Гимназистка. Под тенью белой лисы - Бронислава Антоновна Вонсович
– Лиза, добрый вечер, как прошло ваше первое занятие?
Волков был безукоризнен: зубы сияли, пуговицы блестели, ремни портупеи поскрипывали при движении, сапоги же наверняка бедный денщик отдраивал несколько часов, чтобы привести к столь идеально зеркальному виду. Стоял штабс-капитан сейчас так, что ни он, ни Свиньина-Морская не видели друг друга. А поскольку она как раз пошла на второй заход, обвиняя преподавателя в пренебрежении своими обязанностями, то еще и не слышала свою будущую жертву. А вот Волков насторожился сразу: у него вытянулись уши и задергался чуть удлинившийся нос.
Но сбежать я ему не дала.
– Замечательно, Александр Михайлович, – громко сказала я. – Чудесный преподаватель, замечательные сокурсники, я даже подругу обрела. Впрочем, вы наверняка знакомы. Полина, вы же знаете штабс-капитана Волкова?
Впервые я увидела Волкова растерявшимся, поскольку Свиньина-Морская тут же потеряла интерес к преподавателю, всунула ему более не нужный артефакт и выскочила из аудитории, встав, как я и планировала, между мной и штабс-капитаном.
– Полина Аркадьевна, какая неожиданная встреча, – сквозь зубы выдавил пришедший в себя от нежданного подарка судьбы Волков. – Вы же никогда не занимались магией?
– Папа настоял, – потупившись, нежно проворковала Поленька. – Говорит, нельзя с твоей магией дома сидеть.
– С вашей магией? – вежливо уточнил Волков с легким недоумением в голосе.
– Сегодня выяснилось, что мне и артефакт нужен другой, и индивидуальные занятия, – гордо сообщила Свиньина-Морская, вгоняя Волкова в полнейший ступор.
По всей видимости, он-то как раз владел аурным зрением, потому что взгляд его несколько расфокусировался, охватывая сразу всю Полину Аркадьевну сверху донизу и вызывая во мне чувство жгучей зависти, поскольку я понимала, что это умение так просто не перехватить, как я это сделала с отводом глаз. Недоумение из взгляда не уходило, поскольку доказательств словам своей знакомой он не видел.
– Дмитрий Олегович, подтвердите, что мне нужны индивидуальные занятия. – Брови Свиньиной-Морской сурово сдвинулись, чего Волков видеть не мог, поскольку смотрела Полина Аркадьевна сейчас на преподавателя. – В интересах страны.
– Для интересов страны, разумеется, было бы лучше, если бы вы занимались не в группе, – почти не покривил душой Дмитрий Олегович, которому за сегодняшнее занятие эта барышня успела надоесть хуже горькой редьки. – К сожалению, у меня нет возможности заниматься с вами отдельно, но я уверен, что вы найдете замечательного учителя.
Поскольку все внимание Волкова было приковано к Свиньиной-Морской, а она меня еще так удачно загораживала, я попыталась оставить их наедине и даже успела сделать несколько шагов по коридору.
– Лиза, куда вы? – окликнул меня Волков. – Я обещал вам прогулку и не могу оставить свое обещание невыполненным.
– Это так любезно с вашей стороны, Александр Михайлович, – заметила я, – но, право, вам не стоит утруждаться.
– Мне в удовольствие с вами прогуляться, Лиза.
Зря он так сказал. Глаза Свиньиной-Морской стали столь усиленно метать молнии, что появилось подозрение: магия у нее возникнет прямо сейчас и будет весьма убийственной для меня. Идея поставить ее между собой и Волковым при ближайшем рассмотрении показалась не столь замечательной: не подумала я, что Поленька может воспринять меня как угрозу собственному семейному счастью.
– У нас было такое тяжелое занятие, – вдохновенно сказала я, – что я не в состоянии гулять, а Полине Аркадьевне наверняка требуется помощь, чтобы добраться до дома.
– Меня должны ждать сани, – чуть не испортила она все.
– Но я не уверена, что до саней вы сможете добраться без помощи штабс-капитана. Все-таки такие нагрузки, как у вас сегодня, даром не проходят.
Я бы ей замигала обоими глазами, но вот незадача: Волков смотрел прямо на меня и никак не хотел отвлекаться.
– Вы правы, Лиза, – наконец сообразила, что от нее требуется, Свиньина-Морская, – у меня шумит в голове и ноги подгибаются. Ах!
Она прижала руку к голове и сделала вид, что собирается упасть в обморок, но свалиться попыталась не на стену, а на Волкова. Естественно, он ее вынужденно подхватил, чуть покачнувшись, и посмотрел при этом с возмущением почему-то на меня.
– Александр Михайлович, вы такой благородный, – подбавив подобострастия в голос, выдала я. – С вашей стороны так великодушно оказать помощь Полине Аркадьевне.
Волковская улыбка ничего хорошего не сулила, но тем не менее он почти мирно сказал:
– Разумеется, Полина Аркадьевна, я помогу вам добраться до дома. Разве я могу поступить иначе?
Хотела я еще добавить, что в благодарность Поленька ему непременно споет, но потом решила, что это скорее его испугает, чем обрадует, поэтому просто прижала руки к груди, показывая свое восхищение офицерской жертвенностью. Волков холодно кивнул и повел свою нежеланную даму.
Они уже довольно далеко отошли от меня по коридору, причем Свиньина-Морская даже один раз обернулась, отправив благодарную улыбку, после чего сосредоточилась на кавалере, напрочь забыв, что она устала после занятия и почти умирает. Во всяком случае, полуобморочное состояние не мешало ей трещать как сорока. Волков же всей спиной выражал неодобрение моей инициативе, к спутнице почти не поворачивался и молчал.
– Скажите, а есть надежда, что он ее уведет насовсем? – грустно поинтересовался подошедший Дмитрий Олегович.
– Мне бы тоже очень этого хотелось, – честно призналась я. – Но боюсь, вероятность невелика.
– Жаль. – Он вздохнул. – Могу я полюбопытствовать о вашем уровне магии?
– Чуть выше двухсот.
– Мне показалось, побольше, – задумчиво протянул он. – Причем хорошо побольше. Этак раза в два. Впрочем, у оборотней иногда аура дает погрешность.
– Вы видите ауру, Дмитрий Олегович? А вы можете научить меня? – заинтересовалась я.
– Это не всем дано, – неуверенно ответил он. – Даже если я возьмусь, у вас может ничего не получиться. Да и зачем вам?
– Я собираюсь стать целителем. Аурное зрение позволяет куда больше, чем диагностические плетения.
– Тогда да, лишним не будет. – Он задумался. – Контроль у вас, конечно, хорошо идет. Занимались раньше?
– Как раз только контролем и занималась, – вздохнула я. – Больше почти ничего не умею.
– А почти ничего – это что?
– Так, по мелочи. В основном бытовые.
Платье почистить, труп сотворить, чемодан спалить – все для гармонизации быта.
– Что ж, – чуть разочарованно ответил он. – Посмотрю, как вы будете заниматься, может, и подскажу что по аурам. На самом деле это больше зависит от вас, чем от меня. Нужен такой несфокусированный взгляд, один раз поймаете – считайте, что научились. Нужно смотреть как бы сквозь объект, понимаете, Елизавета Дмитриевна?
– Не совсем.
Мне казалось, что я почти ухватила суть, но, чтобы ухватить полностью, недоставало самой малости.
– К сожалению, сейчас у меня нет времени что-то объяснять. Возможно, после
