Цветочек для двух альф (СИ) - Ребехар Реста
— Назад, — тихо, без выражения, сказал Вячеслав, задвигая меня к себе за спину. — И не дергайся. Главное — не бояться.
Что? Что это значит? Неужели Мирослав может броситься на меня? Он ведь знает и меня, и его… Вячеслав не мог найти худшего времени, чтобы сказать «не бояться»! Теперь меня будет колотить… Я уже чувствовала, как по рукам бежит дрожь! И волк почувствует страх. Неужели Мирослав в волчьем обличье так плохо себя контролирует?
— Мирослав, — твердо сказал ему брат. — Если уж ты не можешь или не хочешь становиться человеком, то хотя бы веди себя, как приличный пес. Лежать!
Как ни странно, волк послушался, хоть и оскалил зубы. Он улегся, вытянул лапы и прикрыл свои невероятные желтые глаза.
— Когда это закончится? — спросила я, хотя ответ был мне известен. Тогда, когда у оборотня закончится кризис. Когда его сознание обработает действительность и поймёт, что человеком ему нравится быть больше…
Или меньше. И тогда он останется зверем. Это случалось реже, но от Мирослава можно было ожидать. Он оказался на грани, утратив истинную. Я должна была помочь ему. Подстраховать, удержать в том числе и от этого. Но опять не смогла…
— Твою мать… — протянул Вячеслав вполголоса, добавляя еще пару крепких словечек, и открыл бутылку с виски. — Я на это не подписывался. Я, черт возьми, не нянька этому придурку! Я не гребаный мозгоправ! С какой стати…
Он покосился на меня, замолчал и отхлебнул напиток из горла. А я еще больше съежилась, видя, как он кривится от этого.
Он почему-то не хотел бросать мне в лицо обвинение. Хотя я его заслужила. Полностью. Я должна была…
И плевать, что я не знала, как его удержать. Я должна была хотя бы не спать с его братом. Это стало последней каплей.
Глава 3.7
Мне нужно было всего лишь не поддаваться на его уговоры и зов тела. С другой стороны, как мне казалось, это невозможно. В тот момент, когда Вячеслав, я чувствовала, дело не в простой похоти или желании организма. Такое чувство, что к нему меня тянуло что-то особенное.
Но оставался только один вопрос — почему Мирославу это так важно? Такое превращение не случайность и совершенно точно не вписывается в рамки поведения оборотня, потерявшего истинную. Тем более, пусть и горько, но объективно, я для них просто человек — попользуйся и выкинь.
Похожа на их истинную? Ну, похожа и похожа, сколько таких же как я Цветалин бродит по миру. Я ничем не выделяюсь, кроме, разве что, имени, но это заслуга ни моя, ни природы. Тем более оборотни руководствуются внутренними чувствами, у них на первом месте гормоны и волчье чутьё, а уже потом внешность.
Но что-то же их привлекает?! На это я ответа нигде, совсем нигде не находила. В университете нам только твердили про истинных и то, что лучше в это дело не лезть, мол это единственный инстинкт, связанный с самками, это всего лишь инстинкт и не нужно углубляться — всё равно нет смысла. Так работает природа. Так функционирует мозг волка и ничего с этим не поделаешь. Тем более теме истинности мы уделяли очень мало времени. Опять же, необъяснимый инстинкт — чего углубляться-то…
И вот теперь два волка буквально за меня сражаются. При этом, я не являюсь их истинной — истинная умерла. И в данном случае нельзя говорить об ошибке, ибо волк всегда чувствует ту самую, а, когда та умирает (чего он старается не допускать)… В общем, случается то, что случилось с братьями. Истинная — одна.
Может, ошибки в поведении?
Я задумалась. Эта мысль пришла ко мне впервые. Может как раз суть и заключается в том, что человек видит перед собой истинную внешне, а волк пытается отторгать её, так как понимает: не та. Конфликт, в котором человеческая и волчья сущность не могут прийти к общему знаменателю. Люди ведь, по сути своей, привязываются не только на уровне физики, моральные переживания тоже имеют огромное значение. А, когда конфликт двух сущностей не разрешить, случаются самые неожиданные вещи — не знаешь, что делать, поэтому отвлекаешься на что-то другое. И лучше бы он выбрал что-то другое.
В любом случае, мне одной не справиться. Как бы я не хотела помочь, в такой ужасной ситуации нужен практический опыт, которого у меня, увы, нет. Поэтому придётся вызывать профи. Причём делать это так, чтобы дядя близнецов не узнал. А пока… Пока Мирославу нужно остаться наедине с собой.
