Виола Ривард - Порабощенная альфой (ЛП)

- Почему ты скрываешь от меня свое тело?

Ее щеки покраснели.

– Полагаю, что я просто не привыкла к тому, что мужчины смотрят на меня подобным образом.

- Каким образом? – спросил он, прозвучав по-настоящему заинтригованным.

- Как будто они хотят меня съесть.

Они на минуту замолчали. Все еще не глядя на него, она умудрилась изменить форму крючков и надеть бюстгальтер. Когда она надевала рубашку, Эрик снова заговорил.

- Я тебя напугал?

Астрид сглотнула.

– Немного.

Она боялась его – глупо было не бояться – но ее больше пугало то, как он на нее влиял. Возле альфы она быстро становилась человеком, которого с трудом узнавала, и все больше презирала.

Боясь того, куда этот разговор мог привести, она сменила тему.

- Мы так и не закончили разговор о моей сестре. – она повернулась к Эрику, встретившись с ним глазами, чтобы показать, что не позволит себя игнорировать. – Это не может ждать год. Мне нужно вернуть ее как можно скорее.

- Год это и есть как можно скорее, - сказал он, глазами провоцируя ее продолжать.

Она помассировала виски.

– Послушай, я понимаю, что не в том положении, чтобы с тобой торговаться, но пожалуйста, выслушай меня. Я обманывала родителей почти два месяца, говоря им что моя сестра уехала снимать в джунглях южно-американских пантер-оборотней. Они даже не знают, что я тоже уехала и когда они узнают, то, вероятно, поймут что я наговорила им про Джиннифер всякой ерунды.

Астрид сделала шаг вперед и сказала умоляющим голосом.

– Они уже почти меня потеряли. Если они потеряют и Джиннифер, то это их убьет. Пожалуйста, ты должен мне помочь ее вернуть.

Лицо Эрика осталось раздражающе бесстрастным.

– Я помогу. В течение года.

***

В своей волчьей форме Эрик медленно двигался по извилистым туннелям своего логова. Он изменился не потому что ему было особо холодно, а потому что превращение помогло облегчить некоторый дискомфорт в его теле.

Он чувствовал себя уставшим. Даже больше, чем он чувствовал себя в течение долгого времени, но спать он не хотел. Он снова хотел ее трахать.

Человек шла рядом с ним, наконец, затихнув. У него было чувство, что она избегала его с помощью молчания, и это означало, что она явно не понимала насколько раздраженной была.

Эрик не чувствовал вины за то, что сказал ей. Если бы он не был склонен менять свое мнение, его стая уже давно пошла бы по пути старых племен волков Нунавута.

Когда он был щенком, здесь было больше трех дюжин волчьих стай самых разных размеров, их территории протянулись вдоль всего арктического архипелага. В те времена войны между стаями были обычным явлением. Границы и охотничьи угодья постоянно оспаривались, и их самыми большими врагами были они сами.

Но за эти годы, когда для людей браконьерство на оборотней стало доходным бизнесом, стаи стали вытеснять дальше на север. Более мелкие стаи и стаи с плохим руководством пали под напором людей. Остальные продолжили сражаться в основном между собой в постоянно сокращающейся безопасной зоне.

Когда пыль, наконец, осела, остались три волчьи стаи которые претендовали на землю: Седна на севере, Силуит на востоке и Амарок на западе. В районе обитания Седна даже по арктическим стандартам были отвратительные условия для проживания. Они существовали не только потому, что их территория не интересовала другие стаи, но и потому что туда было сложно добраться браконьерам. Силуит выжили потому что их альфе Зейну выпала удача унаследовать логово, которое находилось всего в нескольких километрах от богатых охотничьих угодий.

Несмотря на то, что территория Амарок была огромной, через нее проходило лишь несколько миграций овцебыков и карибу – которые составляли основной рацион крупной стаи. Зимой свежее мясо практически отсутствовало, и им приходилось полагаться на запасы, сделанные весной и летом. Их территория также была более доступна для браконьеров, так как располагалась на материке, а не на архипелаге.

Несмотря на все это, Амарок была больше, чем две другие стаи, и видела меньше браконьеров, чем даже Седна. И было это потому, что его стая обладала чем-то, чего не было в других стаях – жесткой дисциплиной.

Альфой был Эрик, и его правила выполнялись беспрекословно. Ошибка, совершенная одним из волков, могла иметь пагубные результаты для всей стаи, и поэтому даже самые незначительные оплошности имели суровые последствия. Бросить вызов авторитету Эрика означало смерть. Он не дарил милосердия, и у него не было места для жалости.

Именно поэтому он не испытывал никакого желания помочь человеку срочно потребовать обратно ее сестру. Но все же он почувствовал… что-то.

Было не удивительно, что его волк хотел облизать, понюхать и успокоить ее. Но в конце концов, он был всего лишь животным. Нет, Эрика обеспокоило то, что после того, как он отказал в ее мольбе, он почувствовал странную потребность объясниться. Ему пришлось остановить себя от того, чтобы изложить причины, почему попытка забрать ее сестру, не имея тактических преимуществ, будет с его стороны грубой халатностью.

Но, конечно же, он воздержался. Его язык был единственным, над чем он никогда не терял контроль.

В главную комнату входили и уходили волки, брали еду и собирались небольшими группами, чтобы пообщаться. Не имея постоянных дневного и ночного циклов, стая не имела никакого установленного расписания. Вместо этого волки посменно выходили на патрулирование и, когда был благоприятный сезон, то и на охоту.

В комнате всегда стоял шум. Звуки разговоров, рычание, лай и десятки шагов размывались в неясный гул, который отражался в большой пещере. Сегодня уровень шума был выше, чем обычно, и как только Эрик вышел из туннеля, то увидел, что внимание комнаты сместилось в его сторону.

Он осмотрел комнату и обнаружил, что мужчины в особенности сфокусировались на человеке. Логически он понимал, что им было любопытно. Он никогда не приводил в логово человеческих женщин, и они хотели знать, что это будет означать для их стаи. Однако его волку было наплевать на логику, и он не мог остановить себя от того, чтобы не бросить на комнату свирепый взгляд.

Пока он пристально рассматривал других мужчин, человек опередила его и поспешила туда, где были Халли и собака, бежавшие ее поприветствовать. Собака добралась первой, подпрыгивая на задних лапах, чтобы облизать ей лицо. Халли наскочила на ее ноги, а затем сразу же отпрянула, наморщив нос.

- Фу, Астрид, ты ужасно пахнешь.

Человек повернулась назад и сверкнула на него недобрым взглядом.

Эрик внутренне нахмурился. Если она и пахла плохо, то это из-за собаки, подумал он, наблюдая, как животное продолжало ее облизывать.