Анна Гринь - Веер маскарада
— Значит, я прав.
Эмма на это только фыркнула и удалилась, не дав братьям больше ничего себе сказать. Легарды переглянулись, Клант чуть нахмурился и спросил с долей неверия:
— Думаешь?..
— Она взрослая… Ей давно пора было найти себе пару.
* * *Клант любил звериную шкуру. Не из‑за силы. И даже не из‑за ловкости, внешне не свойственной огромному белому медведю со светящимися рубинами глаз. В этой ипостаси легард ярче и отчетливее воспринимал все, что происходило вокруг. Слух обострялся, позволяя охватывать невидимое, но происходящее.
Села ли на ветку птица, высматривая добычу в листве. Проскакала ли по траве вертлявая белка, не боящаяся опасности и не видящая затаившуюся в кустах такую же рыжую охотницу.
Чем дальше Клант заходил в чащу леса, тем громче становился лесной гомон звуков, слышимый лишь тому, кто способен проходить мимо тихо и незаметно. Ни капли магии, лишь инстинкты и сдерживаемое дыхание.
Только у дома ведьмы киашьяр перестал таиться, вызвав мгновенный переполох в стане воробьиных сычиков, устроивших гнездо в дупле старой березы. Совы с подозрением косили на медведя внимательные и недружелюбные клювы, готовясь обороняться, если легарду захочется напасть на кладку яиц внутри гнезда из мягкого пуха.
Не решившись и дальше пугать птиц, блондин вернул себе человеческий облик.
— Боюсь, боюсь! — воскликнул он, вскидывая руки. — Я все равно с ведьмой поговорить хотел…
Два желтоглазых взгляда недоверчиво мигнули и пропали из виду, но по скрипу когтей Клант понял, что надзор с него не снят и стоит сделать что‑то подозрительное, как нацелены будут не только клювы, но и когти.
— Есть кто дома? — постучал он в покосившуюся дверь.
Легард никак не мог привыкнуть к тому, что старой проницательной Балты не стало. Человеческая жизнь вообще никогда не была понятна Кланту, хотя последние годы под боком всегда находился живой пример в виде Эммы. Вирену он разучился воспринимать, как человека почти сразу, да и не знал ее почти до обряда вступления в семью.
Другое дело малышка Эмми!
Он перенял у Виры это детское имя, часто забывая, что девочка давно выросла, превратившись в красивую и своеобразную женщину.
«Слишком своеобразную! — вынужденно признал легард. — И в чем‑то именно по моей вине…»
Но поздно было осуждать себя хоть за что‑то, а тем более за несносный характер его почти ученицы. Почти, ведь и от магов из Академии Эмма чему‑то научилась.
Занявшая место Балты, Наима не была ни каплей хуже, но Клант слишком привык к точностям предсказаний старой ведьмы и не мог очень доверять совершенно незнакомой женщине.
На стук никто не отозвался и легард с сомнением толкнул дверь. Та поддалась с трудом, будто изнутри что‑то подпирало старые доски, скрепленные ржавыми пластинами. На эту попытку вломиться в дом никто так же не отреагировал. Киашьяр с удивлением остановился, вспоминая места, где мог бы разыскать Наиму, как дверь сама собой растворилась, гулко хлопнув о стену. Вместе с тем что‑то с тихим стуком свалилось на пол.
— Метла, — определил легард. — Дверь подпирала метла.
Постаяв на пороге несколько секунд, он медленно вошел, ожидая подвоха от жилища ведьмы. В прошлый раз он не удосужился проверить магический потенциал и уровень возможностей заварэйки, так что необразованная на первый взгляд женщина вполне могла припасти для незваного гостя несколько ловушек. Но ничего не произошло.
Единственная большая комната дома была пуста. Даже печь оказалась холодной, хотя ночи в лесах этой весной не казались слишком теплыми.
— Похоже, она давно здесь не появлялась… — хмыкнул легард, пошурудив в куче углей и пепла кочергой. — Может в соседней деревне работа нашлась…
Он прошелся по комнате, прислушиваясь к скрипу половиц. В доме по стенам всегда висели пучки или даже целые веники каких‑то трав. Кланту никогда не интересны были лекарства. Свои собственные болячки или раны он без труда выводил и затягивал силой магии, хотя порой и этого не требовалось — природная регенерация действовала быстрее.
— Жаль, — в конце концов промолвил блондин, отдернув шторку, за которой прятался спальный угол ведьмы.
Узкая лежанка, застланная лоскутным одеялом, с лежащей поверх него книгой, тонконогий столик из необструганных палок и половичок из какой‑то тряпки — весь непритязательный уют лесной жительницы. Потрогав корешок раскрытой книги, Клант с трудом прочел надпись. Ничего необычного. Даже читать женщина предпочитала о травах и получаемых из них зельях.
Киашьяр уже собирался выйти из‑за печного угла, как вдруг заметил, что поверх одеяла разбросаны гадальные камни. В другое время и в другом месте он не обратил бы на это внимания. Но не когда дело касалось ведьм, чьим заработком стало гадание на рунах. Наима, пусть Клант толком ее не знал, не могла просто так высыпать камешки на одеяло.
Склонившись над кроватью, легард быстро просмотрел все руны, прикидывая на глаз расстояния, на которых руны лежали между собой. Он плохо умел читать знаки, Балта не слишком стремилась его научить, но легард не зря наблюдал за ведьмой несколько лет. Клант поочередно коснулся каждой из рун, выпавших знаками вниз. В гадании их обычно предполагалось не учитывать, но те, что ложились вокруг белого камешка — якоря, означали скрытые до поры вероятности. Эти руны интересовали легарда очень сильно, ведь их оказалось всего две, зато почти вплотную друг к другу. Открытые руны читать следовало по близости к якорю, двигаясь по спирали, с учетом мелких росчерков — стрелок на нескольких рунах.
Рассматривая камни, Клант в который раз пожалел, что не узнал значения всех рун. Но и из знакомых складывалась довольно интересная картина.
— Кому Наима гадала? — хмыкнул легард, касаясь рун «опасная тайна» и «необдуманное решение». — Вряд ли себе… Уж не ведьме в ее возрасте беспокоиться из‑за «возлюбленного»…
Еще несколько рун показались знакомыми, но Клант сомневался в правильной расшифровке. В разных вариантах получался то «нежданный ребенок в ближайшем будущем», то «смерть от руки близкого друга». Хмыкнув и отчаявшись понять значение гадания, легард выпрямился, обвел взглядом стену и побеленный бок печки, надеясь найти что‑то еще интересное, а потом перевел взгляд на окно.
Маленькое, закрытое слюдяной пластинкой, оно пропускало мало света. С той стороны о пластину то и дело постукивали ветки высоких кустов. В противоположной стене дома окна были куда больше, закрытые более тонкой и почти прозрачной слюдой. Порассматривав вид за окнами, Клант вновь задумался над тем, где искать ведьму, как у самого подоконника снаружи дома произошло какое‑то шевеление, не похожее на ветер в ветвях.
