Свадьба по приказу, или Моя непокорная княжна (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна

— Дак взаимосвязано ж, — хмыкнул аджан.

— А пошли они все! Подсвечники!

— Кто? — опешил Чет.

— Подсвечники, — повторила я. — Будто лично там были и свечку надо мной держали.

Невероятно, но чертяка своего добился. Я пусть и не полностью успокоилась, однако переключилась из, как он выразился, режима «сопля» в боевую готовность.

Режим «Машка-гроза».

— Пусть завидуют молча. Сегодня Софьин день и она будет блистать, чего бы мне это ни стоило!

— А вот это правильно, лапонька. Вот так и надо, — заулыбался, обнажая острые клыки, чертяка. Смотрелось немного жутковато. — Такой ты мне больше нравишься. Блистать так блистать! Гулять так гулять! Пусть все от зависти лопнут при виде моей Машки!

К тому времени, как вернулась Татьяна, я уже была эталоном самообладания. Чет исчез, заявив, что желает проинспектировать главный храм Московии, в котором и должно было состояться столь знаменательное событие, как свадьба могущественного колдуна и пустышки.

— Все, пора, моя голубка, — соловьем пропела Татьяна. — Ах, как же ты хороша! — восхитилась, заставив меня удивиться. Но потом все снова вернулось на круги своя. Наморщив нос, она сварливо заметила: — Хотя в другом платье было бы еще лучше. Если бы князь его не испортил…

— Хвала Многоликому, что испортил.

Хмыкнув, Татьяна приблизилась ко мне и стала поправлять фату, стараясь замаскировать ею глубокий вырез подвенечного наряда.

— Давай-ка прикроем эту срамоту…

М?

— Вы хотели сказать — красоту, тетя? — переспросила я, елейно улыбаясь, хотя очень хотелось ударить ее по рукам, чтобы перестала мять Софьин брачный наряд. — Уж на что-на что, а на красивую грудь в моем случае природа не поскупилась. Чего нельзя сказать о других, — многозначительно покосилась на ровную, как поверхность стола, грудь приживалки.

Где-то позади тихонько прыснула Беляна.

Командирша же, вспыхнув, убрала руки, не забыв мстительно дернуть за ажурное кружево, обрамлявшее фату, искусной вязью стекавшее по моим плечам.

— Грубиянка!

— Вы что-то говорили про «пора», — напомнила ей, решив, что, если задержусь в этой комнате еще хотя бы на минуту, снова начну рефлексировать и волноваться. Или, как вариант, брошу подушку уже в Татьяну.

А нам это не надо.

Лицемерка открыла рот, явно собираясь огрызнуться, или упрекнуть в неблагодарности, или в очередной раз обвинить в грубости, но тут в дверях показался его сиятельство. Удостоив меня почти теплым взглядом, нетерпеливо бросил:

— Ну что же вы тут застряли? Императорская стража ждет! Такая честь! Поехали уже! — Раздраженно зыркнул на Татьяну, после чего вернул взгляд на меня. — Софья, ты… Ты очень похожа на мать.

И отвернувшись, зашагал прочь.

И что это такое было? Комплимент и проявление хоть какой-то отеческой привязанности? Долго же пришлось ждать.

Императорская стража? Кто бы сомневался, что меня под конвоем к алтарю повезут!

Провожали меня всем домом, словно я не замуж собиралась, а на войну. Хотя, если вспомнить, кто у Воронцова в ближайших родственниках, то можно сказать, что и на войну.

Служанки растроганно вздыхали и все тихонько шептались, Беляна так вообще уже вовсю шмыгала носом. Видать, у меня нахваталась. Да и князь продолжал дарить мне непривычно теплые взгляды.

— Надеюсь, у тебя все сложится, Софья, — сказал он, когда я, едва не запутавшись в пышных юбках, с горем пополам все-таки забралась в экипаж.

Следом нужно было забрать в него шлейф и фату, которую Беляна держала в руках, чтобы та раньше времени не запылились.

Интересно, а здесь на свадьбах принято танцевать? Не представляю, как я буду двигаться во всех этих слоях.

— Тут многое будет зависеть от нашей новобрачной, ваше сиятельство, — с видом знатока заявила впихнувшаяся следом Татьяна, словно каждый день выходила замуж.

Ну или как минимум по выходным и праздникам.

— Первая брачная ночь очень важна.

