Страж для невезучей леди - Татьяна Олеговна Новикова
Ещё один неразговорчивый. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.
Дом на Липовой аллее отличался от особняка Агнии Шварц настолько, насколько не сравнить черный цвет с белым. Покошенная развалюха, одно из окон заколочено досками, дверь кривая-косая, крыша наваливается на стены.
– Здесь обитает тайный поклонник, которому по карману дорогой портрет? – усомнился Марк хмурым тоном.
Я перепроверила адрес, переступила с ноги на ногу. Вариантов нет. Мы на месте.
– Узнаем.
Первой шагнула к изломанному крыльцу, но мужчина оттеснил меня плечом – увидели бы это в столице, тотчас бы наказали за своеволие! – и, не стучась, вошел внутрь дома. Дверь поддалась с мерзким скрипом, чуть не слетев с петель.
Жилище состояло из одной комнатушки, да и та пустовала. Причем давно, ибо птицы устроили гнездо посреди кровати, а пауки обосновались в каждом углу.
Интуиция тотчас завопила: зря ты сюда пришла, глупая девчонка, нет здесь ничего полезного. Марк думал так же, потому что не стал даже осматриваться.
– Идем, – бросил, разворачиваясь и выходя быстрым шагом.
Пришлось поспешить за ним, пока мой больно уж активный страж не умотал пешком домой, позабыв про «хозяйку».
О каком подчинении может идти речь? Мне кажется, он меня даже как равного себе не воспринимает. Так, девчонка какая-то под ногами болтается, жить – или умереть – мешает.
Сколько раз я пыталась выспросить у него хоть что-то: о жизни, шрамах, магии или шахтах. Всякий раз отмалчивался или язвил, заставляя меня злиться на собственную беспомощность.
Но не могу же я ему приказать?..
На секунду появилось гаденькое желание воспользоваться хозяйским правом и топнуть ногой: ну-ка, рассказывай!
Да только в тот самый миг я навсегда потеряю крупицы доверия – и уважения – к себе, стану для него той, которая не удержалась и проявила худшую свою сторону.
А ещё я поняла, что боюсь ложиться спать. Всему виной эти сны, невероятно четкие, которые запомнились в деталях, бередили душу. Невозможно после них спокойно смотреть на Марка и не вспоминать жар его губ, тяжесть взгляда.
Бр-р-р.
Одним поступком я словно расчертила жизнь на две половины и каждый новый день закручивал нас всё глубже в водоворот, из которого не выбраться, не спастись.
Глава 9
Следующие два часа мы потратили на опрос соседей, но те уверяли, что Оквэна не видели уже очень-очень давно. М-да, засада.
Оставалось рыболовецкое судно, которое принадлежало господину Сен-Арру, но его мы решили осмотреть завтра на свежую голову. Заодно поспрашиваем портовых завсегдатаев.
Вообще-то со свидетелями должны работать инспекторы из гильдии правопорядка. Задача поисковика – разобраться с вещами, нащупать следы. Но инспекторов на всех не хватает, и те радостно перекладывают обязанности на поисковиков. Уж не знаю, как с этим дела обстоят в столице, но мне сразу же сказали:
– Что найдешь полезного – всё в рапорте опишешь, дополнительную деньгу выделим.
В любом случае, все наши походы закончились неудачей. А ещё люди плохо реагировали на Марка. Завидев его, стоящего с отсутствующим выражением лица, они тушевались и мялись.
– Завтра останешься дома? – спросила, когда мы вышли из очередного двора.
Вопрос был мягким, без упрека, но мужчина ухмыльнулся.
– Мешаюсь под ногами?
– Глупостей не говори. В Хорхелле не привыкли к рабам, мы вызываем у всех подозрение. Девчонка-поисковик в драных штанах, а рядом…
Я не нашлась, как продолжить, чтобы не уколоть. А рядом самоуверенный невольник, готовый выжечь в тебе дыру взглядом. У которого на лице написано: «Я никогда и никому не подчинюсь, а здесь нахожусь по чистой случайности».
– Для девчонки в драных штанах у тебя подозрительно хорошие манеры, – внезапно сказал Марк, выходя со мной на оживленную улочку, примыкающую к рыночной площади.
– В смысле?
– Столовые приборы так держишь, будто тебя этому обучали долгие годы, – объяснил он, и я в очередной раз поразилась внимательности этого мужчины.
Год прожила в городе, никто даже не усомнился в моем дворовом происхождении.
– Ой, будто остальные держат как-то иначе, – дернула щекой.
– Ты своего дружка видела вообще? – Марк лавировал между горожан, снующих с корзинками, затаривающихся свежими фруктами и мясом. – Он вилкой разве что в зубах не ковыряет. Уж пальчик точно не оттопыривает. Не оправдывайся, Ольга. Рабу плевать на то, кто воспитывал его хозяина.
– Зови меня Олли, – попросила мягко, чтобы перевести тему. – Не нужно про рабов. Мы же договорились.
Ничего не ответил.
Я уловила аромат свежей выпечки с корицей. Поводила носом как собака-ищейка, сглотнула голодную слюну. Весь день на ногах, живот аж сводит. Да и Грегг обрадуется, если я ему булочек куплю, он тот ещё сладкоежка.
– Зайдем за выпечкой? – спросила Марка.
– Сама решай, госпожа, – уколол в обыкновенной манере.
Я даже реагировать не стала. Ну, его. Чего издевается, сто раз же повторила, что не нужен он мне. Дома рабов хватало, пусть родители и относились к ним как к свободным людям. Я никогда не испытывала жажды помыкать кем-то.
Если бы хотела – наняла бы слугу.
Я набрала столько булочек – с вишней, с грибами, с бараниной, с яблоком и корицей, – что они высились горой. Отсчитав монеты, гуляла по рынку, разглядывая пестрые прилавки. Довольная до безобразия. Стараясь не заходить в толпу, шла по краю ездовой дороги.
– А ещё ты не считаешь деньги, – произнес Марк.
– Чего? – удивилась я, отвлекаясь от созерцания резной дудочки, на которой играл бродячий музыкант.
– Небогатые люди не привыкли расставаться с последним медяком ради малой прихоти. Ты же всегда спокойна к крупным тратам, будто бы уверена, что в случае необходимости тебе помогут.
– Я просто транжира.
– Не сомневаюсь. Осторожно! – внезапно вскрикнул он и, схватив за талию, дернул вправо.
Лошадь с наездником промчалась в сантиметрах от меня. Я ошалело смотрела ей вслед, понимая, что если бы не острая реакция Марка – меня бы затоптали. Откуда она вынырнула?..
Сердце гулко колотилось меж ребер. От страха подкашивались ноги, и не сразу я поняла, что мужчина не отпускает меня от себя, прижимает спиной к груди. Его горячая ладонь лежала на моем животе, касаясь совсем легонько, не принося дискомфорта.
Если честно, я всегда относилась к мужчинам с опаской. Даже не влюблялась в гимназии, потому что всегда думала: никогда не найдется никого лучше, чем мой папа. Поэтому чужие касания были неприятны, вызывали лишь отвращение.
Но Марк не отпускал, словно ждал приказа, а я не могла вырваться. Застряла как птица в силках, запуталась в его «объятиях», перестала принадлежать себе.
Как же хорошо и спокойно, будто повторяется сновидение, и сейчас его
