Клеймо Солнца (СИ) - Анна Пауль
Я не понимаю этот взгляд, но чувствую, как сердце болезненно ноет от неприятного предчувствия. Мы продолжаем смотреть друг на друга, пока Аврея подливает масла в огонь:
— От твоей души Верховной авгуре становится плохо. У тебя нет совести и чести, а ещё благодарности.
— Фортунат, прошу, принеси мне травяной чай из Фрактала, — просит бабушка, и парень, лишь на мгновение замерев в растерянности, уже в следующую секунду срывается с места и выбегает из кольца гор, скрываясь в туннеле.
— А вам скрывать нечего? — шепчет Нона, и на её лице появляется ехидная улыбка. — Обман, в котором виновны все вы.
Что?!..
— О чём речь? — спрашиваю прежде, чем успеваю себя остановить, и перевожу взгляд с бабушки на Гилара
Никто не обращает на меня внимания: авгуры смотрят только на девушку.
— Как ты можешь так разговаривать… — начинает Аврея, однако Нона вызывающе перебивает её:
— Обман, который может причинить много боли невиновному человеку. Легко завоевать уважение Фрактала, но с одной единственной ближней могут возникнуть проблемы, разве не так? — продолжает Нона, а Флика вдруг хватается за сердце, как будто ей больно.
Обычно её движения такие плавные, что бабушке может позавидовать любая молоденькая девушка. Однако сейчас я смотрю на Флику и впервые задумываюсь, что она стала свидетелем большому количеству оборотов вокруг Солнца. Лицо Верховной авгура как будто прямо на глазах покрывается морщинами, словно она несколько месяцев вообще не молилась. Когда бабушка поднимает взгляд, я вижу её усталую душу.
— Габриэлле вы не хотите рассказать правду? — продолжает Нона, а я, чувствуя, будто из-под меня пытаются выдернуть землю, бессознательно переспрашиваю:
— Какую правду?
В этот раз каждый слышит мой вопрос: я понимаю это по страху, который теперь горит не только в глазах Флики, но и во взглядах двух других авгуров. Их губы шевелятся, но слова так и не рождаются на свет.
Спустя долгую минуту, которая кажется мне едва ли не целым днём, Нона произносит:
— Боитесь, что ваш идеальный мир будет разрушен вашими же руками?
В это мгновение Аврея словно срывается с цепи.
— Юная дева! — восклицает она гневно. — Что это за разговоры?! Ты никак не совладаешь собой, потому что ты!..
Моё сердце уходит в пятки. Флика бросает на авгуру предупреждающий взгляд, но вместе с тем усталый. Аврея смущённо прячет собственный, а потом отворачивается, как будто ближайший склон горы кажется ей гораздо более интересным объектом для изучения.
— Почему я никак не совладаю с собой? — спрашивает Нона подчёркнуто вежливо, но со скрытым вызовом.
Гилар наконец говорит что-то примирительное, чтобы вернуть разговор в прежнее русло, но слова не доходят до моего сознания, а Нона перебивает его мягко, однако настойчиво, и обращается к Аврее:
— Почему же я никак не совладаю с собой?
— Аврея, — Гилар качает головой, взывая женщину не поддаваться на провокации.
Глаза авгуры кажутся ещё более яркими, а зрачок расширяется так стремительно, будто старейшина видит Великий Пожар во второй раз.
Нона не отводит собственного взгляда. И в этот момент я думаю, что плохо знаю девушку: мужества в ней гораздо больше, чем можно представить. Равно как и глупости. Но всё это я осознаю лишь краем сознания.
— Аврея, не стоит этого говорить, — произносит Флика, всё так же приложив руку к груди, и в её голосе кроется угроза.
Поздно. Нона горько улыбается, предвкушая то, что наверняка произойдёт. Флика повторяет предупреждение, но авгура уже произносит:
— Ты не простила своих родителей.
Наступает тишина.
У меня приоткрывается рот. Гилар тяжело вздыхает и поднимает глаза к небу. Флика устало прячет лицо в ладонях.
Аврея и Нона пристально смотрят друг на друга. По щеке девушки течёт слеза. Авгура вытягивается, как струна, так, что напрягаются плечи и шея, и со звенящим отчаянием в голосе наносит окончательный удар:
— Ты служишь мраку прошлого.
Приговор ударяет по всем нам.
Она произнесла это. Авгуры позволили ей произнести серьёзное обвинение.
Пока я не могу вспомнить, как дышать, Нона страдальчески улыбается и бесчувственно говорит одно-единственное слово:
— Вот это и произошло. Чудесно.
Она поспешно смахивает слезу и срывается с места. Одна, две, три секунды — мы смотрим друг на друга, и девушка бежит прочь. С каждым её шагом чувствую, как утекает время. Но авгуры молчат. Они даже не двигаются с места.
— Нужно что-то делать, — несмело говорю я.
— Ты погорячилась, — грозно произносит Гилар, не обращая внимания на мои слова, обращаясь только к Аврее, и та устало приваливается к камню, как будто ужасные слова, сорвавшиеся с языка, лишили её сил.
— Мы все погорячились, — парирует она, — когда годами закрывали на такое безобразие глаза…
— Нет смысла упрекать друг друга, — обречённо говорит Флика, закрывая глаза.
— Каждый из нас когда-нибудь выберет приемника и передаст ему свои знания и навыки, — вдруг говорит Аврея.
Я слышу слова, но не могу перестать думать о том, что Нона убегает всё дальше и наверняка она направится за границы Фрактала, а мы не двигаемся с места, не пытаемся её остановить. Похоже, её бегство вообще никого не волнует…
— Мы думали, что знаем, кто ими станет, — я вдруг чувствую на себе взгляд Авреи. — Похоже, мы поспешили и ошиблись.
Мне ещё предстоит ответить авгурам, почему я не вернулась в Воронку. Я уже с ужасом жду этих разговоров с извечным вопросом Авреи: «Почему ты не отказываешься от Ноны? У вас разные судьбы, у вас разные родители, почему ты считаешь, что обязана ей и у вас много общего?»
Меня останавливает лишь мысль о том, что Флике плохо и нужен травяной чай, но я знаю, что Фортунат скоро принесёт его, и
