Мой волк - Лана Морриган
Но мама опередила меня и позвонила сама. Я даже не поверила сразу, глядя на загоревший экран и надпись на нем.
– Да, мам, – ответила я. – Ты потеряла Нику?
– Нет, – тихо ответила мама. – Я так и поняла, что ты ее забрала.
– А отчим объяснил почему? – спросила я зло и взглянула на сестру, прикрыла телефон ладошкой и произнесла: – Поговорю и вернусь. – Торопливо вышла во двор.
Я спряталась от посторонних глаз и ушей под старой яблоней в дальнем углу двора и присела на одну из низких ветвей.
– Да что тут объяснять, – выдохнула мама. – И так все понятно.
– Мам, думаю ты знаешь не обо всем, – говорила я вполголоса, поглаживая собаку. Подружка, словно улавливает мое настроение, и появляется в самые тяжелые моменты жизни. – Один из друзей отчима приставал к Нике, – сказала я совсем тихо. Не хватало, чтобы услышали соседи и разнесли сплетни. А так информация и до деды дойти может.
В трубке повисла тишина.
– Я уже их выгнала, – сказала мама спустя секунд десять. – Гриша отсыпается.
– Мам, гони и его, – выпалила я вгорячах. – Когда-то все может закончиться не как сейчас, а очень плохо, мам, для тебя или Ники.
– Или для тебя, – добавляет мама. – Ты всегда думаешь о нас, – говорит она срывающимся голосом. – Как Ника? Она сильно испугалась?
И я не знала, что ответить. Сказать, что сильно, – расстроить маму. А если ответить «нет» – так все будет повторяться вновь и вновь.
– Испугалась, – произнесла я. – Отчим ей не поверил. Мам, надеюсь ты веришь? – спрашиваю настойчиво.
– Верю, – отвечает мама. – Как же я не поверю своим детям…
– Так почему ты терпишь все это? Ты же несчастлива. – Я продолжаю трепать Подружку по спине. – Мы несчастливы. Счастлив только он, – произношу я презрительно. – Наверное, – добавляю я более спокойно.
Я замолкаю, мне стыдно отчитывать маму.
– Не знаю. Привычка, – отвечает мама.
– Очень дурная, – шепчу я тихо-тихо, и Подружка поддерживает меня, прижимаясь горячим боком к ногам.
– Агата, – зовет мама. – Как ты смогла покалечить Гришу? – спрашивает несмело со стеснением в голосе.
– Что я сделала? – я моментально вспыхиваю. Подружка рычит. – Я его не калечила!
Я тут же мысленно возвращаюсь в тот момент. Максимум, какой вред я могла нанести, это поцарапать ему руки. Но покалечить… А если это Дмитрий?..
– У него обожжены руки выше кистей. Очень сильно. До волдырей.
– А я причем? – Я начинаю злиться на несправедливые обвинения.
– Отметины в виде ладоней. Небольших, – мама говорит неуверенно, но мне хватает и сомнений в ее голосе.
– Мам, как я могла это сделать? Вот сама подумай!
– Я просто спросила. Не кипятись.
– Мне иногда кажется, что тебе отчим дороже нас, – говорю я вполне серьезно.
– Это не так. И давай не будет сейчас ругаться. Я завтра приеду к деду, навещу его и с вами поговорю. Сейчас мне надо привести дом в порядок. Передашь трубку Нике, мне есть что ей сказать, – просит мама.
Я исполняю просьбу и возвращаюсь в дом, протягиваю телефон.
– Мама, – произношу.
Сестра выбегает из комнаты, я вижу, как она густо краснеет, здороваясь и неразборчиво отвечая. Бедняжка. И я бы горела со стыда, разговаривать с мамой на такую пикантную и сложную тему.
Я устало опускаюсь на низкую кровать, и мой взгляд упирается в открытую коробку конфет. Такие сладости я еще никогда не пробовала. Маленький ярлычок говорил, что они ручной работы и приготовлены с любовью из лучших ингредиентов. И раз уж Ника распаковала и попробовала, то можно и мне. Сейчас, как никогда, хотелось побаловать себя сладким. Я выбрала самую большую конфету с янтарными вкраплениями и откусила. Очень вкусно. Да ничего вкуснее я не пробовала!
– Попробуй вон ту, как клубника, – посоветовала сестра, застав меня за выбором следующей сладости. – Они мне больше всех понравились. А кто тебе их подарил? Он? – Ника положила телефон на столик и присела рядом. – Твой парень?
– Ник, я же просила, – ответила я с полным ртом. – Не упоминай, не дай бог деда услышит. И маме ничего не говори.
– Да помню я, – кисло подтверждает сестра. – Но мне-то ты можешь рассказать? – Она строит жалобное личико. – Он то искал тебя дома, то оказался тут.
– Не могу. Нечего рассказывать. Как разговор с мамой?
– Тоже нечего рассказывать, – отвечает сестра. – Я пойду деду встречу. Скоро автобус приедет. – Оставляет меня одну.
Мне хочется крикнуть: «Я с тобой!» – но, кажется, нам с Никой нужно побыть наедине каждой со своими мыслями.
А мои мысли возвращаются к Дмитрию.
Странный мужчина. Я не понимаю его. Он ищет встречи со мной, а потом сам же и злится, гонит. Словно в его голове происходит борьба.
Или он просто сумасшедший…
Я понимаю лишь одно: мне нужно прекратить общение с ним. Ничего хорошего оно не принесет. У нас разные миры. Его – успешный и дорогой, а мой – уютный и простой, если не считать стычек с отчимом.
– Нет, – я потрясла головой. – Вот об отчиме я совсем не хочу думать, – шепчу себе под нос, продолжая поедать одну за другой конфеты. – Лучше уж о нем…
А мне и не надо прилагать много усилий, чтобы мысленно вернуться к титану. Образ мощной мужской фигуры сам проявлялся перед взором. А еще ощущение жара, словно Дмитрий вновь меня обнимает и… целует. Страстно. Горячо. Очень откровенно. Отчего внизу живота разгорается пожар. Даже сейчас, стоит лишь вернуться в объятия титана мысленно.
Мужчина словно поселился в моей голове. И днем, и ночью – во снах, он был там. Даже, когда мама приехала на следующий день и мы втроем разговаривали, я невольно думала о нем. Как он без видимых усилий держал отчима на вытянутой руке, как рычал, словно дикий хищный зверь.
В титане было что-то звериное. Его точные несуетливые движения, рокочущий голос, невероятная сила. Рядом с ним я чувствовала себя не в своей тарелке. Я попадала под чары его хищного обаяния и словно теряла частичку себя,
