Самая младшая из принцесс (СИ) - Завгородняя Анна Александровна

— Леди Элиза? — опекун, увидев меня, придержал двери, — я вас не задел? Прошу прощения!

— Нет, слава Богу, — облегченно опустила руки, намереваясь проскользнуть мимо мужчины.

— Я заметил, вам понравилась библиотека? — он оставался на пороге, не позволяя мне пройти, и смотрел так пристально, что у меня пробежал холодок по шее и нырнул куда-то по спине вниз. Неприятное ощущение! И что он вечно на меня пялится! Не будь он мне опекуном, я бы посчитала это более чем неприличным.

Только сейчас я задумалась над разницей в возрасте, между нами двумя. Сколько было лет лорду Финчу? Не более тридцати на вид, но не стоило забывать, что он маг, а им свойственно продлевать себе возраст и жизнь магическим способом. Так что, опекуну с таким же успехом могло быть и семьдесят, и даже больше. Намного больше.

— Вы так пристально смотрите на меня! — вдруг произнес сэр Генри и, невольно покраснев, скорее от неловкости ситуации, поспешно отвела взгляд.

О, как меня раздражал этот мужчина! Сейчас еще решит, что я попала под его обаяние, которое, кстати, на меня не распространялось. Со мной лорд Финч всегда был предупредителен, но сух.

— Вам показалось, — отозвалась я. Не говорить же ему, право слово, что я думала сейчас о его возрасте! — Простите, но я тороплюсь, — я все еще ждала, когда мужчина пройдет в библиотеку и освободит для меня путь из зала.

Но лорд Финч прекрасно видел, что преграждает мне выход и не двигался с места.

— Я тороплюсь! — не выдержала я. — Извольте пропустить! — и решительно шагнула вперед.

— Куда это, позвольте поинтересоваться? — удивился он.

— На прогулку с миссис Хьюз, — ответила холодно, — вы ведь сами приставили ее ко мне. Эта женщина пытается выполнять свою работу!

— Но вам она не нравится, — он не спрашивал, а утверждал. Я не стала юлить и произнесла короткое: «Да!».

— Она — ваш выбор, — добавила и быстро поднырнула под руку мужчины после чего в мгновение ока оказалась за его спиной. Лорд Финч резко обернулся ко мне.

— Если посчитаете нужным, я могу пойти на уступки и в отношении миссис Хьюз, — заявил он, — когда приедет ваша подруга, если пожелаете, я дам расчет этой даме.

Я заинтересованно посмотрела на опекуна. Тот продолжал стоять в дверях и тоже смотрел на меня. С чего бы это ему проявлять подобную щедрость? Звучит весьма подозрительно. Добрый Финч меня пугал. Но виду не подала.

— Делайте, как посчитаете нужным, сэр! — сказала, а мысленно добавила: «За все надо платить, а избавиться от миссис Хьюз означало, быть должной лорду Финчу». Компаньонка мне не так уж и мешала, если подумать. Особенно с ее рвением и вечной головной болью.

— Доброго дня, — произнесла и пошла прочь, оставив мужчину смотреть себе вослед.

Я все еще его не понимала! Чего он хочет от меня и чего добивается?

Прогулка не оправдала приятного ожидания. Воздух был слишком свеж, миссис Хьюз, почти все время, пока мы шагали по дороге от замка, а затем возвращались назад, молчала, а если и заговаривала, то фразы были ничего незначащими и пустыми. Просто, чтобы поддержать хоть какую-то видимость разговора. Я тоже не горела особым желанием разговаривать и все попытки завязать мало-мальски приятную для нас обеих беседу, потерпели сокрушительный крах.

В дом почти влетела и сразу же поднялась в свою комнату. Переодевшись в чистое платье, решила прогуляться по замку. Да и давно хотела посмотреть на портретную галерею в правом крыле, чтобы после, без опасений добраться до заветного окна, выходящего на кладбище и часовенку с загадочным свечением. Я постаралась проделать это незаметно для своей компаньонки, опасаясь, что она напросится пойти со мной. Услышав, как хлопнула дверь в ее комнате, я осторожно открыла свою и, прихватив свечу — в галерее могло быть темно — выскользнула в коридор.

