За вуалью (ЛП) - Хэлли Карина

Мама смотрела на меня с такой печалью, что мое сердце разбивалось.

— Не ищи меня, — безумно прошептала она. — Что бы ни случилось, Ада. Что бы я ни сказала. Что бы ни…

Черное существо вонзило ладонь в ее грудь, появилась черная дыра. Я видела галактики среди артерий, планеты вокруг ее бьющегося сердца.

— Нет! — невольно закричала я.

Рот мамы раскрылся, без слов, без дыхания. Кровь лилась из ее рта.

Ужасно быстро черное существо опустило ладонь, разрезая тело моей мамы пополам от ее ключиц, словно пилой. Я отвернула голову, горячая кровь отлетела на мою кожу, покрывая меня с головы до ног.

— Ты можешь это остановить, — сказал Майкл мне на ухо, дыхание было ледяным. Нет, он был в моей груди, вонзался глубоко. Я ощущала, как зло текло в моей крови. Сбежать не выйдет. — Ты можешь это прекратить, Ада. Или ее будут мучить вечность.

Я плакала. Кричала. Мне было больно, но если я поверну голову и открою глаза, то увижу, кто страдал на самом деле.

«Слушай скорее, — шептал жуткий голос Майкла во мне, пронзая мой мозг, — беги к сверкающему пруду».

Я пыталась прогнать его из головы. Поднять черную и высокую стену.

«Войди, пока она не умерла».

Еще стена. Я сосредоточилась изо всех сил, темная стена закроет меня от него.

— Ада! — услышала я другой шепот.

«И ты поймешь, что он врет».

— Ада!

Ладони на моих плечах.

Я охнула, словно вынырнула из воды. Паника заполнила меня, тело хотело бежать. Ощущения вернулись, четкие, как раньше.

Я была в своей комнате. В своей старой комнате. Простыни запутались в ногах.

Было темно, но был воздух, и я была живой. Все было настоящим.

Это была жизнь.

Передо мной был отец с белым лицом, его глаза от этого казались темнее. На миг я испугалась, что он одержим, что это не он.

— Ада, — он отошел к окну, к свету. Я смотрела на него, едва дыша, сердце колотилось, и я боялась произошедшего во сне, не могла говорить. Я даже не знала, что было реальным.

Так сходят с ума?

— Прости, что разбудил, — он провел рукой по моему лицу. Казалось, это был папа, но я не была уверена. Я буду когда — нибудь уверена? — Я просто… не мог игнорировать это.

Я отыскала голос.

— Что? — я села прямее, пытаясь оглядеться. Сон закончился ужасно, внезапно, и я боялась, что вернусь в тот кошмар в любой миг.

Папа расхаживал передо мной, сцепив руки за спиной, и я знала, что это было настоящим. Но отец никогда не будил меня посреди ночи. Всегда было иначе.

Вдруг я поняла, что было теперь. Только я и он остались в большом старом доме. И больше у нас ничего не было.

Он остановился, посмотрел на меня с таким страхом, что я засомневалась, знала ли я такой страх. Я еще не видела папу испуганным. Горюющим, да. Безутешным, да. Злым, обманывающим себя, наглым, упрямым — миллион раз да.

Но испуганным? Отец был хорошим профессором теологии. Он не боялся. На его стороне был Бог.

— Я могу сходить с ума, Ада, — тихо сказал он и отвел взгляд, словно не мог вынести мою реакцию.

— Ничего, — прошептала я и кашлянула. — Что случилось?

Он сел на край кровати, потрясенно глядел на стену впереди.

— Не знаю, — едва слышно сказал он. — Не знаю. Твоя мама.

Я села прямее. Я видела, как нечто черное разрезало ее пополам, и ее взгляд, ее мольбу убегать.

— Твоя мама, — он нахмурился с болью. Как я хотела, чтобы он сейчас был сильным, без чувств. — Она была со мной в постели. Она была там. Там, — он всхлипнул и уткнулся лицом в ладони. — Это была она. Она, Ада. Я не спал. Это был не сон.

Но, хоть это все беспокоило, хоть было больно видеть отца таким, я ощутила надежду. Она была в порядке. Она была с ним, а не как в моем сне.

— Она была там со мной.

Я прижала ладонь к спине папы.

— Все хорошо. Она пыталась сказать тебе, что она в порядке. Она счастлива, — мягко сказала я.