— Давай оставим его. Ему нужно поразмышлять, — Вячеслав будто мысли мои читал, хотя, судя по всему, намекал немного на другое.
Вместо того, чтобы лечь на полу, волк резко спохватился и принялся рычать. Я стиснула зубы, медленно наблюдая за ним. Нет, он не угрожал нам обоим. Он угрожал только своему брату. И это пугало ещё сильнее, чем обычно. Если уж готов накинуться на близнеца даже когда тот в обличье человека, читай фактически беззащитен от когтей зверя, то я для него действительно… Дорога? Ну, можно и такой эвфемизм подобрать.
— Не волнуйся, — я попыталась смягчиться настолько, насколько это возможно. — Мне же нужно выполнять работу Никитичны. А то работы наделали, а кто за вами убирать будет? Ваша «бабушка» в больнице.
Вячеслав удовлетворённо хмыкнул, ибо, видимо, улыбаться в таких условиях не мог и не хотел, а волк кивнул совсем как человек, но всем своим видом показывал: «большой волк следит за тобой».
Когда мы оказались за дверью и прошли несколько метров, чтобы Мирослав нас точно не слышал, я тут же озвучила предложение, которое, судя по всему, промелькнуло у нас обоих.
— Нам нужно вызвать профессионала. Может, того, с кем вы уже работали?
Впервые Вячеслава я видела таким серьёзным. Обычно он казался мне этаким младшеньким, пьяненьким, глупеньким, но в нём, оказывается, были свои прелести. В любом случае, за это предложение он меня не упрекнул, ведь понимал, что дело серьёзное, да и… Чёрт, даже ему было понятно, что я не справлюсь, как в общем-то и любой другой начинающий «мозгоправ».
— Я не уверен, что кто-то из тех, кто раньше работал с нами, захочет возвращаться… — он стал чернее тучи. И что же такого они наделали с прошлыми психологами, что даже за огромные деньги никто не хочет возвращаться…
— В любом случае, так будет легче. Специалист, который работал с вами, уже знает ваши характеры. Ему не нужно разбираться и пытаться найти точки соприкосновения, — ладно, с этим я загнула, ибо тут же вспомнила, что «соприкасаться» с прочими психологами никто из братьев не хотел.
— Уверена в этом? — он снова хмыкнул, но на этот раз горько.
— Если хотите — я сама всех их обзвоню и попытаюсь убедить, — этот шаг мог бы стать не самым лучшим, но я понимала, что винить мне нужно себя, себя и только себя. Проблему решить глобально у меня не получится, поэтому помогу хотя бы так.
На несколько мгновений Вячеслав задумался. В конце концов дело не такое приятное, да и вряд ли сейчас у кого-то из психологов есть время. Они вращаются в высших кругах, графики расписаны на год… И всё же…
— Хорошо, — кивнул он, лукаво добавляя: — Я верю в тебя, кошечка.
Эти слова немного согрели меня, дали уже практически утраченную надежду и веру в то, что Мирославу ещё можно хоть как-то помочь. С этим же запалом я и принялась обзванивать экспертов на следующее же утро.
Глава 4.1
К обзвону психологов я подошла со всей серьёзностью, так как очень хотелось помочь Мирославу. Чувство вины немного отступило, на его месте появилось страстное желание превратить мужчину назад, в человека. И уж тут-то я сделала абсолютно всё, что от меня зависело. В первую очередь я настроилась на печаль, чтобы, если получится, давить на жалость. Само собой, криками и угрозами кое-где ничего не добьёшься, а вот женские слёзы порой творят чудеса. Хотя, безусловно, буду поступать по ситуации.
Результаты удивили, и я даже пересмотрела взгляды на некоторых специалистов. Само собой, у некоторых не позволял график, кто-то отказывался (голоса были такими испуганными, будто волки их покусали или откусили жизненноважные органы), а некоторые… Некоторые повергли меня в шок. Так, профессор Линёва, услышав о проблеме моих подопечных, громко посоветовала мне обратиться к психиатру для оборотней! А лучше — упечь его в больничку, пока чего доброго не загрыз пару граждан. На этом моменте я сама повесила трубку, потому что это невыносимо! Откуда у неё ступень профессора, если она говорит о таких зверских вещах?! Мирослав ещё никого кроме брата не тронул и не собирался — в этом я была уверена на все сто. Перед обзвоном он бродил по саду, явно не выискивая себе жертв.
