Покоряя дракона - Валерия Лебедева
Разлучаться вовсе не хотелось, но я решила воспользоваться возможностью потренироваться или помедитировать, как назвала это драконица, пока мои чувства пылали, точно факел. Я снова и снова погружалась в себя, находя свой внутренним мир все более ярким. Казалось, я начинала расцветать, как и прекрасное чувство к Александру. Драконица ликовала и хлопала крыльями. Ей явно нравилось то, что происходило, и я вполне разделяла ее восторг.
— Ты чувствуешь его? — я захлопала ресницами, — Спрашиваю, ощущаешь его эмоции?
— Вроде нет.
— Плохо. А надо. Вам надо больше соприкасаться. Это укрепит связь.
— Какую?
— Глупышка! Мы же его истинные, а он — наш. Как вы вообще сдержались? Или ты опасаешься, что ты такая не единственная?
Я замолчала и задумалась, но не успела я и рта раскрыть, чтобы что-то ей ответить, как меня будто бы вытолкнуло.
Открыла глаза и обнаружила, что уже совсем стемнело. Я и не думала зажигать свечи днем, теперь пришлось делать это наощупь.
Как только я захотела встать, передо мной мелькнуло лицо Элизы. Я успела ахнуть прежде, чем она закрыла мне рот своей горячей ладонью.
— Молчи, Вера! — она зашипела на меня, продолжая затыкать, — Что-то происходит. Мне надо отвести тебя к Сталвану, — она наклонилась ближе, ее глаза сверкнули в полумраке, — Лучше скажи ему правду, если все еще цепляешься за свою жизнь.
Она медленно отпускала меня, пока не убедилась, что я не стану кричать. Крепко схватив под локоть, чуть ли не поволокла меня.
Я удивилась, когда обнаружила, что мы идем вовсе не к нему в комнату, а спускаемся по лестницам все ниже и ниже. Затхлый запах сырой земли ощущался все ярче. Вскоре показались массивные решетки, а в самом проходе был Сталван. Когда он обернулся, услышав наши шаги, отойдя чуть в бок, я приметила щербатый стул с приделанными к подлокотникам кандалами.
— О, какие гости! Иди сюда, мышка. Я уже заждался.
Элиза отпустила мою руку и осталась стоять на нижних ступенях. Она подтолкнула меня в спину, словно бы задавала правильную траекторию, но мне и так было некуда деться. Я не смогу сбежать отсюда, пока не расскажу ему все, что он хотел знать. Мрачная обреченность сковывала мое сердце, но решимость все же пылала сильнее. Я прекращу это!
Я опустилась на стул, тут же щелкнули кандалы на моих запястьях. Подняла взгляд на ухмыляющегося Сталвана, перевела на растерянную Элизу. Мне было не по себе от ее вида. Она казалась напуганной, а если уж она чего-то боялась, у меня это должно было вызвать самый настоящий ужас.
— Как ты понимаешь, у нас один большой секрет. И поэтому, выбивать из тебя правду силой я не буду, нам ведь не нужны синяки, да? — он прохаживался передо мной, выпятив грудь и сцепив руки за спиной, — Может, ты хочешь мне что-то рассказать?
— Ничего, господин, — я проговорила это медленно, лениво, чтобы он понял, что теперь я буду бороться. Я выстою. И пусть он убьет меня, но я больше не стану предавать Александра.
— Смелая мышка, да? — он остановился ровно напротив, плавно склонился к самому моему лицу, — Интересно… Как легко ты готова принять свою кончину. Почему?
Я отвернулась. Разве такое решение может быть легким? Я уповала лишь на то, что наша истинная связь с Александром еще не настолько окрепла, чтобы он пострадал из-за моей смерти. Усмехнулась, думая о том, как жестока ко мне судьба в последние месяцы.
— Держись, крошка. Мы справимся.
— Если нет, прости меня… Прости.
Как только мои губы тронула улыбка, я получила оплеуху. В ушах зазвенело, от удара меня на мгновение дезориентировало, мне казалось, что я падаю, но на самом деле осталась сидеть. Привкус крови заполнил мой рот. Дернула руками, хотела прикоснуться к горящей щеке, но хватка металла не ослабла, оковы даже не скрипнули.
— Ах, какое самопожертвование. Ты глупа, если решилась идти против моих решений. Жила бы себе здесь дальше, получила бы герцога, — я перевела взгляд на девушку, что в этот миг поджала побледневшие губы, — Но ты решила строить из себя героиню. При том, совершенно не понятно, для каких целей? Для чего, Вера? С тобой или без тебя, но мой план свершится. Просто более радикально.
Разозлившись, я дернула ногой, ударяя Сталвана в колено. Я буду бороться до последнего. Не знаю, на какое чудо я рассчитывала. Быть может, уповала на то, что с болью вырвется наружу мой дракон. И я смету это чудище, прикинувшееся человеком, перекушу его гадкое тело и сожру!
— Тише, девочка. Ты перегоришь.
Мужчина зарычал, в тот же миг его лицо переменилось. Ничего не выражающие змеиные глаза лишь мельком взглянули на меня прежде, чем он вонзил в мое плечо свои клыки. Короткий миг боли сменился легкостью, что заволакивала меня будто молочной пеленой. Когда он отстранился, я даже не видела, я готовилась сопротивляться, сжала руки в кулаки. Сталван оказался упорным, я ощутила касание острых клыков к обоим запястьям, следом на предплечьях, ключицах, щеках, на бедрах. Он отвратительно трогал меня, кроме боли я ощущала отвращение. Пелена становилась все более густой, липкой. Казалось, он решил наполнить меня ядом до краев.
Сквозь морок услышала, как зашелестели юбки, шорох был все ближе, приглушенный удивленный вздох. Это была Элиза, совсем рядом:
— Остановись… Убьешь…
Я почти не разбирала их слов. Слышала, как она вскрикнула, а затем… Неправильное проникновение будто бы в самую голову. Вкрадчивый голос мужчины приказывал мне рассказать все.
«Все? Хорошо!»
И я начала вываливать одну грязную подробность страсти сегодняшнего утра за другой, подробно описывая все свои желания относительно Александра.
Снова удар, от которого моя голова дернулась и упала на грудь. Я больше не могла ее поднять.
— Говори про камень! Говори!
Я даже не видела его лица. В мыслях сразу, точно появились перед глазами, возникли обнаруженные сегодня записи. Открывая и закрывая рот, точно выброшенная на берег рыба, я держалась из последних сил. Я точно знала, где камень, в письмах были зашифрованы указатели. Но если он нужен такому гнусному мерзавцу, значит, он принесет лишь зло. Я ни за что не скажу ему!
— Тварь! — он снова наотмашь ударил по моей щеке. Я строила из себя сильную, но на самом деле была так слаба, что даже не было сил вскрикнуть.
Я ослушивалась приказа, боролась с внушением. Делать вид, что я справляюсь было легко, пока не пришла боль. Непослушание тому, кто одарил ядом, приносило нестерпимую боль.
