Я не отдам тебе ребенка, дракон! (СИ) - Анна Сергеевна Платунова
В тот день я узнала, что мои земляки, случайно попавшие в Рагнфаст, устраиваются на самую низкооплачиваемую работу. Уборщиками, дворниками, курьерами. На фабрики острова Дорин, где производят все что угодно — начиная с игрушек и заканчивая смартфонами. Фабрики образуют настоящие фабричные города, а рабочие живут тут же, на складах. Еду, бывает, готовят прямо под открытым небом. Вот где можно было бы затеряться на время.
— По утрам на Дорин отправляется паром, вечером возвращается. Рабочие руки всегда требуются.
Я кивала, впитывала каждое слово.
— Иногда пришельцы из вашего мира, изучив язык, получают гражданство и документы. Тогда жить становится намного проще. Можно устроиться няней или горничной в гостиницу, работать на кухне в богатых домах или пойти официанткой в ресторан. Некоторые молодые девушки…
Мина замолчала.
— Что делают девушки?
— О адари Элени, это я не подумав сказала. В общем-то, они занимаются тем, чем вынуждены заниматься сейчас вы. Становятся содержанками…
— И рожают своим хозяевам детей?
— Ваш случай очень редкий. Девушек тоже называют адари, но они оказывают услуги определенного рода… Простите, если я задела ваши чувства.
— Нет-нет, все хорошо, Мина. Спасибо.
Я глубоко задумалась. Выходит, здесь стать адари в порядке вещей.
— Почему мой случай редкий? — спросила я.
Мина, делая вид, что поправляет пряди, наклонилась еще ниже, к самому уху, и сказала:
— В нашем мире нет никого могущественнее драконов, но и у них есть слабость.
Я затаила дыхание.
— Драконы живут сотни лет и не стареют, но зачать ребенка могут лишь в возрасте до сорока лет. Старейшины пытаются создавать супружеские пары из молодых драконов, чтобы те могли произвести на свет потомство. Именно старейшины выбрали жену майнеру Райландеру. Да только в последние десятилетия рождение маленького дракона становится настоящим чудом. Кто-то предполагает, что таким образом природа сама себя ограничивает: если бы драконов стало слишком много — места другим расам просто не осталось бы.
— Вряд ли драконов устраивает такое объяснение, — хмыкнула я.
— Вам нужно быть очень осторожной, — прошептала Мина едва слышно. — Ваш сын — сокровище. Не только для майнера и майры Райландер — для любой бездетной пары.
— Вот как…
Я прикусила губу и погрузилась в размышления. Как все осложнилось! Даже если я сбегу — мне нельзя надолго оставаться в этом мире. Но как попасть в свой?
— А кроме драконов кто-нибудь умеет перемещаться между мирами?
— Да, гарпии. Но они просят так много, что никто не решается заплатить.
— Много денег?
— Нет, просят услугу. Каждый раз разную. Кто-то просит расплатиться годами жизни. Кто-то — жизнью любимого человека.
— Это вообще законно? — воскликнула я.
— Да этим бандитам закон не писан, — грустно ответила помощница.
— Ну у вас и мир… — выдохнула я.
Голова шла кругом от лавины информации, обрушившейся на меня. Не проще ли сдаться сразу? Побег теперь казался чем-то невозможным. Арман ни за что не отступится, а тут еще и старейшины какие-то нарисовались, и другие бездетные драконьи пары, которым только дай повод заполучить ребенка!
«Будем решать проблемы по мере их поступления! — заявил в голове бодрый Олесин голос. — Главное, не просто сбежать, а сбежать в свой мир. Кто знает, вдруг да получится договориться с гарпиями! Принести им хвост Армана на блюдечке!»
Я хихикнула, будто подруга на самом деле оказалась рядом: именно так она бы и сказала!
21
Как я ни храбрилась, совсем избавиться от тревожных мыслей не удалось.
Ночью мне приснился кошмар.
Я бежала по темным улицам Мартинска. В легком летнем платье, босиком по снегу — в Мартинске из моего сна все еще стояла зима, хотя я знала, что прошло много времени: бежать было непросто из-за выступающего животика. Я придерживала его руками, хватала ртом воздух, увязала в сугробах — продвигалась вперед черепашьими шагами. За мной гналось чудовище. И это был не Арман, как можно было бы подумать. Я не знаю, кем или чем была эта злая сила, но понимала, что, если не сбегу, — мой малыш погибнет.
Стало так страшно, что я закричала.
И очнулась в спальне, в своей постели… в объятиях Армана. Он лежал на кровати одетый, в рубашке и брюках, только туфли снял. Он устроил мою голову на своем плече и гладил по волосам.
— Это сон. Просто сон, Элени. Никто не посмеет тебя обидеть, пока я рядом.
Сначала я подумала, что это продолжение сна. Один кошмар сменился другим. Но бежали секунды, а Арман оставался до отвращения реальным: твердое плечо нагрело ухо, и от рубашки Армана исходил знакомый древесно-мускусный аромат.
Я осторожно отстранилась и села. В полутьме комнаты глаза Армана светились зеленовато-желтым огнем, как у кота. У, драконище! Да как он посмел прийти сюда ночью! Никакого покоя от него, нигде не спрятаться.
— Чего тебе нужно?
Арман потянулся всем телом, закинул руки за голову и остался лежать, посверкивая глазами.
— Проведал тебя и моего сына, — сообщил он, словно это в порядке вещей — пробираться ночью в спальню и смотреть, как я сплю. — На ужин не успеваю, в другое время ты от меня шарахаешься. Что мне остается? Только приходить в спальню по ночам.
— Ты что? — задохнулась я от возмущения. — Ты не в первый раз здесь?
— Обычно тебе мое присутствие не мешало, — невозмутимо ответил Арман. — А сегодня даже пригодилось: ты кричала во сне. И сама испугалась, и напугала нашего сына. Я должен был его успокоить.
«Еще бы не кричать! Из-за вас, крокодилов проклятых, нервы совсем расшатались!» — злобно подумала я, но вслух, конечно, это говорить не стала.
— Спасибо, — сухо поблагодарила я, лишь бы закончить этот разговор. — Теперь можешь идти.
— Могу, — согласился Арман. — Но хочу ли?
Я на всякий случай отодвинулась еще дальше, к самому краю широкого ложа. В сумраке сверкнули белые зубы: Арман широко улыбнулся.
— Элени, Элени… За кого ты меня принимаешь? Я не собираюсь брать силой мать моего ребенка.
Арман дотянулся до меня и провел указательным пальцем вниз от плеча до сгиба локтя. Меня бросило в дрожь: легкое прикосновение разбудило огонь, до этого момента дремавший в венах.
— Иди ко мне, Элени, — позвал Арман. — Иди. Я хочу доставить тебе удовольствие.
— Ты хочешь доставить удовольствие себе! — выдохнула я, изо всех сил борясь с неуместным, предательским желанием.
— Нет, только тебе. Сам, так и быть, подожду. Иди ко мне, моя девочка. Я соскучился.
Соскучился он! Скотина! И он смеет говорить мне это после того, как похитил, угрожал, поставил перед фактом, что заберет сына, а меня использует как инкубатор? Да пошел ты,
