Лето, когда ты была невестой - Анастасия Орлова
— Скажи-ка, батюшка, нет ли у тебя для меня какой работы? Я готовлю вкусно, прибрать могу, — с надеждой спросила Гленнвен, но старик покачал головой и развёл руками: ничего, мол, не требуется. — Возьми-ка лучше пирожок, голубушка, — ответил он, кивнув на блюдо с тёплыми ещё булочками.
Пригорюнившись, девушка отошла к окну. На дворе было солнечно и людно: рядом с тяжело гружёными крытыми повозками стоял красивый, богато одетый мужчина лет тридцати. Он шутил со стайкой окруживших его девушек, показывал им что-то цветное, игравшее на солнце, на что те восхищённо ахали и всплёскивали руками, а потом заливисто смеялись. Некоторых из них сопровождали молодые парни — мужья или женихи. Стоя поодаль, они обречённо наблюдали за женским переполохом.
От их пёстрых нарядов у Гленн зарябило в глазах, а под сердцем приятно защекотало, будто девушка вновь глотнула кисло-сладкого пузырящегося лимонада, которого ей довелось попробовать когда-то на городском празднике.
— А это государь наш Ройган приехал! — кивнул хозяин, заметив интерес Гленнвен к происходящему, — вон как ждали-то его городские красавицы, ещё третьего дня, а только сегодня явился. Ну поплачут теперь денежки их суженых-то, поплачут! — с усмешкой закончил старик.
— Государь? — удивилась Гленн, приняв уважительно-ласковое обращение за титул.
— Всем купцам купец! — гордо пояснил хозяин. — За его нарядами местные красавицы чуть не в драку кидаются. Каждый год во второй месяц лета у нас торгует, лавку рядом снимает, у меня всегда останавливается, хотя мог бы и комнаты в «Чёрной лисице» себе позволить! Говорит, стряпня моей Малоги самая вкусная в городе!
Дверь растворилась, пуская в прохладную харчевню дневной пыльный зной, солнечные блики и белозубо улыбающегося купца Ройгана. Он бодрой поступью прошёл к стойке, по пути склонившись в лёгком приветственном поклоне перед вмиг смутившейся Гленнвен.
На нём был богато расшитый небесно-голубой с серебром камзол, так шедший к его глазам. Самоцветные перстни украшали тонкие, почти по-девичьи нежные пальцы, в мочке уха, мерцая средь золотистого шёлка коротких кудрей, была вдета маленькая серьга-колечко. Смеющиеся губы обрамляли аккуратные усики и идеально остриженная бородка клинышком, румяные щёки с озорными добрыми ямочками, появлявшимися, когда Ройган улыбался (а улыбался он почти всегда), были гладко выбриты.
— Ну что, Тоган, — обратился он к хозяину, — готовы ли мои комнаты?
— Готовы, государь наш, ещё с третьего дня готовы! — радостно засуетился хозяин, — велишь ли обед подавать?
— Раненько обедать, Тоган, отдохну с дороги, покуда мои люди перевезут товар в лавку, потом отобедаю, а уж после и открываться можно! — весело сказал купец, подхватил с блюда на стойке пирожок и подмигнул Гленнвен, — и ты, красавица, приходи, нарядим, как королевну, всем подружкам на зависть!
Гленнвен залилась краской ещё больше и опустила глаза, пряча невольно ползущую на губы улыбку. Всю её бойкость как ветром сдуло: она никогда не была в таком большом городе, ни одним глазом не видела таких людей, как Ройган, и не знала, как себя с ними вести. Его наряд, лучезарная улыбка, ясные серо-голубые глаза ослепили девушку, и она поспешила вернуться к себе в комнату, пряча ото всех такое непривычное для неё смущение и нахлынувшую робость. Надо же, какие, оказывается, люди живут в таких городах! Даже цесарь их маленькой страны одевается не столь роскошно, как здесь — простой купец. А девушки, что говорили с ним на дворе! У каждой платье — из крашеной ткани! И все цвета разные, да какие яркие! Они похожи на маленьких райских птичек с затейливым оперением, не чета ей, серенькой лесной перепёлке. Гленнвен расстроенно уронила руки на колени. Как хорошо, что не пустил её Брегир в город: а ну как все там такие разноцветные ходят?
— Что за «неведома зверушка»? — спросил купец Тогана, кивая вслед поднявшейся по лестнице Гленнвен, на что хозяин лишь пожал плечами:
— Вчера приехали. То ли с женихом, то ли с братом. Работу ищут.
— Ммм, — протянул Ройган, откусывая кусочек от пирога. — Но какова! Умыть да приодеть — и загляденье! — под нос себе промурлыкал он.
Обедал Ройган шумно: множество друзей делили с ним стол, за которым искрилось веселье, порхали от одного к другому безобидные шутки, сопровождаемые дружным смехом. Не грубым хохотом, который доводилось слышать Гленнвен в трактирах в ярмарочную пору, но смехом звонким, добрым и каким-то нарядным, как и сами смеющиеся. Девушка украдкой наблюдала за пёстрой компанией через несколько столов от неё. Как же ей было любопытно хоть глазком увидеть хвалёную лавку купца с платьями, от которых за косы оттаскивали друг друга самые богатые девушки города, чтобы первыми купить чудесные наряды! Ройган перехватил её взгляд и легонько отсалютовал ей своей кружкой. Гленн вновь вспыхнула и немного испугалась: обычные деревенские парни с ярмарки стали бы приставать, как тогда, когда она познакомилась с Брегиром, заступившимся за неё. Но купец и его друзья не были деревенскими парнями, его жест означал лишь приветствие и не имел никакого продолжения.
Вечером вернулся Брегир. Измотанный и неразговорчивый, он съел тарелку похлёбки и лёг спать, вновь на пол.
Гленнвен повертелась в постели, пытаясь заснуть, но ничего не вышло. Ночь стояла душной, девушка встала, чтобы открыть окно и пустить в комнату свежего воздуха, но рама заклинила и не поддалась. Переодевшись, она тихонько спустилась вниз и вышла на двор. Ярко светила луна, ночная прохлада приятно обнимала плечи. Откуда ни возьмись появилась кошка и с мурчанием начала тереться о щиколотки девушки. Гленнвен присела на корточки, рассеянно почёсывая мурлыку за ухом, и не сразу заметила, как перед её глазами появились красивые сапоги из крашеной кожи с залихватски загнутыми носами. Она хотела подняться, но владелец сапог присел рядом. Ройган погладил кошку, будто случайно коснувшись руки девушки, которую она тут же отдёрнула, и сама смутилась резкости своего жеста, но купец словно и внимания не обратил.
— Что же не заглянула ко мне в лавку, красавица? — спросил он, и на щеках появились приветливые ямочки, — сегодня открывались, столько красоты навезли!
Не зная, что ответить, Гленнвен лишь улыбнулась. Ройган встал, и она поднялась следом.
— Мы сегодня всех наших гостей угощали, и ты угощайся, хоть и не пришла нас проведать, — мужчина протянул ей маленький ароматный пряник-лошадку. Его голос был похож на ночной ветерок — мягкий, искрящийся свежестью, а серо-голубые глаза с едва заметными улыбчивыми
