Тайна Академии Хальторн (СИ) - Эймс Глория
— Что их объединяет?
— Может, видовая принадлежность? У меня бук, — сообщил всем Брилеус.
— Остролист! Вяз! Клён! — послышалось с разных сторон.
— Отметаем эту гипотезу. Ещё варианты?
— Кажется, я знаю, — Тиенна огляделась. — Они все с дефектом, или как это правильнее назвать…
— Верно, — продолжила я её мысль. — Смотрите: каждая из ваших веточек имеет повреждения. Одну погрызла мышь, на другой вредитель отъел почку, и так далее. Каждая ветвь имела свой план развития, так скажем, идеальный план. Если бы ничего не случилось, ветвь дала бы симметричные побеги в разные стороны, развиваясь по своей схеме. Но столкновение с жизнью оставило свой след — искривления и рост туда, куда получилось.
— И как это связано с нами? — спросил Аралан.
— Когда наша идеальная магическая сила, данная нам от рождения, сталкивается с чужими проявлениями магии, при сильном противодействии в нас что-то затвердевает и мертвеет. Мы начинаем сами себе сопротивляться, и пока эта часть нас не освободится, магия в нашем теле не может стать свободным потоком. А маг, полный зажимов и блоков, никогда не станет по-настоящему сильным магом.
— Что нам нужно делать? — нетерпеливо спросила Леатида.
— Освободите внутренний план этих ветвей, дайте им реализовать себя в той форме, что была заложена. Научившись делать это с живой материей, вы вскоре сможете освободить и себя.
Студенты принялись за дело. У кого-то сразу получалось, и веточки обрастали дополнительными побегами, становясь симметричнее и гармоничнее, кому-то пришлось потрудиться.
— Не ленитесь обращаться к соседу за помощью, — подсказала я. — Мы недаром работаем в группе!
Прикасаясь и сцепляя на мгновение пальцы, студенты начали обмениваться магической силой, добавлять понемногу каждой стихии в растущие ветви, и вскоре вся аудитории наполнилась ароматом раскрывающихся молодых листьев, как обычно пахнет весенний лес. Магия скользила по аудитории, причудливо сплетаясь и самостоятельно смешиваясь.
Было приятно видеть, что все в группе наконец-то нашли общий язык. Тиенна сидела между Брилеусом и Леатидой, помогая обоим советами и показывая, как нужно повернуть веточку, чтобы поток проходил правильнее.
Решив ускорить процесс и показать, как можно сделать проще, я коснулась ветви, что стояла передо мной. И в этот миг, ослепительно вспыхнув, вода изо всех стаканов поднялась струями до потолка и обрушилась на столы.
Закричав от неожиданности, студенты выронили ветви.
— На сегодня хватит, сказала я. — Все молодцы, завтра продолжим.
Студенты вышли, а я осталась в пустой аудитории. У меня дрожали пальцы, ветка в руке истекала свежим соком. Сомнений быть не могло.
Та часть меня, что всегда была, что незримо присутствовала в каждом вдохе и выдохе, вдруг пробудилась и заявила о себе. Я всегда владела магией водной стихии, и в этом не было сомнений. Теперь я просто вернулась в своё прежнее, забытое состояние. Понимание пришло мгновенно и наполнило меня спокойствием.
Я — маг водной стихии, который почему-то забыл об этом. Конечно, нужно разобраться, вспомнить ещё хоть что-нибудь, но всё это казалось мелочами. Меня переполняло счастье от обретения себя.
Глава 23. Бестиарий
Недозревшая магия подобна недобродившему вину — бурлит, пенится, но толку от неё пока мало. Моя магия имела выдержку не в один десяток лет. Я чувствовала это каждым ногтем, когда касалась воды озера, в одночасье ставшего таким понятным и родным.
Продолжая вести занятия, я скрывала обретённую силу. Никто не заметил особых перемен во мне. Студенты, измотанные желаниями, которые никак не могли сбыться у большинства из них, осваивали жизненные волны. Келея целыми днями пропадала где-то в сопровождении Аралана, ей уж точно было не до меня. А на занятиях по водной магии я проявляла ровно столько усердия, сколько полагалось для получения заветного свитка о переаттестации.