Мимо дверей миссис Хьюз кралась на цыпочках, чувствуя себя снова маленькой девочкой. Я точно так же пробиралась в спальню к Люси, после того как весь пансион ложился спать. Нам было запрещено после десяти часов ночи находиться вне своих спален, что, впрочем, я успешно игнорировала. Мы с Люси забирались в ее постель и до полуночи могли болтать обо всем на свете.

Воспоминания заставили меня улыбнутся и вспомнить о том, что совсем скоро мисс Брадшо будет в замке, рядом со мной. Родная душа, преданное мне сердечко!

Так, в мыслях о подруге, почти не заметила, как оказалась в длинной галерее.

Шаги гулким эхом отдавались в длинном пустом помещении, где, кроме портретов предков моего опекуна, висевших на стене, да широких портьер, закрывавших окна от скудного дневного света, больше ничего не было.

Я не рискнула открыть окна и порадовалась тому, что захватила с собой свечу. Моей слабой магии огня хватило для того, чтобы зажечь фитиль и, подняв руку повыше, медленно пошла вдоль стены, рассматривая чужие и под частую мрачные лица мужчин и женщин рода Финч. Все изображенные на холстах люди казались мне какими-то недовольными, словно были не рады моему присутствию. Зато сразу стало понятно, в кого характером пошел хозяин дома.

Пока шла, разглядывая портреты, замечала, как менялись эпохи, менялся стиль одежды, и только мрачность на лицах была общей чертой, которая явно объединяла этот род.

В самом конце зала заметила два холста невольно заинтересовавших меня. На одном, предпоследнем, был написан красивый холеный мужчина. Он стоял во весь рост, опираясь на резную трость. Глядя в эти ледяные глаза, которые, казалось, с презрением смотрели на мир, нетрудно было догадаться о том, кто именно был здесь изображен.

Отец Генри Финча казался живым, настолько реалистично написал мастер этот портрет. Создавалось неприятное ощущение, что мужчина вот-вот сойдет с картины, спрыгнет на паркетный пол и встанет рядом со мной, глядя сверху вниз и обдавая презрением, подобно своему отпрыску. Теперь я не сомневалась, в кого пошел его сын. Сэр Генри был точной копией своего отца, и мне неожиданно стало интересно посмотреть на мать лорда Финча, но следующим изображением оказался портрет двух мальчиков, в одном из которых, непривычно улыбающимся, я узнала своего опекуна.

Свеча дрогнула в руке, когда осознала, что сэр Генри был единственным из своего рода, кого изобразили с улыбкой. И при этом эта самая улыбка была по-детски чистой и лучилась счастьем. Никакого сравнения с тем лордом, который сейчас являлся хозяином Каслрока. Разница между мальчиком и мужчиной была настолько поразительной, что я невольно удивилась и подумала о том, что могло так повлиять на ребенка, что впоследствии вырос такой суровый и вечно недовольный человек.

Но больше меня заинтересовал второй мальчик. Он был младше сэра Генри, но цвет волос и черты лица выдавали в нем минимум родственника лорда Финча. Брат? Или кто?

Я уставилась на мальчишек. В отличие от Генри, второй мальчик был также мрачен и хмур. Он стоял за спиной своего брата, что был изображен в расслабленной позе, сидя в резном кресле на фоне пламенеющего камина.

Капля воска стекла по руке, обожгла кожу, и я вздрогнула, наконец, заставив себя оторвать взгляд от последнего портрета этой мрачной галереи. Затем пошла дальше, намереваясь дойти до ступеней, ведущих в башню. Именно там находилось то заветное окно, из которого открывался вид на родовое кладбище Финчей.

«Интересно, это был брат сэра Генри? — промелькнула мысль у меня в голове. — Скорее всего, он умер, иначе кто-то из слуг, или те же Бейли, обязательно поинтересовались его здоровьем у лорда Финча!» — а это могло означать, что тело второго наследника замка находится в фамильном склепе, хотя, возможно, я ошибаюсь, и этот мужчина жив и здоров!

Но для себя решила обязательно расспросить про наличие брата лорда Финча у той же Марии.

Но вот и нужное мне окно.

Я подошла к нему и посмотрела вдаль, туда, где на фоне тяжелых облаков темнела часовня. Сегодня в ее окнах не горел свет, но то, что я увидела, меня очень удивило.