Смертельные цветы (СИ) - Дайре Грей
— Почему ты ее ищешь? Дело ведь не в Свете и ее преступлениях...
— Тебе ли спрашивать? — светлый кивнул на снимок целительницы, снова стоящий так, чтобы изображение мог видеть только хозяин кабинета.
— До сих пор? Даже после всего, что было? — Деметрий не обвинял. Не осуждал. Пытался понять.
— А что было? Она убивала. Изменилась. Стала жестокой. Думаешь, я не понимаю? Понимал еще прошлой осенью, понимаю и сейчас.
— А как же Посвящение? Разве Свет и Тьма могут быть... вместе? — как хороший дипломат он очень осторожно подбирал слова, не желая случайно задеть больную мозоль.
Олеж усмехнулся. Перед глазами встал Лукас. Изуродованный. Полуживой. Переставший быть собой. Затем вспомнилась Оливия. Тьма в ее ауре. Необычайная для светлых сила. И ненависть в глазах ее мужа. Безумие ее дочери. А еще есть Пьетр, так и не простивший себя за убийство ведьмы. Замкнувшийся в экспериментах и себе самом. Насквозь больной и неспособный полностью раскрыть свою силу. Что стало ясно только после принятия Света.
Вот итог союза двух Абсолютов. Разрушение. Страдания. Смерть. Безумие. Будет ли у них иначе? Может ли вообще быть иначе?
— По крайней мере, я могу попытаться... — ответил он сразу и себе и другу.
Если все будет плохо... Этот мир пережил столько катаклизмов, что гибель еще одного истинного ничего не изменит...
Глава 3
Почему-то он всегда думал, что Виттор живет в столице. Это казалось логичным. Нужно же где-то спать и отдыхать от службы. На деле все оказалось сложнее... Бывший глава боевых магов только снимал квартиру. И каждый год менял район обитания. Предосторожность или развитая с годами мания преследования? Психическим расстройствами или профессиональной деформации маги подвержены также как и люди.
Олеж окинул взглядом открывающийся пейзаж. Постоянное жилье старого мага располагалось в восточном регионе. На склоне горы меж деревьев прятался небольшой домик с мансардой. Вид отсюда открывался прекрасный. Внизу, в долине раскинулся центральный город округа. Хорошим шагом до него всего час. А если взять велосипед и того меньше. Мобилями местные практически не пользовались. Узкие извилистые дорожки совершенно для них не подходили.
Здесь уже ощущалось дыхание осени. Легкая сырость пробиралась под одежду. Воздух холодил лицо. Деревья стояли еще зеленые, но небо затянули тучи, а накануне явно прошел дождь. Трава стала влажной и скользкой. Подниматься по склону оказалось нелегко. Конечно, можно было перенестись прямо к дому. Но светлому хотелось проделать тот же путь, что и бывшему наставнику. К тому же любое физическое усилие напоминало о прошлой жизни. А память необходима, чтобы сохранить себя.
За спиной с тихим скрипом открылась дверь.
— Долго стоять будешь?
Олеж обернулся. Старый боевик стоял на небольшой веранде, опираясь на перилла. Он выглядел непривычно домашним. В спортивных брюках и свитере с наброшенным на плечи клетчатым пледом.
— Почему восток? — спросил светлый, когда они оба устроились на веранде.
Виттор занял старинное кресло-качалку, а ему достался кухонный стул, который маг оседлал задом наперед.
— А почему нет? Я здесь родился когда-то, — бывший руководитель укрыл ноги пледом и достал из кармана трубку. Перехватил вопросительный взгляд. — Это вместо отвара. Илей предложил. Сказал, что климат тут подходящий для меня. Восстановление пойдет быстрее. А травяной дым поможет. Кашлять стал меньше.
Голос у него на самом деле стал глубже и менее хриплым. Да и в целом выглядел старый маг лучше. Пропали вечные тени под глазами. Цвет лица выровнялся. Аура стала равномернее. И заметные перемены навели на простую мысль:
— Когда ты последний раз отдыхал?
— Давно, — хозяин дома раскурил трубку и выпустил первую струйку дыма, — лет сорок назад.
Дым непривычно пах луговыми травами и чем-то пряным. Сбор наверняка делала Оливия.
— А после? Каждому ведь положен отпуск.
Виттор окинул его странным взглядом.
— На отпуск нужно время, а у нас постоянно что-то происходило. Я отдыхал. Просто иначе. Иногда короткая передышка значит куда больше, чем несколько недель покоя.
— Не для измученного организма, — возразил истинный. — Ты себя загнал.
— Ты не целитель. Мне хватает нотаций Илея. И местного лекаря, которому меня сдали. Не стоит их повторять. А то я чувствую себя странно. Собственный ученик выговаривает за поведение.
Олеж усмехнулся. На землю упали первые капли. И уже через минуту начался дождь. Неожиданно сильный. Будто стена отделила их от остального мира. Город скрылся за пеленой воды.
— Осенью здесь так часто бывает, — пробормотал старый боевик. — Налетит ветер, пригонит тучу, она прольется. А через полчаса уже солнце. Зачем пришел?
— Хотел проведать тебя...
— Оставь сентиментальность кому-нибудь другому. Светлые не лгут, поэтому допускаю, что тебя волнует мое состояние. Но не так сильно, чтобы примчаться на край мира. Так что тебя привело?
Светлый вздохнул. Ему не хватало разговоров с магом. Забытого ощущения равенства. В этом мире осталось слишком мало тех, с кем он мог бы просто побеседовать.
— Афию все еще не нашли. У Совета нет мыслей, где она может быть. Я подумал, что ты можешь высказать свое мнение.
— Вы ее не найдете, — Виттор совершенно не удивился вопросу. Наверняка ждал его. И давно все обдумал. — Светлые не понимают темных. А в ней слишком много Тьмы. У тебя был шанс в самом начале. Но она все продумала заранее.
— Так что же мы упускаем? — он сжал губы и нахмурился. Его не упрекали, нет. Но неприятный осадок остался.
— Месть, — коротко выдохнул собеседник, выпуская еще одну струйку дыма. — Ее мать убили. Она ищет убийцу. Найдет и убьет. Когда появится тело, сможете взять след.
Олеж замер. Все же Абсолют меняет своих носителей. Почему он сам не подумал о столь очевидном варианте? Ведь сам так и не простил Брасияну смерть собственной матери. Почему же княгиня должна оставить убийство без последствий? Он слишком зациклился на том, что Лидия являлась гарантом поддержки Виттора. Что мать и дочь давно не общались. Что отношения между ними и раньше являлись натянутыми. Но разве что-то из этого является веской причиной для отказа от мести? Не для носителя Тьмы.
— Следствие зашло в тупик, насколько я знаю.
— Да уж Брасиян постарался, чтобы некому стало заниматься расследованием, — с каким-то злым ожесточением
