Ева Никольская - Красавица и ее чудовище
— Не бойся, маленькая галура, — вложив в свой голос максимум спокойствия, проговорил синеволосый страж, заметив, как испуганно смотрит на него девушка. — Все будет хорошо.
"Какая пространная фраза, — грустно усмехнулся про себя он и, не сдержавшись, вздохнул, а Мая даже не кивнула в ответ. Лишь моргнула и дернула ухом. — Обездвижена? — мужчина присмотрелся к рисунку магических нитей, окружающему малышку. — Так и есть".
"А ты не торопился, Огонек" — зазвучал в его голове слишком уж ласковый голос Ин.
"А куда спешить, Мастер?" — в тон ей отозвался он.
"Некуда?" — ее легкий смешок отозвался звоном бубенцов на шелковом одеянии, когда она резко дернула Маю за серебристую прядь волос. Девушка поморщилась от боли и зашипела.
"Оставь малышку. Она тут совершенно не причем!" — потребовал собеседник и тут же услышал тихое:
"Ошибаешься, Огонек. Как же ты ошибаешься!"
"Что ты задумала, Ин? Зачем все эти твари стекаются к Древу Снов? И почему здесь такой высокий магический фон? Хочешь провести ритуал?"
"Возможно".
"С жертвопррриношением?" — мысленно зарычал Иргис, предчувствуя ответ.
"Догадливый волчонок" — на этот раз Мастер усмехнулась вслух. Отчего Мая заметно напряглась. Напрягся и Хранитель.
— Что ты хочешь в обмен на ее свободу? — сам того не заметив, он перешел с телепатического общения на обычное.
— Всего лишь верности, Огонек, — продолжая улыбаться, сказала фиолетовая женщина.
От обволакивающего голоса похитительницы галура невольно вздрогнула. Прикрыла на миг глаза, поддавшись его очарованию, а потом быстро заморгала, пытаясь избавиться от наваждения. Ее длинные ресницы взлетели вверх и дымчато-серые глаза вопросительно посмотрели на стража. Он перевел мрачный взгляд с девушки на Мастера и медленно кивнул.
— Тогда иди. Встреча назначена там же, где всегда. Выиграешь — получишь свою вирту, а я уйду в очередную спячку. Проиграешь… Ты сам знаешь ответ, — бубенцы мелодично звякнули, вторя ее смеху. Красивому и холодному, как и все вокруг. Потусторонний, инородный и в то же время родной для этого мира, для всех семи миров — смех древнего существа, предчувствующего победу.
— Не проиграю! — уверенно проговорил Хранитель Равновесия и, чуть улыбнувшись насторожившейся кровнице, пошел прочь. — Не трогай девочку, я скоро за ней вернусь! — крикнул прежде, чем его фигуру поглотила вспышка синего пламени, обратившая человека в зверя.
— Да-да, Огонек, не трону, — снова обняв галуру за плечи, Мастер Снов уткнулась носом в ее макушку и тихо рассмеялась. — Как я могу тронуть свою любимую дочь?
Иргис давно уже исчез в белой стене тумана, а лиловые чудовища по-прежнему продолжали собираться вокруг них. Они словно по команде ложились на землю, заполняя своими телами территорию, примыкающую к Древу Снов, на корнях которого сидели две девушки — фиолетовая воровка и ее добыча. Порождения "Мертвых земель" не проявляли агрессивности, они вообще не проявляли никаких особых эмоций. Просто шли и шли, как овцы на заклание, покорно располагались рядом и, обратив налитые тьмой глазницы в сторону Маи, замирали, словно статуи. Когда земля вокруг покрылась ковром из застывших существ, девушка занервничала сильнее прежнего. А когда ее похитительница тихо запела и все ее создания взвыли хором, вторя колдовскому голосу солистки — кровница подумала, что сейчас умрет. Веки ее медленно опустились, а по телу, к которому вернулась подвижность, стали расползаться волны непривычной дрожи. Сладкой и болезненной одновременно. Слабость и страх лишали сил, чарующие переливы голоса — воли, а невидимый огонь, сменивший дрожь — способности свободно дышать. Когда по венам девушки прокатился разряд чужеродной силы, она резко выгнулась и, жалобно вскрикнув, повалилась на вовремя подставленные руки Мастера.
— Шшш… Не больно, маленькая… уже нет, — ласково шепнула Ин в ее мохнатое ухо и, подняв взгляд на усеянное трупами поле, улыбнулась по-настоящему искренней, светлой улыбкой.
* * *Снежная волчица вонзила когти в его шею, не без удовольствия услышав хриплый стон своего вечного врага. Наслаждаясь короткой победой, она пропустила момент, когда Огненный зверь, ловко извернувшись, выскользнул из-под нее и, сбив противницу с ног, придавил ее тело лапой к земле. Она дернулась, пытаясь высвободиться, но физически он был сильнее, а ловкость в таком положении помогала мало. Зло оскалившись, волчица сверкнула ярко-голубыми глазами, призывая на помощь свою стихию. По забрызганной кровью траве рассыпалось белое покрывало снега, вокруг похолодало и летнее утро на одной отдельно взятой поляне превратилось в зимнее. Синий огонь вокруг волчьей фигуры гневно полыхнул. Острые когти зверя предупреждающе царапнули кожу чужой шеи, но погружать их в плоть до упора по примеру Лаванды Иргис не спешил.
— Прррекрати, Водяница! — тяжело дыша, прорычал он. Из рваной раны под челюстью текла кровь, окрашивая белый мех в алый цвет. — Не игрррай со стихией, не смей губить мир!
— А то что, Огонек? — с вызовом крикнула она.
— А то… — волк не договорил. Колючая горсть зачарованного снега, полетевшая в глаза, на какие-то доли секунды отвлекла его от противницы, чем та и воспользовалась.
Рывок, удар когтистой лапы в район живота и… вот она — желанная свобода! Да еще и без особых травм. И с чего это у Огненного сегодня приступ миролюбия? Не до конца проснулся, что ли? Или, наоборот, готов к погружению в сон? На жизнь или десять человеческих жизней, чтобы снова забыть, кем является на самом деле. Странная битва. Ни ярости, ни ненависти, ни жажды крови… Он либо защищается, либо уклоняется, либо… пытается поговорить. Противно!
— Хватит, Водяница, остынь, — не делая попыток нагнать беглянку, проговорил Дух Огня.
Он выглядел усталым и мрачным, без привычного азарта в голубых глазах, без самоуверенности и обычной для него ироничности. И это блеклое подобие Огонька — достойный ее противник? Мир сошел с ума? Или Мастера пошутили?
Завидев его приближение четверть часа назад, Лаванда готова была взвыть от радости, предвкушая хорошую драку. Чтоб хрустели кости, рвалась шерсть, текла кровь и бушевали стихии, стремясь уничтожить одна другую точно так же, как их создатели друг друга. Чтоб погруженные в боевой транс звери воспринимали боль, как наслаждение, а смерть — как временную передышку перед новой битвой. Но кто-то большой и глупый решил испортить ей все удовольствие своими якобы умными заявлениями. Лучше бы Мастер Ин приручила Дух Леса, чем это много думающее недоразумение!
— Водяница!