Какое-то предчувствие заставляло меня хранить молчание. Единственный, с кем я поделилась бы новостью, был магистр Форгран, но тот по-прежнему меня избегал всеми возможными способами.
Накануне праздника солнцеворота, согласно традиции, объявили укороченный рабочий день, чтобы все успели подготовиться. Договорившись вместе подготовить промежуточный отчёт по водной практике, мы с Келеей и Манорой пришли в лабораторию при бестиарии, где нас уже ждала Венда. Маг воздушной стихии подрабатывала в бестиарии на полставки, и мы все давно подозревали, что не из-за денег — из привязанности к его обитателям.
Когда-то в бестиарии держали крупных тварей, но финансирование ежегодно урезалось. В итоге решили остановиться на минимальном наборе: по два вида мелких существ для лабораторных опытов в каждой стихии. Маги водной стихии оставили в резерве маленьких водяных химер, расчленяя их на свой вкус и заставляя регенерировать нужные части, а аксолотлей разводили просто так, раз уж второй вид был дозволен.
Из относительно крупных содержали нескольких абраксасов — птицеголовых змееногих тварей, на прокорм которых уходила большая часть денег. К ним доступ имели все маги, поскольку абраксасы оказались весьма удобны для различных экспериментов.
Магов жизненных волн вообще обделили бестиарием на основании того, что всё необходимое и так растёт, ползает, летает и бегает в окрестных лесах. Но мне нравилось заглядывать сюда, чтобы просто посидеть с Вендой за чаем, слушая, как возятся лабораторные животные за стеной.
Я успела искупаться в озере, и приятная лёгкость окутывала тело. Травяной чай, что налила нам Венда, приятно растекался внутри. Венда в последнее время увлеклась ароматическим направлением воздушной магии, радуя нас новыми травяными сборами. Мерное тиканье огненных жуков за стеной настойчивым рефреном объединяло шорохи вечернего чаепития.
У Венды в лаборатории всегда царила чистота и опрятность, для чая была отдельная посуда с чеканными изображениями трав и плодов. Мне достался кубок, который опоясывали ягодки крыжовника, выбитые очень натуралистично, но почему-то под ними была отчеканена подпись: «Смородина».
— У вас тут ошибка, — я указала Венде на несоответствие.
— Должно быть, поэтому набор и разжаловали в лабораторную посуду. Заказывать чеканку у смертных — бросать деньги на ветер, — философски заметила Венда. — Ну, что, какие идеи? Пусть хоть у нас четверых отчёты различаются.
— Мой точно не такой, как у вас, — сказала Манора. — Я прибавила художественных описаний и личной точки зрения.
— Что пишем во вводной части?
— Лично я уже готова просто взять чей-нибудь старый отчёт и переставить слова местами, — вздохнула я.
Невнимание Элиара к моим успехам начало обижать. Неужели даже плохой отчёт не встряхнёт его и не заставит пересмотреть отношение?
— Предлагаю так: каждый добавит в шаблон отчёта свою стихию, — сказа Келея. — У меня, понятное дело, будет больше про озёрные течения, вы, Венда, напишете о смешении водной и воздушной стихии, Айлин — о волновых особенностях, а Манора добавит огня.
— Уже добавила, — загадочно усмехнулась Манора.
— Покажи, — Келея протянула руку к её отчёту, но Манора резко отдёрнула листки, уронив один.
Наклонившись поднять, я невольно скользнула взглядом по буквам и мгновенно увидела, что это не просто отчёт, а признание в любви, да такое пламенное, какое мог написать лишь маг, владеющий огненной стихией.
— Манора, а зачем… — начала я, но она тотчас вырвала листок из моих рук.
Воцарилось молчание.
Келея и Венда вопросительно смотрели на нас. Я перевела взгляд на отчеканенный крыжовник, чтобы собраться с мыслями.
— Сказано же, отчёт в вольной форме, — бросила Манора. — Пишу, как считаю нужным.
— Но вряд ли он ждёт от тебя этого, — с сомнением сказала я, продолжая скользить взглядом по чеканке. — Как-то очень по-детски превращать отчёт в демонстрацию чувств.
— Да неужели?
Это прозвучало с такой издевательской интонацией, что я удивлённо подняла глаза. Мы с Манорой встретились взглядами. Покрасневшие от злости глаза огненного мага сверлили меня. Ещё никогда я не видела подругу такой.