— Нет, — резко сказал он. — Она умирала. Снова.

Я не могла дышать. Я смотрела на него, не зная, как себя вести, как понять, что мы думаем об одном.

— Пап, мама уже мертва.

— Знаю. Я знаю. Но она не была такой только что. Она умирала. Пыталась дышать, и я услышал ее голос в своей голове. Она сказала… сказала…

Боже. Я закрыла глаза, молясь, чтобы тут не совпало.

— Она сказала: «Не ищи меня. Что бы ни происходило».

— «Что бы я ни сказала», — тихо закончила я.

Он пронзил меня взглядом, и его страх изменился. Он уже не боялся увиденного.

Он боялся меня.

— У меня был сон, — объяснила я. — Она тоже такое сказала. Только что. Перед тем, как ты разбудил меня.

Он потрясенно смотрел на меня, быстро моргая.

— Пап. Что случилось после этих слов?

Он все еще не реагировал, словно не мог соединить две реальности.

— Она… я… — он закрыл глаза, глубоко вдохнул. — Я отодвинул одеяла, а ниже шеи ее не было. Только кровь. Много крови.

Я не знала, как это исправить. Папа пытался объяснить это логично, но такого в наших жизнях еще не происходило. Теперь обвинят меня. Он видел, что произошло в Манхеттене. Он видел, что произошло тогда со мной, а за месяцы до этого с Перри, но не верил. Его вера ему не позволяла.

— Ты веришь в призраков? — спросила я. Мой голос дрожал, и я никак не могла помешать этому.

Он уставился на меня, я видела борьбу в нем. Я уже знала, какая сторона победит. То, что он знает, на что может положиться. Его вера.

— Нет, — мрачно сказал он. После увиденного признание, что он видит призраков, потрясло бы основы его мировоззрения.

— Тогда это сон, пап, — мягко сказала я. — Ложись спать. Ее там не будет. Ты проснешься утром.

Я не знала, чему он поверил, но встал, сказал мне, что любит меня, и ушел.

Я ждала, затаив дыхание, заговорит ли он с ней. Закричит ли. Но не было ни звука. Она точно была там, но уже пропала.

Я легла и закрыла глаза. Я хотела понять, что это значит, но не было сил, а еще я ощущала сильную печаль. Грудь словно разбили изнутри.

Я плакала без крови, а потом уснула.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Когда я проснулась утром, солнце светило в окно, значит, я пролежала в постели дольше, чем стоило.

Но мне было все равно. Я могла проспать весь день. У меня не было снов (кроме того), и потому хотелось укутаться в одеяла и сделать вид, что все в порядке. Я хотела погрузиться во тьму забвения, остаться там надолго. И ничего плохого. И ничто не навредит мне.

Я не хотела думать о прошлой ночи. Совсем.

Стук в дверь чуть не вызвал мой крик. Мое подсознание не успокоилось.

— Войди, — сказала я, решив, что это папа.

Дверь открылась.

Я вдохнула. Не папа.

Джей стоял на пороге с моей кружкой «Сначала кофе, потом захват мира» в руке.

— Ч… что? — я поняла, что сидела в постели только в камисоли (и все было видно). Я схватила одеяла, натянула их до плеч. — Какого?

— Я уже все видел, — сообщил он, глядя на одеяло, проходя в комнату. — Принес тебе кофе.

— Как ты сюда попал? — завопила я в смятении. — Перенесся телепортом?

Он покачал головой, опустил кофе на столик у кровати.

— Я стучал. Никого не было. Твой папа оставил записку, что будет позже. Кофейник был еще теплым.

Он оказался ближе, и я ощутила его пряный запах, вызвавший во мне тепло. Он снова был в черном — туфли, джинсы и футболка, прилипшая к его мышцам. Я была взволнованна, заведена, хоть он просто был в моей комнате, но при этом меня такое раздражало.

Я посмотрела на кофе, обещавшее исправить все, что было не так со мной.

— Так Якобы проходят в дома людей без приглашения?

Он скрестил руки на широкой груди и посмотрел с вопросом на вещи в комнате.

— Так делает Джей. Тут ты спала раньше. Тут всегда было как во время распродажи в магазине?

— Чего? — прошипела я, не зная, пытался он меня оскорбить. Я не давала ему шанса.

Его было сложно прочесть. Он выжидающе стоял рядом и смотрел на кофе.