Старший принц в активном поиске - Эми Эванс
Целый час мы увлеченно и самоотверженно рисовали, то и дело поглядывая на Его Высочество принца Теодора, затем на мольберт с набросками, и потом снова на принца.
Последний держался стойко. Его за это можно было даже похвалить, не каждый сможет вынести двадцать пар глаз, оценивающе поглядывающих на его породистое лицо. И даже не дергаться при этом, оставаясь в неподвижной позе с невозмутимым выражением лица.
К концу первого часа, благородные леди порядком выдохлись и решили, что дальше облагораживать местный идеал уже некуда. Да и вообще, и так сойдет.
С этим девизом мы и сообщили уважаемой леди Винтер, что плоды нашего творчества завершены, и мы готовы продемонстрировать их публике. Наша немногочисленная публика восприняла это заявление без особого восторга, но деваться ей было некуда.
— Можете разворачивать мольберты, — расщедрилась распорядительница отбора.
Мы с леди снова переглянулись и синхронно развернули мольберты лицом к леди Винтер и наследному принцу.
Произведенный эффект явно стоил того. Лицо распорядительницы отбора вытянулось, глаза расширились, она вскрикнула, и начала медленно оседать на пол.
Старший принц, изучающий невозмутимым взглядом свой портрет аж в количестве двадцати штук (вот же гад, на лице ни один мускул у него не дрогнул), не сразу заметил, что его соратница решила нас покинуть. Потом моргнул, очнувшись от оцепенения, и поспешил приводить распорядительницу отбора в сознание.
Лучше бы он этого не делал…
Хлесткая пощечина, доставшаяся бедной женщине, сразу же ее взбодрила. Она сквозь зубы прошипела слова благодарности и поднялась, чинно разглаживая сладки на платье.
Вот вроде бы нетрадиционными методами приводили в чувства одну даму, а вздрогнули и почувствовали холодок, пробежавшийся по спине, все остальные.
Наверное, зря мы все-таки это все затеяли…
Но отступать уже было поздно. Да и вообще, они сами виноваты. Нечего было над нами так гнусно издеваться, и мы бы тогда себя как паиньки вели.
Леди Винтер, пришедшая в себя, снова окинула взглядом наши шедевры, перескакивая с одного на другой.
Наверное, выбрать никак не может победителя. Что поделать, все мы тут талантливы.
Пока леди Винтер лихорадочно оценивала плоды наших трудов, мы тоже решили последовать ее примеру. Ох, лучше бы мы этого не делали.
Скрыть подрагивающие плечи и смеющиеся глаза было ой как не просто. Гвендолин Райли вообще покраснела, бедняжка, и усиленно кусала щеки изнутри, чтобы сдержать собственное веселье.
С портрета Алисии Юнис на нас смотрел Его Высочество с огромным крючковатым длинным носом. Эбигейл Реган пририсовала наследнику престола пару десятков лишних килограммов. Гертруда Ферн вообще ему очки на нос нацепила. На портрете, созданном Талитой Фарлей, у принца Теодора заметно косил левый глаз. Я пририсовала Его Высочеству зловещую ухмылку и дополнила это дело мрачным, черно-алым фоном. А Оберта Танзи нарисовала губы на пол портрета, а где-то там, в дали, виднелись глаза-бусинки.
В общем, хорош и прекрасен был жених в глазах невест.
— Леди, — произнесла спокойно распорядительница отбора, когда к ней вернулся дар речи, и тут же перешла на фальцет, — Это что за безобразие?!
— Это не безобразие, — высоко вздернув свой маленький носик, чопорно поправила ее Мирабель Шелби, — Мы всего лишь показали вам свои таланты.
Портрет у Мирабель, кстати, получился всем портретам портрет. Лопоухого старшего принца с непропорционального большими глазами и кривым носом не видел еще никто. А она у нас вроде живописью увлекается, и даже хотела портрет Его Высочеству подарить. Нормальный, в смысле, портрет. До чего довели бедную девочку…
— И вы, как истинная леди, должны были оценить наши таланты по достоинству, а не выражать собственное недовольство, — решила поддержать соратницу по каверзам Эбигейл Реган, — Искусство может облекать разные формы. А красота, она в глазах смотрящего.
В общем, наши попытки заговорить зубы и пристыдить одну распорядительницу отбора в отсутствии воспитания удались, но должных плодов не принесли.
Зато я точно могу сказать, что наследник престола в наши пламенные речи не поверил. Вот ни на грамм. И сейчас с трудом сдерживал свой гнев, сверля нашу дружную компанию недобрым взглядом.
Леди Винтер решила поступить мудро и булыжник в свой огород пропустила мимо ушей. Вместо этого распорядительница отбора сменила тему разговора и радостно воскликнула:
— Ну, вот! Победитель найден! Леди Келсая Келли отправится на следующую встречу с Его Высочеством, — все это женщина произнесла скороговоркой.
И было непонятно, то ли она желает от компании венценосного жениха быстрее избавиться, то ли сама стремиться ноги унести.
Мы же с девушками дружно развернулись к Келсае, которая со своим мольбертом забилась в самый конец аудитории, и оценили плоды ее творчества. Оценили, выводы сделали и наградили бывшую соратницу такими пламенными взглядами, которые и без всяких слов обещали, что до ужина она не доживет.
* * *
Когда за нами закрылась дверь общежития, Келсая Келли решила воспользоваться ситуацией и попыталась незаметно удрать в нашу с ней комнату.
Стоит ли говорить, что у леди Келли ничего не вышло, и дорогу ей заступили разгневанного вида дамы в количестве трех штук?
Келсая нервно обернулась, поняла, что ее взяли в круг и отступать ей некуда и жалобно протянула:
— Девочки, ну извините! Но мне, правда, надо было…
— Что надо было? — грозно поинтересовалась у нее Равенна Маккензи, — Ситуацией воспользоваться и обвести нас вокруг пальца?
— Да как ты вообще могла подруг променять на какого-то мужика? — негодовала Селина Эйвис.
— Ой, да какие мы с вами подруги? — возмутилась в ответ леди Келли, — Это отбор, мы конкурентки и каждая сама за себя!
— Да-а-а-а? — нехорошим таким тоном протянула Клотильда Коррета, скрестив руки на груди, — Мне, может, тоже Его Высочество нравится, и я бы не отказалась от личной встречи. Но не такой ценой, это низко!
— А я вообще своей любовью к живописи пожертвовала! — зарычала Мирабель и угрожающе шагнула вперед, зачем-то закатывая рукава платья, — Я хотела подарить принцу Теодору красивый портрет, а теперь не получится. Да у меня рука еле поднялась, нацарапать на мольберте то безобразие. А ты! — зашипела она на девицу, болезненно ткнув в нее пальцем.
Мирабель еле оттащили.
— Да даже я не стала выпендриваться! — воскликнула Оберта Танзи, — А я больше всех вас замуж за принца хочу. Но они сами виноваты, нечего было над нами так издеваться!
На Оберту все посмотрели с уважением. И даже если до симпатии к ней было далеко, ненависти после ее слов точно поубавилось. Вот уж от кого не ожидала…
— Ну, девочки! — захныкала Келсая Келли, — Я правда не хотела, чтоб так все
