Сердце степи - Ася Иолич
- Придержи язык, девочка, - сказала Аха-дада, подходя к котлу. - Тур, там скоро Охар приедет?
- За мной ехал. А, вон он. Положи нам пока. Есть хочу. Подавай и мне скорее.
Алай положила четыре проваренных кармашка почмы в миску и пошла к шатру, куда направился отец, спешивший укрыться от жары.
- Возьми, отец, - сказала она, подавая ему миску.
- Сейчас Харан приедет. Дрова везёт.
Ну вот, ещё и его не хватало. Дрова... Она вернулась к очагу, где Аха-дада что-то выговаривала недовольной Сэгил и Туру, и уставилась на отвар, в котором плавали кармашки из теста с мясом.
- Харан едет? - тихо спросила Камайя, кивая на холм.
- Да. Дрова...
Жестокая, жестокая боль обожгла её руку. Всё потемнело, и она застыла, хватая ртом воздух, сгибаясь, прижимая к себе запястье, по которому пришёлся удар нагайки Тура.
- Ты решила меня разозлить? - прошипел он. - Я голодный! Я сказал, подай мне еду!
Алай отшатнулась, глядя на ужас в глазах Камайи и на удручённое лицо Ахи-дада.
- Ты что творишь! Она мужа ждёт! - воскликнула Камайя, резко шагая к Туру и занося кулак. - Он выше тебя! Он хас!
- Э! - воскликнул Тур, пятясь. - Я тебе слова не давал, рабыня! Не зли меня!
Камайя сжала челюсти и опустила глаза, отступила и спрятала руки за спину.
- Иди отсюда, девочка, - сказала Аха-дада Сэгил, что стояла, замерев, и с ужасом смотрела на Камайю. - Давай, давай. И ты, Тур, иди... Погуляй, проветрись.
Алай уняла наконец боль, стиснув запястье, наполнила миску, вытерла слёзы и пошла к коврам, куда как раз подъезжал Харан. Она поклонилась, подавая ему еду, потом развернулась и пошла обратно, держась за обожжённое запястье.
- Ты что придумала? - сказала она Камайе. - Поднимешь руку на мужчину - руки лишишься! Ох и несдобровать нам теперь... Что же ты натворила!
Казалось, Камайя скрипнула зубами, но почти сразу она вздохнула и опустила взгляд.
- Прости. Но он не муж тебе. Почему ударил?
- Не разобрался, - сказала Алай, вспоминая, как злобно смотрел на неё Тур.
Это всё Сэгил виновата. Не удержала язык за зубами... Аха на неё разгневалась, ну и Туру заодно досталось. Вот и сорвался. Как тут не сорваться, когда тебя при всех бабушка распекает? Любой мужчина рассвирепеет.
18. Я был неправ
Есть совсем не хотелось. Она вернулась в их с Камайей шатёр и улеглась на войлоках, пытаясь сдержать жгучие слёзы обиды, но получалось плохо. Было жарко, и даже жаворонки с кузнечиками притихли в иссушающем мареве.
- Хэй! Алай!
Она резко вскочила, разглядев очертания Тура в проёме. Он поманил её наружу, но она обиженно отвернулась к войлочной стене.
- Прости, - прошептал он. - Я извиниться хотел. Ну выйди, а?
Сердце стукнуло невпопад и радостно замерло.
- Я хотел попросить прощения за то, что ударил тебя. Я был неправ.
- Я не в обиде, - сказала Алай, выходя наружу. - Я тоже была неправа.
Она глянула на него и отшатнулась. Левая половина его красивого лица распухла и заплыла огромным кровоподтёком, хорошо различимым при свете лун.
- Что... Как? - прошептала она, отдёргивая протянутую было руку.
- В табун полез... Копытом получил, - махнул рукой Тур. - Я скучаю. Так долго тебя не видел, а дада начала ругаться. У меня, понимаешь, взыграло... Как у жеребца по весне. Прости.
Алай стояла, чувствуя, как кружится голова, а в животе всё трепещет от счастья. Она всё же подняла руку и коснулась его лица, стараясь не потревожить опухшую половину.
- Я тоже скучала, - сказала она мягко. - Думала, ты забыл меня.
- Как забыть тебя? - спросил Тур, шагая к ней и тоже гладя её по щеке. - Не могу я.
Он шагнул к ней вплотную и вдруг поцеловал её, потом погладил по шее и плечу, и скользнул рукой ниже, второй рукой обнимая за талию.
- Что ты делаешь? - в ужасе спросила Алай, отступая на шаг и отталкивая его руку. - Тур!
- Хочу быть с тобой. Хочу порадовать тебя так, как не радует твой муж. Не мешай.
Алай на миг замерла, но тут же шарахнулась от него, чуть не споткнувшись о кочку.
- Нет, нет! - пробормотала она. - Так нельзя! Уходи!
- Останься! - воскликнул Тур. - Я сказал, останься!
- Так нельзя! Я замужем!
- Замужем? Ты хоть знаешь, для чего твой так называемый муж взял тебя? Он везёт тебя Ул-хасу, чтобы продать и получить за тебя золото! Как думаешь, почему он бережёт тебя, для чего? Он месяц не прикасается к тебе, хоть над ним все потешаются! Какой мужчина это стерпит? Он продаст вас обеих и получит золото!
- Это неправда... неправда, - прошептала Алай, мотая головой.
