Софья Ролдугина - Моя рыжая проблема
— Не умею.
— Ну, естественно, — отмахнулся он, переворачиваясь на бок. И стало заметно, что лицо у рыжего осунулось, а губы растрескались, как будто не только я болела все это время. Волосы у нас обоих спутались так, что больше напоминали паклю. — Слушай, Трикси, может, поспим немного? Хотя бы пока не рассветёт.
В груди у меня что‑то дрогнуло. Он что, правда все три дня от меня не отходил? В буквальном смысле?
— Устал? — Голос прозвучал хрипловато.
— Нет, — гордо ответил рыжий, но быстро сдулся: — Но спать хочу.
— Давай поспим, — согласилась я, но потом добавила, подумав: — Но сначала мне надо пить. И наоборот.
В итоге засыпали мы, хихикая и толкаясь. А проснулись, как молодожёны: я на груди у рыжего, завёрнутая в одеяло, как гусеница. Он пытался встать, не потревожив меня, но, конечно, не преуспел.
Утро получилось торопливым и беспорядочным. Тейт хаотически носился из кладовки в комнату, от жаровни к столу, сверяясь со свитком безопасных продуктов. Я, шипя и ругаясь себе под нос, пыталась одновременно привести в порядок мокрые после купания волосы и правильно обмотаться злополучными шарфами. Воспроизвести рыхлый, сбитый набок тюрбан ещё более — менее получилось, но волны мягкой ткани на плечах не держались и сползали. И так продолжалось, пока рыжему не надоело смотреть на мои мучения, и он не принёс несколько булавок из прозрачного материала, чтоб закрепить накидку.
После этого мы наконец взгромоздились на подушки и приступили к завтраку.
Вот интересно, почему почти в любой культуре «правильная и приличная» поза — самая неудобная? Заберись на высокую подушку, спусти ноги с одной стороны, да ещё чтоб это красиво выглядело… У нас сидеть с прямой спиной, сведя коленки, тоже не слишком комфортно, но лагонские правила этикета побили все рекорды.
— Аппетита нет? — сочувственно поинтересовался Тейт и, запрокинув голову, допил остатки густого супа из миски.
Я посмотрела в свою плошку, где лежала рассыпчатая красноватая каша, сухая и безвкусная, затем перевела взгляд на горку из натёртого стружкой вяленого мяса фуубе и крупитчатые ломтики какого‑то зеленоватого овоща с фиолетовыми семечками. Запивать все это богатство полагалось шергой или простой водой.
Да уж…
— Не то чтобы нет, — деликатно ответила я, стараясь не показывать неудовольствия. Все‑таки Тейт старался для меня. Конечно, ради собственной выгоды в конечном итоге, но мало кто станет так заботиться о фактически незнакомом человеке, который, к тому же, находится в полной зависимости от него. — Просто не привыкла ещё.
— Ничего, вот скоро рванём на заготовки, я подзаработаю немного и свожу тебя в одно классное место, — затараторил рыжий и, перегнувшись через стол, погладил меня по щеке. Пальцы были жёсткими и горячими, словно теперь у него самого разыгралась лихорадка. — Митчи вообще круто готовит, я ей дам твой свиток, она что‑нибудь придумает. Кстати, я все‑таки толкнул твои механизмы ребятам из ложи искусников, сотню дали сейчас, ещё две обещали потом, когда с устройством разберутся…
Тейт трещал безостановочно, умудряясь периодически тянуться через стол и прикасаться то к моему лицу, то к коленям. Эмпатический купол был свернут до минимума, но между нами словно протянулась тонкая нить иррациональной связи. И сейчас я чувствовала, что, хотя рыжий изображает жизнерадостность, на самом деле чувствует себя виноватым. Он снова был в чёрном трико, огненно — рыжие волосы стояли дыбом — нет, правда, прямо как обгорелая спичка с языком пламени.
И подумалось вдруг, что я очень — очень не хочу, чтобы он погас.
— Все в порядке, — вырвалось у меня. Тейт удивлённо округлил глаза. — Нет, серьёзно. Ты не виноват.
— Читала мысли? — насупился он. — Как мастер Оро — Ич?
— Нет. И мне до него очень далеко, кстати. Но ты сейчас фонишь на всю комнату, — солгала я и уткнулась в свою плошку, глотая сухую кашу. Не говорить же, что чувствую его, как раньше чувствовала на расстоянии смену настроения у Тони с Кевином и у Нэсс. Одно дело — братья и сестра, и совсем другое — полузнакомый парень.
— Если бы я вернулся пораньше, то эти балбесы бы к тебе не полезли и ты бы не сорвалась вот так, — проронил он и стиснул зубы. На долю мгновения второй, тёмный и жуткий уровень сознания приоткрылся, и на меня словно дохнуло мертвенным холодом, но почти сразу этот кошмар заглушили привычно яркие и чистые эмоции. — Ну, Маронг Игамина с компанией. Думал, если Боззу хорошенько отделаю, они не сунутся…
— Не бери в голову, — улыбнулась я уже по — настоящему, стараясь не думать о бездне, сокрытой в глубинах разума Тейта. Разберусь потом… Если захочу. — Я сама могу за себя постоять. А с тобой я тем более в безопасности.
— Это иллюзия, — ответил рыжий неожиданно серьёзно и уставился на меня в упор. Синий цвет глаз в полумраке превратился в чёрный. — Абсолютной безопасности не бывает… Айе, ладно. Пойдём, познакомлю тебя с мастерами из твоей ложи.
Посуду он быстро перемыл в большом чане, затем укутал шею и плечи отрезом сочно — алой ткани — я успела разглядеть, что один из ларей был доверху набит почти одинаковыми шарфами — накидками — и мы понеслись к мастерским. Тейт, похоже, в принципе не умел ходить медленно, только бегать или скакать с горки на горку. А по пути ещё и умудрялся рассказывать об обычаях Лагона, не сбивая дыхания.
Вообще‑то в каждой ложе был не один мастер, а несколько. Считались они абсолютно равноправными, но кто‑то, как и у нас, пользовался большим уважением и популярностью, а кто‑то имел не слишком хорошую репутацию. Мастеру прислуживали до пяти подмастерьев, в чьи обязанности входило обучение новичков. Словом, попасть в личные ученики к именитому учителю сразу мне не грозило.
Может, оно и к лучшему?
— Вообще сейчас из ложи овеществлённого ничто у нас только четыре мастера на месте, остальные странствуют, — пояснил Тейт. Он бежал спиной вперёд на приличной скорости и сильно жестикулировал; от энергии и сил его буквально распирало, и я невольно заразилась этой бодростью. — Аринга Китасса, ты про неё слышала. В принципе, вариант. Потом мастер Ао, но к нему лучше не соваться, он жёсткий — жуть, а ты неженка. Часто бьёт учеников, хотя и силён в овеществлении. Потом Сафира Акка, — продолжил он и мечтательно зажмурился. — Она красотка и вообще крутая, но к ней тоже лучше не надо, женщин не любит, особенно симпатичных. Остаётся мастер Ригуми Шаа, вот с ним можно попробовать. Его сам Оро — Ич учил.
— Мастер Лагона? — удивилась я. — А разве он не из этих, как их… внимающих и поющих?
Рыжий расхохотался и заложил вокруг меня петлю:
