Избранная. Будь нашей женой (СИ) - Новикова Татьяна О.

Александр хотел что-то сказать, но в дверь постучали. Робко, тихонечко.

— Леди Екатерина, — донеслось снаружи голоском Тамилы. — Простите, что отвлекаю, но посыльный просил передать вам письмо. Сказал, что очень-очень срочное и не терпит отлагательств.

— Смотри, тебе уже присылают письма, — хмыкнул Алекс, сворачивая карту. — Готов поспорить, хотят переубедить выходить за нас замуж. Я слышал, как вчера несчастную леди Екатерину неприкрыто жалели. Теперь вот взялись вразумлять.

— М-да. Поздновато они очухались.

Я хмыкнула и впустила Тамилу, вскрыла серый конверт без особых опознавательных знаков, на котором было написано:

«Для будущей леди дэ Горн».

Плотная бумага, а внутри всего одна руна.

«Счастья».

И в чем срочность, хм?

Короткое послание было будто усыпано сахарной пудрой. Мои ладони побелели. Я поднесла их к лицу — ничем особым не пахнет, разве что немного отдает плесенью, будто старая мука, которая долго лежала во влажном помещении.

И тут горло сдавило незримой удавкой. Перед глазами потемнело, и во рту пересохло так резко, словно из меня выкачали всю жидкость. Я начала задыхаться, а белый порошок, впитавшись в кожу, разъедал её.

Последним, что услышала перед тем, как рухнуть без чувств, было бессильное рычание Александра:

— Екатерина!

***

Начнем с хороших новостей. Раньше меня не травили, поэтому можно поставить галочку в списке достижений.

Продолжим плохими. Отравили меня знатно, причем каким-то хитрым ядом. Обычно-то как травят: хоп, и всё, валяешься себе без сознания до тех пор, пока не откачают. Но я лежала и не могла пошевелиться, зато слышала голоса Александра и Макса. Безмерно взволнованные, что несколько напрягало.

— У тебя нет противоядия, — говорил Алекс. — Её нужно срочно везти к целителю.

— Ну и как ты её повезешь? Очнись. Защитный барьер не пропустит тебя за пределы поместья. Или ты готов доверить жизнь Рины прислуге? — Алекс ничего не ответил, и Макс удовлетворенно промычал. — Угу. Не доверишь. Дай мне подумать.

— Нам некогда думать.

— Напротив. У нас целый океан времени. До момента, когда яд проникнет в сердце, пройдут недели. Ты же сам помнишь, что убивает он медленно. Потому успокойся.

Я услышала удар, гулкий такой, отдаленный, а затем отрывистые слова Александра:

— Не. Указывай. Мне.

— Если ты меня придушишь, я её точно не спасу, — просипел Макс и тут же закашлялся.

Я практически увидела стычку между братьями и то, как локоть старшего лорда вжимается в горло младшему. Не могут они без драк, вот что за люди.

Жаль, что не могу подать голос и попросить утихнуть. Всё не так плохо. Я не умерла, лежу себе, думаю о том, что не надо было соглашаться на контракт. Жила бы себе спокойно.

 Хм, или умерла?..

Откуда я вообще знаю, как выглядит смерть? Вдруг умереть — это навсегда оказаться запертым в своем теле без возможности что-либо видеть или позвать на помощь? Зато ты всё слышишь. Например, как тебя кидают в гроб и закапывают в яму, как комья земли рушатся на деревянную крышку гроба.

Бр-р-р. Куда-то не туда занесли меня фантазии.

— Я могу попробовать изготовить противоядие… — вновь заговорил Макс. — Это не так уж и сложно, если у нас найдутся необходимые компоненты.

— Ты сам не веришь своим словам. Я не позволю тебе угробить её. Она – не очередной твой эксперимент.

— Послушай, брат, — обычно мелодичный, даже мурчащий тон голоса стал жестким. — Я не причиню ей вред. Моё зелье не подействовало лишь однажды, и с тех пор минули годы. Прекрати напоминать мне о той ошибке. Лучше дай немного времени и не путайся под ногами. Это всё, о чем я прошу. Ах да, ещё разрешения пройти в твою половину дома, в отцовское хранилище трав.

— Иди. Я останусь.

— Можешь рассказать что-нибудь. Она всё слышит.

— Спасибо, обойдусь без твоих советов.

Судя по легкому скрипу основания, Александр сел на край кровати, я даже почувствовала тепло, исходящее от него (или только показалось?)

Он молчал. Я, как вы понимаете, тоже.

