Истинная для декана. Сделка с драконом - Василиса Лисина
— Лерианна, на минутку, — останавливает меня Ройлин, когда все покидают зал. — Не знаю, что ты выберешь, но склонности к боевому у тебя есть.
От его низкого и доверительного тона голоса у меня вибрирует в груди, а от его слов расползается улыбка. Меня признали.
— Тебе не хватало практики. Это поправимо.
— Завтра я тоже приду на тренировку, — обещаю я и прощаюсь.
Едва не опаздываю к профессору Бонн, а она и так меня недолюбливает.
Её лекци проходит нормально, и даже взглядом она меня не прожигает. Я уже думаю, что буря миновала, и профессор смирилась, но не тут то было. После занятий уйти мне не дают.
— Лерианна Аджи, — останавливает меня профессор Бонн. — Останьтесь на минутку.
Тяжко вздыхаю, но не решаюсь ослушаться. Наверняка опять заведёт разговор о декане, не хочу. Профессор дожидается, когда все, кроме меня выйдут, и подходит ближе.
— Я вас уже предупреждала. Но вы не послушали.
— Вы о чём, скажите точнее, — сдерживаю я раздражение.
— О Ройлине. Ты знаешь, что такое истинность?
Я молчу, но ей и не нужен ответ. Вздёрнув подбородок и глядя на меня с превосходством, она продолжает:
— Это сила и слабость любого дракона. Пара, предназначенная ему небесами. Раньше, в светлые времена это было любовью с первого взгляда. Оба — дракон и его истинная — просто не могли жить друг без друга.
Голос профессора всё более мечтательный, а меня немного задевают последние слова. Это точно не про нас с Ройлином. В первую встречу я почти что ненавидела его, а он был отстранённым и придирчивым, как обычно. А после моего якобы признания мы сблизились, но тоже не до такой степени, чтобы не жить друг без друга.
— Но однажды один из драконов изменил истинной, поправ саму суть дара. Не буду вдаваться в подробности этой драматичной истории. Как результат — богиня, сжалившись над той девушкой, послала на всех драконов проклятие. Теперь только дракон страдает от зависимости и любви, а истинная не чувствует ничего. И если так и не почувствует за месяц после встречи, проклятие срабатывает…
Сказка внезапно стала более жестокой, но всё равно осталась сказкой. Я не понимала, к чему клонит профессор. Никакой конкретики.
— Это очень интересно, — говорю я.
Профессор Бонн словно только что вспоминает обо мне.
— Вы слишком быстро сблизились с Ройлином, — вздыхает она. — Это странно, не находишь?
— Но мы не истинные, — отвечаю. — Он ничего такого не говорил.
— Я тоже так думаю, — радуется профессор. — Тогда остаётся второй вариант.
— Даже если эти истинные существуют и мы с Ройлином к ним не относимся, вас это касаться не должно. Сейчас мы помолвлены. Ройлин занят. Этого достаточно.
Она бледнеет, видимо, совсем не ожидая от меня таких слов.
— Нет, ты просто обманываешь, как и все девушки, что вьются вокруг него, — она как будто старается убедить саму себя.
— Думаю, я сама разберусь, — бурчу я и направляюсь к выходу.
Надо пожаловаться Ройлину на слишком активных поклонниц. Раньше меня они не волновали, но теперь… Что-то поменялось.
Мысль додумывать я не успеваю, меня хватает за руку профессор и заставляет повернуться. В лицо летит плотный сиреневый дым, дыхание перехватывает от сладкого запаха. В следующий миг в глазах темнеет, и я теряю сознание.
Глава 26
Просыпаюсь от жуткого скрежета, будто железные когти крошат камень. Вздрагиваю и распахиваю глаза. Вижу, как закрывается железный люк над моей головой. И наступает полная темнота.
Светлые боги, где я? Что случилось? Если это способ устранить конкурентку за сердце мужчины, то профессор сошла с ума.
Нет, Ройлин же связан с политикой, а ещё он один из ключевых бойцов. Возможно, через меня хотят добраться до него.
Страшно. Чувствую себя маленькой и жалкой, ни на что не способной. Голова раскалывается, я тяну руку, чтобы ощупать голову, но чувствую, что что-то мешает. С трудом понимаю, что запястья плотно перевязаны верёвкой.
Все ощущения возвращаются, словно до этого они были отключены. Сухость во рту, холодный пол под спиной, затылок горит от боли, и слишком сильно стянуты запястья.
Я медленно разминаю тело, а затем так же медленно сажусь. Темень такая, что глаза даже не привыкли. Значит, тут ни одного источника света. И пахнет гнилой картошкой. Я в подвале?
Сверху слышится скрип от шагов по деревянному полу, на меня сыплется пыль. Чихаю. Жаль, не слышно голосов — это бы дало мне что-нибудь.
Сердце бешено бьётся, а мысли, наоборот, тягучие и неповоротливые. Не хочу думать о плохом, но мысли так и лезут. А вдруг меня никто не спасёт? Так ли я нужна декану, чтобы рисковать жизнью? Он же должен понимать, что это ловушка.
Вдруг я так и останусь тут? Сколько я продержусь?
Нет, нельзя о таком думать. Сделаю всё, что можно, а предаться отчаянию всегда успею. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. Первым делом призываю магию. Чувствую её плохо, словно через пелену, но управлять могу. Наверняка они использовали какое-то заклинание подавления. Хорошая новость в том, что они все временные.
Зажигаю маленький шарик света. Управлять им почти не могу, поэтому он как пьяный летает кривыми кругами. Оглядываюсь. Да, это был погреб, где хранили овощи, но сейчас об этом говорят лишь три полугнилые картошки в углу. Приходит в голову забавная мысль, что их можно использовать как оружие.
Долго пытаюсь избавиться от верёвок, и магией, и физически. Не все заклинания подходят, потому что я могу случайно повредиться. Не хотелось бы получить рану — мало ли какая тут зараза.
Одновременно с тревогой я чувствую смутную, словно чужую ярость. Это странное ощущение, когда чувство яркое, но словно горит отдельно от меня, далеко. Но именно оно помогает мне собраться и избавиться, наконец, от верёвок.
Ладно. Надо дождаться, когда они откроют люк. Я знаю целых два нужных заклинания — защиту и нападение. Они не ожидают этого.
Меня застаёт врасплох скрип открывающегося люка в тот момент, когда я тянусь за картофелиной. Быстро сажусь и завожу руки за спину, чтобы скрыть отсутствие верёвок.
В просвете появляется помятое жизнью лицо крупного мужчины. Он внимательно осматривает меня. Руки за спиной, а не спереди, или не замечает или не обращает
