Попаданка. Мама – служанка (СИ) - Елена Белильщикова
– А как же Велес? Не вернешься к нему? Столько вместе прожили, столько натворили, – последняя фраза прозвучала особенно ядовито. – Со мной останешься?
Двусмысленно это все прозвучало. Ревниво, горячо, с вызовом… Особенно когда Ратмир наклонился сильнее, и лица оказались так близко, что дыхания смешались. Что еще бы сантиметр, еще малейшее движение – и губы соприкоснулись.
Ратмир невольно опустил взгляд на них. На губы Златы. И облизнул свои, чувствуя неуместное желание к той, кого еще недавно хотел вышвырнуть прочь! Обратно к муженьку окаянному, и пусть хоть поубивают друг друга!
Злата дерзко тряхнула головой. Заколки выпали из светло-русых волос и рассыпались по плечами. А глаза сверкнули зло:
– О, да, столько прожили вместе, столько раз в отключке валялась, когда головой о стену прикладывали, что непонятно, как живая-то осталась! И вернусь? Когда смогла сбежать с сыном? И не мечтай, Ратмир!
Губы Ратмира были слишком близко. А все тело выламывало от того, как хотелось прогнуться, потереться, как кошке, телом о тело Ратмира. Он же враг! Как Злата могла его желать? Но она желала.
– И с тобой не останусь, – выдохнула Злата неуверенно, глядя в глаза Ратмиру. – Никто мне не нужен. Наиграешься ты мальчишкой, выбросишь его, как щенка, игрушку изломанную. И я с ним одна останусь. Жизнь новую начну, только с Дареном жить буду, никого из мужиков не подпущу больше, чтобы не обидели! Ни его, ни меня… Раз прежде сберечь не смогла, так хоть сейчас сберегу от вас всех… мужчин! – последние слова прозвучали резко, горячо, с болью в голосе.
– Да что ты говоришь такое, что выброшу… – пораженный, выдохнул Ратмир.
На его лице была написана такая смесь ужаса, гнева, отвращения к одной только мысли об этом, что казалось, он сейчас залепит Злате пощечину. Но вместо этого Ратмир резко обхватил ее лицо ладонями. Уж лучше заткнуть рот этой нахалке поцелуем! Его губы смяли ее решительно, напористо. У него самого голова закружилась от того, какими мягкими, нежными они оказались, какой податливой в эту секунду показалась ему Злата, эта несносная упрямая девчонка. Ратмир зажмурился, будто был не в силах видеть ее, целовать ее, именно ее, девушку, которая, как он думал, была в сговоре с человеком, отнявшим у него сына! Но и остановиться не мог, выласкивая кончиком языка краешек ее губ, нахально толкнувшись им между них. Ратмир целовал Злату, как распутницу, как добычу, не жалея. Так, чтобы эти нежные губы припухли. Так, чтобы вырвать, вытравить из себя тягу к ней!
Злата застонала. Так громко, так распутно. И ответила на поцелуй, прикрыв глаза. Ее руки обвили шею Ратмира, и она отвечала на поцелуй, приоткрыв рот, впуская его язык. Злата прикусывала ему губы, будто наказывала за то, что так ей нравится. Наказывала за то, что тело ее льнет Ратмиру и плавится под его руками.
– Выбросишь, – припечатала Злата обреченно и грустно, когда они сумели-таки оторваться друг от друга. – Никому нельзя верить. Все мужчины врут. Велес обманывал меня двенадцать лет, ты в курсе?
Злата горько рассмеялась и оттолкнула Ратмира, и встала с кресла, прошлась по комнате, подойдя к стене. Погладила бездумно раму на картине.
– Что? О чем ты?
– Я умирала при родах. Когда вернулся Велес. Как оказалось, мой ребенок умер. А Велес… принес твоего младенца. Никто об этом не знал, кроме повитухи, наверно. Он подменил младенца втайне от меня. И в тот день, когда ты появился на нашем пороге, я впервые узнала, что Дарен не наш сын. Господи-боже, а я еще так удивлялась, когда Велес назвал сына Дареном… и вечно звал его Даром, подарком, сокровищем… дар небес, ха-ха? Когда был в настроении, конечно. А я не знала. Я как дура была, понимаешь? Я ни-че-го не знала! И ты… вечно обвиняешь меня в том, что я украла ребенка? Да я жалею сейчас, что сказала тебе об этом, если честно! – дерзко выдохнула Злата, смелея еще больше, и подошла к Ратмиру. – Лучше было молчать и не позориться этой правдой! Лучше от тебя все скрывать, от окаянного! Мечтала я украсть у тебя Дарена только в тот день, когда меня после разоблачения и танца ты вышвырнуть хотел, когда разлучил меня с моим ребенком! И не жалею о том, что хотела украсть снова! Ты заслужил!
Ратмир застыл, закаменел, глядя на Злату, едва дыша. Даже не сразу смог заговорить, размыкая губы, но не находя не то, что слов. Даже голоса. Сил выдавить хоть что-то. Пальцы бессильно сжимались-разжимались в кулаки.
– Проклятый Велес! – грязно выругавшись, Ратмир ударил по стене, отворачиваясь, пряча искаженное болью и отчаянием лицо.
От ненависти застучало в ушах. Перед глазами застелило алой пеленой. От которой не спастись никак! Разве что набросившись, вымещая злость кулаками. Только Велеса здесь не было! А была Злата. Еще одна жертва обстоятельств. Ратмир ведь не понял тогда ее слов. А теперь он повернулся к ней, глядя из-под растрепавшихся черных волос. Его ладони обхватили ее плечи уже мягко, бережно.
– Прости… Я не знал об этом. Даю слово, я не разлучу тебя с Дареном. Мальчику нужна материнская ласка, тепло, забота женская. Оставайся, никто тебя не гонит, – Ратмир даже слегка улыбнулся, отводя назад прядку Златы, но потом властно запустил пальцы в ее волосы на затылке, повыше звеньев косы. – Но упаси тебя бог еще хоть раз подумать о том, чтобы украсть моего сына! Чтобы снова отобрать у меня его!
В его голосе проступило рычание. Отчаянное. Как у зверя загнанного. Слишком долго искал Дарена. И теперь был готов сражаться за него до последней капли крови! Даже с той, к кому его потянуло.
Злата невольно потянулась к Ратмиру первая. Как Дарен, робко, неуверенно, потерлась щекой о его руку. Словно зверушка, прикрыв глаза. Злата чувствовала его ласку, его поглаживание. И доверяла так отчаянно и нелепо, что захотелось открыться ему. Правду сказать.
– Ты вот меня винишь за равнодушие, бездействие… когда Велес обижал сына? – заговорила Злата вдруг негромко, надтреснуто. – Думаешь, потому что струсила, не защищала? Думаешь, потому что бил, не сбежала и сына не забрала? Да я сама… ненавижу Злату за ее поведение все эти годы! Я не она, понимаешь? Может, убил Велес ее случайно, когда головой о стену
