Линда Джонс - Звездная ведьма
— Я предпочитаю называть вас капитаном Хеном. Это напоминает мне, почему я здесь.
— Зачем ты всё настолько усложняешь? Я просто хочу тебе понравиться.
— Все беседы в мире не помогут осуществиться этому желанию.
— Неужели? — он совсем не выглядел убеждённым.
— Наши совместные ужины и разговоры не отменяет того факта, что мне приказали быть здесь.
— Это всё несущественные детали, — не согласился он.
— Для вас, возможно, несущественные, а для меня — более чем.
— Прошлой ночью ты не очень-то возражала.
— Прошлая ночь закончилась, — строго парировала она.
— Возможно, сегодня будет ещё лучше.
— Вряд ли.
— Хоть ты не веришь, но между нами всё может быть ещё лучше...
— Я не это имела в виду. — Айседора повернула голову и пронзила Лукана взглядом, а он воспользовался подвернувшейся возможностью поцеловать её. И когда первоначальный шок прошёл, она ответила на поцелуй.
Он воспламенил её. Тело, сердце и душу. Казалось, Айседора растворяется в мужских руках. Их рты слились, языки принялись исполнять танец, и как бы сильно она не желала ничего не чувствовать... её переполнили ощущения.
Некоторое время они просто целовались. Хен прижал её к себе и обхватил лицо большими ладонями, удерживая голову, но не слишком сильно. Не требовательно, а с нежной страстью. Она обняла его за шею и сильнее приникла к губам, словно никак не могла насытиться. Не разъединяя губ, они изменили положение тел, стремясь стать ещё ближе. Ближе и ближе.
Айседора успела позабыть, как один поцелуй может разжечь в ней глубинную тоску, самые страстные женские потребности. Единение губ дарило такие простые и сильные удовольствия. Ей нравилось это, и Хен, похоже, наслаждался поцелуем не меньше. Он не прервался для разговора, к которому, по его словам, стремился. Даже не сделал паузу в поцелуе, наоборот, полностью завладел её ртом.
Капитан провозгласил себя честным и благородным человеком, и она знала, что если попросит его остановиться, он послушается. Если велит перестать целовать её — перестанет. Но Айседора не хотела останавливаться. Время оттолкнуть его придёт довольно скоро... но не сейчас.
Одна большая мужская рука пробралась в глубокое декольте и принялась дразнить мягкую плоть. Сердце Айседоры забилось чаще, и она помимо воли заёрзала, вжимаясь в тело Хена. Из-за сковывающего движения платья ей никак не удавалось припасть к ласкавшему и целовавшему её мужчине так тесно, как хотелось бы.
Поцелуи накалялись с каждым ударом сердца. Айседора льнула к мужчине, привязавшему её к себе губами и страстью. Вопреки всем доводам разума, она хотела Хена. Голого, над ней, в ней... хотела отчаянно, всей душой.
Нет, это желание не имело к душе никакого отношения, оно затрагивало лишь тело. Только тело.
Его исследующие пальцы наткнулись на преграду.
— Ты надела ту проклятую штуковину, которая закрывает груди, — прошептал он у её рта.
— Да, — глубоко дыша, призналась она.
Словно из ниоткуда он вынул нож, затем аккуратно и ловко разрезал лиф платья до самой талии, а следом и ненавистное белье. Потом раздвинул ткань и обнажил груди.
— Вы испортили платье, — беззлобно заметила она, когда Лукан опустил голову и поцеловал открывшуюся плоть.
— Я достану тебе другое, лучше.
Айседора закрыла глаза. Вообще-то её не заботило платье, которое и носить-то никогда не хотелось. Может, потом она почувствует беспокойство, но сейчас... интересовалась только прикосновениями губ Хена и пылким откликом собственного тела.
Пусть обычно капитан не отличался терпением, зато, когда возбуждал её, казался наделённым им в избытке. Губы, язык, зубы... искусно двигались по женской груди, горлу и коже над сердцем. Когда он втянул в рот сосок, Айседора непроизвольно выгнула спину и едва не слетела с кушетки, на которой теперь больше лежала, нежели сидела.
Он вернулся к её губам и поцеловал даже жарче, чем прежде. Извиваясь, она обвила руками его шею, и потёрлась голой грудью о мягкую ткань фиолетового халата.
— Теперь я тебе нравлюсь? — хрипло спросил он.
— Нет, — прошептала она.
— Жаль, — в его руке снова блеснул нож, и Лукан закончил начатую работу, разрезав платье от талии до подола, и позволил испорченному наряду соскользнуть с почти голого тела. Нижнее белье отчасти ещё держалось на месте.
Хен раздвинул дрожащие ноги Айседоры, та запрокинула голову и закрыла глаза, приготовившись к единению. Луна и все звезды на небе, она действительно его хотела. Во всяком случае, телом. Разрядка прошлой ночи была изумительной, но Айседора нуждалась в большем и покинула эту комнату одновременно удовлетворённая и изголодавшаяся. И сегодня жаждала получить всё, причём немедленно.
Он поднял одну её ногу и запечатлел на тыльной стороне колена поцелуй, отозвавшийся в теле неожиданно нахлынувшим наслаждением и глубокой дрожью. Следующий поцелуй пришёлся на мягкую, чувствительную плоть внутренней стороны бедра. Лукан проложил по ноге вверх дорожку из поцелуев и, добравшись до места, принялся ласкать языком.
Он разжигал её ласками рта, и Айседора начала покачиваться в требовательном ритме. Она хотела обнять Хена, почувствовать на себе его вес. Но продолжала лежать на кушетке, ощущая разгорячённой кожей прохладу воздуха и сосредоточенную заботу мужчины, о возможности которой раньше даже не подозревала.
Она так много хотела ему сказать, но не находила слов. Не могла собраться с мыслями и подумать о чем-то ещё, кроме пробудившихся в ней чувств, и вскоре мощный оргазм заставил её с криком изогнуться.
Когда Айседора пресыщенно и безвольно растеклась по кушетке, Лукан ещё раз пробежался руками по её телу. Он оставался полностью одетым, хотя она не сомневалась, что скоро это изменится. Айседора получила удовольствие, и теперь настал его черед.
Она хотела этого больше, чем смела признать. Хотела ощутить на себе вес Лукана, насладиться их соединением, почувствовать своим обнажённым телом его пот и желание. Пришло время завершить начатое.
Лукан медленно целовал её снизу вверх и закончил долгим, томительным поцелуем в горло. Айседора закрыла глаза и закинула ногу ему на бедро. Близко, так близко.
— Когда пойдёшь к себе, надень свой фиолетовый халат, — сказал он. — Не годится тебе разгуливать по дворцовым коридорам в том тряпье, что осталось от платья.
Он неожиданно отстранился, и она медленно села. Кажется, наслаждение притупило её разум... или слух.
— Вы уже со мной закончили?
Снова?
Хен вернулся с халатом, который так быстро изготовила для Айседоры швея императора, и протянул мягкий наряд в джентельменски-вежливой манере, как будто не держал только что голову у неё между ног. Будто не заставил её кричать и не лишил разума.