Начинается…

— Пусть в тебе нет магии, но, как ты сама сказала, женской красотой Многоликий тебя наградил щедро, моя голубка. Вот и пользуйся этим.

Я скорее воспользуюсь подсвечником, чтобы отвадить кое-кого от супружеской постели.

Стоило об этом подумать, как по телу побежали мурашки. Даже без всяких наказов нищенки я не собиралась спать с незнакомым мужчиной, а уж если от этого будет зависеть мое возвращение домой…

Нет, Андрюша, никаких тебе сегодня десертов.

И во все последующие ночи тоже.

— Очаруй его своей нежностью и чистотой, — продолжала тем временем трещотка. — Лаской пригрей и…

Вяземский поморщился:

— На эти темы следовало говорить раньше, Татьяна. Без меня. Давайте лучше помолчим.

Продолжайте, князь, в том же духе, и мы с вами почти подружимся.

Недовольно поджав губы, болтушка умолка. Зато нарисовалась другая. С появлением Чета в карете стало совсем тесно. Остальным-то без разницы — они его не видели, а князь к тому же и не чувствовал. И бровью не повел в его сторону.

— В общем, Машка, гостей море, — устроившись между князем и Татьяной, сказал чертяка. Хвост умостил у «тетки» на коленях и теперь флегматично им дергал, постукивая по ее юбке и продолжая вводить меня в курс дела: — И зевак возле храма тоже собралось немеряно. Все шепчутся, тебя обсуждают, лапонька.

— А жених? — не сдержавшись, проронила я, а почувствовав на себе сразу два взгляда, добавила: — Жених уже там?

— Должен быть, — ответил князь.

А Чет подтвердил мои худшие опасения:

— Пунктуален, шельмец. Уже в храме. Гостей встречает, вежливыми речами умасливает. А что ему еще остается делать? Быть главой рода — это тебе не в куклы играть. Император с семейством тоже прибыли. Почетные места заняли, ждут тебя.

Охренеть что получается.

— А Игорь… цесаревич… тоже будет?

Вяземский после моих слов гордо выпятил грудь:

— Это большая честь для нас, Софья, быть одаренными монаршей милостью и вниманием.

— В первом ряду сидит паскудник, — влез с уточнениями хранитель. — Сидит и ухмыляется. Радуется, что не ему досталась божественная кара в твоем лице, Машка.

За божественную кару я украдкой показала Чету кулак и, откинувшись на подушки, прикрыла глаза.

Итак, что у нас на повестке дня? Терпеть семейку Воронцова, терпеть венценосного урода, выйти замуж против воли …

И как тут прикажете оставаться спокойной?

Андрей Воронцов

Его императорское величество расстарался на славу. Торжество в Пламенном вечером, днем — венчание в главном храме… Гостей было столько, что у Андрея уже в глазах чернело от злости. Он так и видел, как за фальшивыми улыбками и приторными пожеланиями счастья скрывается насмешка и злорадство.

И ведь не развернешь их и не велишь убираться.

Некоторые хотя бы пытались скрывать свои чувства. Например, матушка. Несмотря на то, что так и не смирилась с женитьбой сына на пустышке, ее сиятельство вела себя достойно: дарила приглашенным радушные улыбки и свое внимание. Хоть каждая такая улыбка давалась ей непросто.

Другие же участники спектакля (так про себя окрестил Андрей эту женитьбу), такие, как Игорь, намеренно выставляли напоказ свои чувства и мысли.

— Поздравляю, князь! — приблизившись к нему, сказал наследник. — Не знаю, с чем, правда, но раз все так делают…

Цесаревич усмехнулся и по-дружески похлопал его по плечу, хоть даже смутно не был знаком с понятием дружбы.

За последнюю неделю Андрей не раз в этом убедился.

— Наверное, весь в предвкушении брачной ночи? — продолжал насмешничать наследник, не то пытаясь вывести Воронцова из себя, не то просто находя в отчаянье друга какое-то изощренное удовольствие. — Расскажешь потом, какая она в постели?

Его высочество собирался уже отойти, наверняка решив, что достаточно потрепал нервы несчастливому жениху, но Андрей схватил его за руку, заставив обернуться.

— Твои действия привели к этому, и тут уже я ничего не могу сделать. Но я не позволю оскорблять свою невесту и будущую жену. Один косой взгляд в ее сторону, одно неверное слово, и будем стреляться. Или я вызову тебя на бой стихий.