хотя, нет. Мне и тебя хватает.

— Миледи! — взмолился Белый мастер.

— А мыло в зубы не хочешь? — поиграла она не тронутой шрамами бровью, и двое взрослых снова сцепились в словесной перепалке. Авис же тем временем облегченно выдохнул: ему вовсе не улыбалось быть слугой в этом доме.

Оставшуюся часть вечера Авис провел за уборкой отведенной ему комнаты: он не смог увильнуть от этого, когда Белый мастер, показывая ему свободное помещение, как бы случайно оговорился, что неплохо было бы тут прибраться. Когда кровать в комнатке на втором этаже, наконец, была застелена, пыль стерта, а пол вымыт, была уже ночь. Зевая до хруста в челюсти, Авис подошел к открытому окну, облокотился о подоконник и сделал глубокий вдох. Воздух был чист и свеж. Над городом сияла большая голубоватая луна. В ее болезненном свете лепестки белых клибисов горели странным огнем, словно это были и не деревья вовсе, а призраки. Луна подсвечивала не только их, но и весь город. Окна с этой стороны выходили как раз на гору, где стоял монастырь: где-то там сейчас отбывала наказание Сайка. Совершенно несправедливое наказание, причина которому — он, Авис. Но ничего. Завтра они снова увидятся и займутся чем-нибудь интересным. Да и Калебу бы помочь не помешало.

Авис потянулся, чтобы закрыть створки, и взгляд его на мгновение задержался на двух фигурах, ярко освещенных луной. Внизу, в плетеном кресле, стоящем на заднем дворе дома, сидела леди Ветта. Поза ее была расслабленной, в руке она покачивала бокал вина. Слева и чуть позади, сложив руки за спиной, стоял мастер Кан. Было очень тихо, только трещал где-то в траве одинокий кузнечик. Миледи смотрела на клибисы, мастер смотрел на нее, слегка повернув голову. Оба молчали. Авису показалось, что Белый мастер только что задал своей госпоже какой-то очень важный вопрос и теперь ждет ответа. Но пронизанный лунными лучами воздух был тих и недвижим. Миледи задумчиво потягивала вино. Авис не видел ее лица: она сидела спиной к дому. Мастер Кан же глядел на нее неотрывно — на ту самую щеку, что была так изуродована. И на лице его не было и тени улыбки.