Галина Гончарова - Полудемон. Счастье короля
Ак — Квир усмехается.
— Людей я могу взять на себя, некромант.
— Много их там?
— Десятка два.
— Дети?
— Двое.
— Детей — не жрать.
— А если они уже испачканы?
Задумываюсь. Да, детей мне жалко. С другой стороны, от гадюки кошка не родится. И если ребенок хоть раз принимал участие в колдовском обряде…
Убить — милосерднее, уж поверьте мне.
— Тогда они твои.
— Благодарствую.
Ак — Квир отходит в сторону. А я принимаюсь чертить защитные контуры. И не только защитные. Не полезу я один на все поместье, пусть сначала ими займутся те, кого здесь убили.
Да, убили. Некромантия — это не всегда жертвоприношение, хотя демоны это очень одобряют. Но я могу делиться и своей силой. И для них это почти так же вкусно.
А вот колдовство…
Что может предложить демону колдун или колдунья?
Да только жертву. В идеале — зверски замученную, чтобы побольше силы отдала. Если Аморта — второе поколение колдовок, а то и поболее, представьте, сколько людей рассталось с жизнью по милости этой семейки?
Исчезло желание пожалеть бедненьких Моралесов?
Это правильно. Поверьте, они вас не пожалеют. Даже я могу. А вот они — нет. К заемной силе, за которую чужой кровью расплачиваешься, привыкаешь очень быстро.
* * *Ну когда, когда ж я отучусь от дурацкой самонадеянности?!
Когда начну думать головой, а не заменяющими ее органами?
Когда еще набью себе шишек до размеров оленьих рогов?
Не иначе…
А так все хорошо начиналось…
Я‑то рассчитывал, что получив удар от неупокоенных душ, Моралесы побегут из дома. Как тараканы. А я буду выбирать, кого бить тапком.
Как же… размечтался.
Никто и никуда не побежал. Сначала‑то все было неплохо. Круг был нарисован, символы начерчены, я встал в него, Ак — Квир устроился поодаль, я произнес слова вызова — и духи просто повалили.
Валом.
Стадами.
Сколько ж их было… это была не просто жуть. Это был кошмар. Наверное, не меньше пары сотен! Когда они сгрудились вокруг меня, и вся эта белесая масса уставилась своими гляделками, даже мне стало неприятно. Все‑таки я своих призраков по одному — двум поднимал и принимал, но сотнями.
Но справился с собой, отдал задание — и духи плотной массой атаковали дом Моралесов.
А там — тихо.
Они внутрь всосались, а там все равно тихо.
Ни криков, ни стонов… я напрягся, принялся торопливо защищаться чем мог — щитов у некроманта хватает, просто их единомоментно не поставишь, знаки защиты стал чертить — и тут хлобыстнуло.
Из особнячка повеяло такой волной ненависти, что я себя почувствовал сопливым мальчишкой. А ненависть, как известно, бывает вполне материальна. И — убивает.
Меня не успело, но оглушило знатно. В глазах потемнело, голова закружилась — и валяться мне бы там тушкой некроманта, если бы не спас Ак — Квир.
Да, и так бывает.
Прекрасно сообразив, что после некроманта в расход пустят и его, а моя смерть может навсегда привязать его к миру людей, Ак — Квир ухватил меня зубами за шкирку, закинул на спину, словно волк — барана и потащил что есть сил из зоны опасности.
Хотя ему и самому пришлось нелегко.
Колдовство — оно такое, от него никому хорошо не бывает. Даже если человеку и кажется, что оно к добру — зря. Рано или поздно с тебя возьмут полную цену…
Кажется, с этой мыслью я и отрубился на спине Ак — Квира от второй волны ненависти.
Так, что прихожу я в себя на поляне, в лесу, неподалеку от замка Андаго. Рядом сидит Ак — Квир и смотрит на меня.
— Жрать будешь?
Я бы не удивился, если бы он ждал, пока я не приду в себя, чтобы жрать было аппетитнее — эманации боли, знаете ли, страха, гнева, но демон только фыркает.
— Тобой не отравишься, так подавишься.
— Поэтому я и жив?
— О, нет. Ты мне обещал сегодня добычу…
Я кое‑как сажусь, трясу головой.
— Да, обещал. Но… похоже, я тебе буду должен.
— Втрое отдашь.
— Шестьдесят человек? Ты не обожрешься?
— Обожрусь, лопну и сдохну довольным. И что?
— Ничего. Обещаю, ты получишь свои шесть десятков мерзавцев.
Риолонцев. И по умолчанию — с городского дна. Я тоже умею обходить клятвы. Ак — Квир насмешливо глядит на меня.
— Отправляй меня домой, некромант. Тут тебе дойти пять минут.
Тру виски. Сила спряталась куда‑то на дно сознания. Но на Ак — Квира ее еще хватит.
— Отпускаю. И… — прежде, чем закручивается воронка, тихо добавляю. — Спасибо.
Ак — Квир скалится и выглядит это жутковато. Потом шагает в воронку и пропадает в ней. Надо и правда его вызвать в ближайшее время, подкормить. А пока самому отдышаться.
Сейчас кое‑как доплетусь до потайного хода, отдышусь, дойду до своих покоев, если по дороге не сдохну…
Что ж мне так плохо‑то!?
При виде поверженного героя, Иннис хватается за голову и развивает бурную деятельность. Укладывает меня в кровать, приносит кучу сладостей и красное вино. И — садится рядом. Мне тоже было бы любопытно, так что на вопрос я отвечаю раньше, чем она его задала.
— Ничего не вышло.
— Почему?
Иннис явно расстраивается. Интересно, а она понимает, что я ходил убивать людей?
Следующий вопрос проясняет ситуацию.
— Я думала, что ты сегодня с ними разберешься.
— Я тоже так думал. Оказалось, что я переоценил себя.
— И с чем ты столкнулся? — Иннис было интересно.
Я прикрываю глаза и сосредотачиваюсь.
— Иннис, я подозреваю, что у них в доме — капище.
— ЧТО?!
— Да. У меня был план — призвать всех умерших, натравить их на твоихх колдуний и ждать, пока они побегут от ужаса.
— А должны были?
— Знаешь, если бы на тебя накинулись пара сотен призраков. Ты бы не побежала — ты бы полетела.
Иннис передергивается.
— Да уж. Тиданн хоть мне и родственник, но рядом с ним холодом так пробирает…
— Призрак мага — это не просто так, а здесь их было две сотни. Призраков.
— ДВЕ СОТНИ!?
— Да. Я не считал, но не меньше.
— Это они столько людей загубили!?
— Полагаю, что так.
— Но как?! Когда?!
— Иней, а давно у вас появились Моралесы?
— До моего рождения — точно. Кажется, лет за двадцать до того. Приехали, купили дом, землю…
— А что ты подробно о них знаешь? Совершенно точно?
Иннис задумывается на несколько минут — и поднимает на меня удивленные черные глаза.
— Ничего… Дворяне. Из небогатых. Вроде порядочные… все?
— Шикарно! Никто ничего не знает, но все к ним хорошо относятся, так?
— П — примерно так.
— Иней, когда я натравил на них призраков, я ждал реакции И она была… своеобразной.