Почему-то меня не сковало страхом, мне не хотелось выть, я не паниковала, мечтая о свободе. Просто приняла как данность простую истину: есть вероятность, что мне пришел конец.

Впрочем, нет.

Макс прекрасный маг, он способен создать любое зелье. Я верю в его возможности. А ещё я знаю наверняка: Александр тоже доверял младшему брату, пусть и не признавался в этом. Если бы не доверял — не позволил бы даже попробовать.  

Сложно сказать, сколько прошло времени. Не представляю и боюсь считать. Но я успела обдумать слишком многое, вспомнила все события из жизни, значимые и не очень, мысленно попрощалась с родителями.

Они не узнают, куда делась их дочь, и будут десятилетиями развешивать на фонарные столбы мои портреты с надписью: «Пропал человек».

Кажется, ещё немного, и я свихнусь от разговоров с самой собой. Так себе собеседник. Слишком уж пессимистичен.

— Готово. — Кажется, Макс влетел в комнату, потому что дверь стукнула о стену.

— Так быстро?

— Сорок восемь часов непрерывной работы — это, по-твоему, быстро?

— Оно точно поможет?

— Вот сейчас и узнаем.

— Если ей станет хуже, я…

— Да-да, — горько вздохнул Макс, приближаясь ко мне. — Если ей станет хуже, ты четвертуешь меня и протащишь останки с лошадьми по всей территории поместья. Я в курсе. Итак, Рина… я знаю, ты слышишь. Не волнуйся, всё будет хорошо. Я дам тебе одно снадобье. Ты можешь почувствовать легкий озноб. Не пугайся, он скоро пройдет.

Если честно, Макс нагло врал, ибо озноб был не легкий — меня знобило так, что душа готова была улететь к чертовой матери подальше от тела, которое колотило с неистовой силой. Морозный холод сковал каждую вену, и те, казалось, могли треснуть как сосульки, если шевельнуться.

Но потом в грудной клетке разрослось тепло. Оно медленно переползало к конечностям. Первыми я почувствовала пальцы ног, затем — рук. А когда открыла глаза, то уставилась на двух сосредоточенных донельзя мужчин. Они выглядели так, будто всерьез собрались меня хоронить. Оба не выспавшиеся, заросшие щетиной, печальные и испуганные. Не хватает только лопат и мешка, в которое спрячут моё тело.

Эй, а где же счастливые будущие мужья?

Я не подписывалась на скорбные мины!

— Доброе утро, — опасливо помахала им ладошкой.

Мне почудилось,  что с них сорвался тяжкий груз, потому что братья одинаковым движением расслабили плечи.

— Живая…

— Как ты?..

— Несколько дней может сохраняться слабость и спутанность сознания. — Макс тронул мой лоб тыльной стороной ладони. — Этот яд — гадкая штука. Раньше им травили исключительно королей. Их тела носили с собой, чтобы свергнутые правители слышали, как разрушают их города и уничтожают их семьи, как насилуют их жен и перерезают глотки их детям. Слышали, но не могли ничего поделать.

Какой кошмар. Мне всё чаще кажется, что здешние нравы менее гуманные, чем современные.

Я вытянула перед собой руку, сжала и разжала кулак, потянулась до хруста позвонков. М-м-м, блаженство.

— Зачем кому-то меня травить? — сползла с кровати и попыталась удержаться на ватных ногах. — Да ещё так извращенно. У меня нет ни денег, ни связей. Только яд зря потратили.

Александр молча встал рядом, следя, чтобы я не грохнулась на коленки. 

— У тебя есть мы. Кто-то хотел, чтобы мы чувствовали себя беспомощными, — предположил Макс. — А ещё этот кто-то не рассчитывал, что у нас найдутся необходимые компоненты для противоядия. Само по себе оно несложное, но муторное в подборе трав и магических сцепках. Повезло, что остались отцовские запасы.

— Спасибо тебе огромное.

— Не за что, моя леди, — Макс тронул моё запястье, то ли в нежном жесте, то ли считывая пульс.

Когда я выплеснула эту простую благодарность, Александр напрягся сильнее обычного. Мимолетное движение, почти неуловимое. Но хватило даже отголоска.  Знаете, что мне оно напомнило? Детскую ревность. Такое случается, когда твоего брата нахваливают, а ты стоишь в сторонке и изображаешь радость, хотя хочется испариться. У меня такое случалось. Моя двоюродная сестра всегда была красивее в глазах моих родителей, умнее и лучше по всем параметрам. Мама восхищалась ею и любила повторять: «Кать, когда ты возьмешься за ум? Посмотри на Свету».