Ну, здравствуй, жена! - Татьяна Геннадьевна Абалова
- Мало кому из нас досталась любовь мужей. В договорных браках она как выигрыш в игре на деньги. Скорее останешься голым, чем повезет сорвать куш.
- Я смогла. И эта девочка сможет.
Тиль Грасси хмыкнула.
- И не криви лицо, - строго произнесла старуха. - Да, я никогда не была красивой, но во мне жил огонь, который притягивал мужчин, как сахар пчел. И я вижу этот огонь в девчонке, одетой как мальчик. Кстати, почему ты до сих пор не подобрала ей платье?
- Джулия - сорванец, бегающий по крепостной стене и прыгающий словно дикая обезьяна. Она еще более нелепо будет смотреться в платье.
Картора немного помолчала.
- Может быть, даже хорошо, что она не носит женскую одежду. Это тоже привлечет к ней внимание.
Тиль присела на краешек кровати. Старуха подвинулась и перекинула одну из подушек снохе.
- Картора, как ты думаешь, откуда в девочке магия? Ведь она с Земли, где нет даже зачатков. Мне кажется, именно поэтому строн не принял первую жену Изегера. Ту самую, которую он так долго искал.
- Кто знает, кто знает... - задумчиво произнесла старуха. - Сколько в нашем мире бастардов, кому досталась от отца хоть какая-то магия? Глядишь, один из них, как и наш Изегер, добрался до далекого мира.
- Почему именно бастард? Вторые-третьи сыновья тоже, как правило, не у дел. Ни строна, ни средств к существованию.
- Если бы отцом Джулии был чистокровный маг, его дар уже проснулся бы в ней. А так... Ты же видишь, что там нет ничего серьезного.
Старуха поигралась с клюкой как с мечом.
Тиль улыбнулась. Она вспомнила семейную байку, которую любили рассказывать на всяком торжестве. Молодая Картора, которая была когда-то стройной и стремительной, завоевала любовь будущего мужа именно тем, что положив его в кровавом поединке на обе лопатки, заставила просить пощады. И руки.
Доспехи свекрови до сих пор хранились где-то в подвале. Тиль даже не забыла, как выглядит выгравированный на нагруднике кирасы герб рода Непобедимого Гестиха - два скрещенных меча, овитых колючей лозой.
Картора постарела, стала Тенью, но до сих пор колюча, как та лоза...
- Да, наш Изегер сглупил....
- Это ты о чем?
- Действительно, - хмыкнула старуха, - о чем это я? Вся его жизнь сплошная глупость. А последняя в том, что он отправил девочку в дом, где живут Тени. Знал бы, что она маг и может нас видеть, сто раз бы подумал.
- А наша жизнь так и текла бы в размышлениях о прошлом...
Глава 10. Камень на сердце Магистра
Магистр сидел в театральной ложе, вот уже без малого сотню лет принадлежащей ему лично. Она уступала размерами лишь ложе короля. Но к чему сильнейшему магу Агрида большая? Не в пример Элькассару Третьему из рода Оживляющих, у него нет семьи. Да и не положена она тому, кто не имеет права передавать свои знания по наследству.
Баргир Син из рода Читающих Мысли, помнил минуту слабости, когда ревел от отчаяния и кидался на стены словно дикий зверь, узнав, что избран следующим Магистром. Звание весьма почетное, но обрекающее на пожизненное одиночество. А он уже строил планы, что возьмет в жены Картору из рода Непобедимого Гестиха. И пусть неукротимая дева любила другого, а кому как не Читающему Мысли знать об этом, но род Син был более древним, чем у Ханноров, а потому отказать ему не посмели бы...
Уже давно Картора стала Тенью, сгинули где-то в чужих мирах ее муж и сын, правнук остался без строна, лишив род последней надежды, а Баргир все еще живет.
Смолкла музыка. В зале раздались восторженные крики и хлопки. Танцовщица, исполняющая главную роль, лучезарно улыбаясь, кланялась.
Магистр оторопело оглянулся. Королевская ложа уже опустела.
«И зачем я хожу в театр, если не смотрю на сцену?»
Надев на голову шапочку без полей, такую крохотную, что едва закрывала макушку, с трудом поднялся. Строны, задевая друг друга, звякнули.
Скоро к ним прибавится еще один.
«Надо бы поторопить Дэйте передать строн покойного отца, - подумал Магистр, оправляя красный балахон, заменяющий и камзол, и плащ. - Вот ведь как бывает: старший сын лорда Витро погиб, следом ушел второй, даже не успев поносить строн, а дочь так и не вышла замуж. Вбила себе в голову, что Изегер должен быть ее, и не отступается. И чем эти Ханноры берут женщин?»
Если бы не значимость зерен саара для магического мира, Магистр отказался бы принимать еще один строн. Итак тяжело. А если вспомнить мучительную боль привыкания к каждому новому амулету тех родов, что остались без наследников-мужчин, так и вовсе становится тоскливо. Благо род Растящих Саар не такой древний и относится к крестьянским, а значит, боль лютовать будет недолго. Всего лишь с неделю потерпеть. Это тебе не строн Ходящих по Воде, когда полгода выл в своей башне и плакал кровавыми слезами.
Когда-нибудь Магистр передаст все амулеты своему преемнику, и уже тот станет корчиться, надевая их на свою шею по одному. Если, конечно, король не проявит милость и не вознаградит свободным строном какого-нибудь отличившегося бастарда. Правда, редко Его Величество позволяет себе такой широкий жест. Поскольку сам в любой момент может безболезненно воспользоваться любым из амулетов, хранителем коих и является Магистр.
«На то он и король. Это я живу, непомерный груз на шее таская, а он захотел - надел, захотел - снял. Без боли, без привыкания».
Откинув тяжелую портьеру, что закрывала вход в его ложе, Магистр прищурился от яркого света.
«И зачем столько магических ламп навесили? Не жалеют свои силы. Глупцы. А потом скулить будут, что на жизнь Тенью не хватает, не отложили должного количества магии, поскольку за государство радели. А на кой государству столько света в театре?»
- Слышал, Ильда Гер любовницей короля стала! - шептались где-то в соседней ложе.
- Не может быть! Она же недавно замуж вышла за бастарда из рода Говорящих с Травами.
- Так ее сам Элькассар отдал, пообещав бастарду строн, если тот глаза на их связь закроет.
- Стал бы король такой сложный ход делать
