Императорский отбор - Сергей Николаевич Чехин

— Что с Кариной?

— Ох… — очкарик расплылся в гаденькой улыбке, а мужик сплюнул с таким отвращением, точно застал меня за соитием с любимой кобылицей. — Поперек себя об этой нечисти волнуетесь, да? Правду говорят — кто с упырями якшается, тот сам хуже упыря. То-то наши девки вам уже не милы, а водка в пасть не лезет, коль эту клыкастую тварь испробовал, да кровушки человечьей вкусил.

— Кончайте его, ваше благородие. Нечего с этой поганью лясы точить.

— Цыц, — писарь поднял револьвер, с трудом удерживая такую тяжесть на вытянутой руке. — Мне просто любопытно, правду ли говорят, что бабы вампирские трахаются так, что потом три дня бревном лежишь.

Я заслонился ладонью и судорожно сглотнул, смотря на убийцу сквозь трясущиеся пальцы.

— Впрочем, чего гадать? Скоро мы пустим рыжую сучку по кругу, а затем посадим на кол — и сожжем.

Не знаю, что на меня нашло в тот момент. То ли страх за свою жизнь, то ли жажда мести за служанку, ведь к ней, признаться честно, тоже испытывал определенную симпатию. То ли обостренное чувство справедливости из-за мучений ни в чем неповинных холопов, которым и так выпала незавидная доля. То ли все сразу и одновременно — так или иначе, сжавшаяся от ужаса душа взорвалась праведным гневом и ринулась по жилам, наполняя тело колдовской силой. Небывалое воодушевление смыло остатки страха, и луч золотого огня ударил из ладони, попав ублюдку прямо в глаза. Похоже, линзы очков усилили свет, секретарь выбросил оружие, обхватил лицо и закрутился волчком, истошно вереща.

Я кинулся к револьверу, но конюх оказался быстрее — отбросил ствол ногой и могучим ударом под дых посадил меня на задницу. И пока я пытался вспомнить, как дышать, повалил на живот, придавил коленом и достал из-за голенища нагайку. Накинул канат на шею, обмотал вокруг рукояти и провернул, как вентиль, сдавив горло тисками.

Страх тут же вернулся, а вместе с ним пришла агония. Воздуха в легких почти не осталось после удара, вокруг заплясали радужные пятна, а пульс в висках застучал отбойным молотком. Внутри все горело, мышцы трясло от бешеного напора адреналина, но сколь я не пытался, так и не смог нацелить на мучителя ладонь.

Оставалось лишь хрипеть в ожидании неминуемой гибели, и все же я не привык так просто сдаваться. Бегло осмотревшись в поисках спасения, заметил небольшое зеркало рядом с тазом для умывания. Ни медля ни секунды, навелся на блестящую гладь и выпустил весь накопленный заряд. Попасть в цель удалось не сразу, но вскоре отраженный поток скользнул по врагу, и тот завалился на бок, рыча и воя, как раненый медведь.

Я же избавился от петли и пополз к револьверу, и всего за шаг до цели конюх схватил за ноги и перевернул на спину. И мне стоило больших усилий не блевануть, когда увидел обожженную, как у Харви Дента рожу с лопнувшими вытаращенными глазами, черной коркой и спекшимися губами, почти не скрывающими редкие гнилые зубы.

— Тва-а-а-арь!! — не своим голосом возопил мужик и протянул скрюченные пальцы, чтобы закончить начатое.

К нему на помощь уже спешил секретарь, подслеповато щурясь и ориентируясь на звук. Поиски закончились тем, что хмырь столкнул со стола лампу, и растекшийся в углу керосин мгновенно полыхнул. Пламя перекинулось на кровать и занавески, а комнату затянуло удушливым дымом. И если не покончить с врагами прямо сейчас, огонь сожрет и правых, и виноватых.

Я лягнул урода в нос, и пока тот корчился в кровавых соплях, дотянулся до кольта и обеими руками направил на цель. Помедлил с выстрелом — не так-то просто вчерашнему студенту забрать чужую жизнь, но тут громила в который раз потянул к шее клешни, и я спустил курок.

А далее случилось нечто неожиданное. Старославянские письмена на серебре вспыхнули точно вязь на кольце всевластия — одно за другим, от барабана до мушки, и дульный срез изрыгнул не пулю, а ослепительный золотой шар. Волшебный снаряд прожег в груди конюха дыру, куда бы кулак пролез без смазки, верзила завалился набок, дернулся пару раз и затих.

Писарь же ничего не видел, но обо всем догадался по звуку. И бросился наутек, но ошибся направлением и вместо двери наступил на горящую лужу. Запрыгал, заплясал, пытаясь потушить пламя хлопками, но с тем же успехом можно попробовать потушить напалм обычной водой. Огонь поднимался все выше, вопли становились все громче, и я избавил бедолагу от страданий выстрелом в сердце. Особой вины и раскаяния не ощутил, ведь он убил бы меня без каких-либо сожалений. И быть может кровь Карины тоже на его руках, так что пошел этот урод к черту, где ему самое место.

Я встал, опираясь на здоровенную пушку, и выбрался из горящей спальни. Спустился на первый этаж, в бессилье привалился плечом к стене и только потом согнулся в приступе рвоты. Снаружи голосили бабы, звенел набат, а кольцо вооруженных наемников стремительно сужалось. Расслабляться и жалеть себя некогда — битва только начиналась.

Хочу напомнить, что каждое сердечко помогает тексту найти еще больше читателей. Вам несложно, а мне необходимо. Спасибо)

Глава 9

Дым постепенно спускался на первый этаж. Я вдоль стеночки прошел в гостиную, когда внутрь вломился мордоворот с мосинкой наперевес. Без лишних раздумий я поднял револьвер и отправил солдата удачи в Вальхаллу, а вот его товарищи не спешили присоединиться к нему на вечном пиру. И отпрянули от входа, паля из винтовок куда попало.

— Карина!

Я бросился на кухню, пытаясь понять, где именно исчезла горничная. Щелчок и крик донеслись точно под спальней, и как вскоре выяснилось, там находилась кладовка со съестными припасами. Но внутри не нашлось ничего, кроме вяленого мяса, сыров и бочек с крупами. На всякий случай заглянул под крышку, но девушки и след простыл.

Простыл, простыл… Кроме кладовки должен быть и погреб или ледник для напитков и скоропортящихся продуктов. Водка, что подносили за трапезой, аж запотела от холода — значит, где-то здесь должно быть подземелье. Я опустился на колени и провел ладонью над засыпанным мукой и крошками полом и вскоре ощутил щекочущий кожу сквозняк.

Смахнув мусор, обнаружил заветный люк, куда и юркнул под треск выстрелов и яростные вопли. К счастью, дверь укрепили стальными скобами и снабдили замком и мощным засовом — то ли для того, чтобы челядь не воровала питье, то ли погреб оборудовали под бункер на случай внезапного нападения.

— Карина!

Прозвучавшее в полной темноте