Между этажами (ЛП) - Джинджелл Вэнди

— Ладно, — сказала я, — Раз не позволишь себя спасать и не хочешь отвечать на вопросы обо мне, ответь, блин, хоть на другие.

— А можно?

— Ага. Хочу знать, являются ли стены на самом деле стенами?

— Это уже крайне похоже на питомца. Не могла бы ты пояснить?

— Ну, вот когда я в человеческом мире, в основном всё выглядит так, как должно для людей. Иногда я вижу предметы иначе, но чаще всего — они обычные, человеческие. В Между гораздо больше предметов выглядят по-другому. А в За всё совсем иначе. Так что настоящее? Ведь если всё зависит от того, как ты видишь предмет, одна из его форм должна быть настоящей, так? Например, вот ряды с морозилками в супермаркете изначально ряды с замороженной едой, или коридор в ледяном замке?

— И то и другое одновременно.

— Да, — заспорила я, — Но если всё зависит от того, как я вижу предметы, не значит ли это, что моё видение их меняет?

— Нет, — возразил Атилас, — Это совсем другое. Это то, от чего умирают люди. Твой единственный талант заключается в том, что иногда ты видишь предметы в том виде, в котором они обитают на другой плоскости реальности. Ты не меняешь их, а твоё видение влияет лишь на тебя, меняет только твоё восприятие.

Я довольно долго обдумывала его слова, а потом медленно сказала:

— А я вот так не думаю.

Атилас отвернулся.

— Быть того не может. Тогда любопытно, зачем вообще спрашивать.

— В смысле, думаю, в основном это так и есть, но иногда я меняю вещи. И дело не только в моём восприятии. Как бы говорю им, и они меняются.

— Люди не могут заставить предметы раскрывать их формы в Между и За, — сказал Атилас и снова взглянул на меня, — Ровно так же, как они не в состоянии заставить объект быть тем, чем он не должен быть ни на одной из плоскостей. Если бы ты это могла, воистину ты оказалась бы совсем другим питомцем.

Странно. Он же знает… Аа, да. Атилас же говорил с тем, кто прикидывался Пэт, а не с настоящей мной. Значит, кем бы они ни были, они не знают, что я могу.

Но самое главное — Атилас изо всех сил старался сделать так, чтобы они не узнали о моих способностях. Что же такого важного во мне и том, что я могу заставить предметы показывать их форму из Между?

— Погоди, — сказала я. Вспомнила кое-что ещё, — Хочешь сказать, есть другие люди… существа из За, которые в состоянии заставить предмет принять другую форму? Даже не ту, в которой он существует в Между и За?

— Ты действительно полагаешь, что игры в невежество заставят меня поверить в то, что ты настоящая Пэт?

— Типа того, — ответила я. Не то, чтобы я думала его так убедить, но надеялась, что он поймёт, что я это я.

Как же убедить его, если он считает меня мёртвой?

Я опасливо обошла его несколько раз, и только тут до меня дошло: никак. Придётся опять освободить его и постараться уговорить на этот раз не убивать. Да и не умру же я на самом деле, в конце концов.

— О чём плачешь на этот раз? — устало спросил он, — Перестань.

— Не плачу, — ответила я, — А хлюпаю. Это разные вещи.

— Да неужели?

— Ага. Тебе не понять. Ты всего лишь существо из За.

Атилас тихонько просипел, не знаю, от боли ли или от смеха, и сказал:

— Может и нет. Но насколько я вижу, ты тянешь время.

— Пытаюсь найти способ освободить тебя, и при этом не умереть.

— Его не существует, — ответил Атилас.

— По крайней мере в этот раз я освобожу твои руки в последнюю очередь, — сказала я. Так он не сможет меня придушить.

— Действительно думаешь, что это поможет?

— Не знаю, — сказала я, — Всяко лучше, чем быть убитой.

— Хочешь открою тебе секрет?

— Вот это поворот, — засомневалась я.

— С тех пор, как я тебя убил, прошло два дня. Всё это время я был один. Думаешь я не обзавёлся оружием?

— Если ты был один, откуда оружие? — спросила я. Но опять же, это Атилас, — А что за оружие?

Лёгкая улыбка застыла на его губах:

— Нож.

— Ладно, предположим ты чудесным образом раздобыл нож, даже если никого здесь не было, и умудрился добыть не стальной?

— Похоже мои слова тебя не убедили. Ничего страшного. Увидишь позже.

— Нет спасибочки, — ответила я, — Того раза хватило. Ой.

— Да, П… Да?

— Зачем это всё?

— Что именно?

— Ты в этой комнате. Раньше ты говорил, это пытка, так почему она направлена на меня?

Атилас взглянул на меня:

— Оговорился. Ты — лишь способ добычи сведений. Пыткой следует считать лунный свет. Вся эта затея сильно отдаёт халатностью, и крайне необдумана.

— Неужели ты и дальше собираешься висеть там и отпускать критические замечания чувакам, которые тебя пытают? А вдруг они перейдут к более жестоким действиям?

— Ничего хуже со мной они уже не сделают, — ответил Атилас, — Я уже проверил их границы. Передай им, чтобы отпустили меня, и они умрут быстро.

— Вряд ли такое предложение их заинтересует, и тебя тут же выпустят, — сказала я. Но холодок по спине всё же пробежал.

— Очень хорошо, — в голосе Атиласа зазвучал ужасный лёд, — Тогда я с наслаждением буду разрывать вас на кусочки по одному. Медленно.

— Жуть какая, — сказала я, но тянуть больше нельзя. Я начала работать над лунным светом, — Не убивай меня в этот раз.

— Я же уже говорил…

— Знаю, — перебила я, — Просто не надо.

Если ещё вчера Атилас переносил даже мои самые грубые прикосновения к нитям лунного света, то сейчас он коротко выдыхал от каждого касания к нитям. А когда я дошла до лучей в середине, которые оказались более плотными, чем внешние, испарявшиеся от легчайшего прикосновения, он стал хрипеть.

Я не сдержалась и остановилась.

— Может получится привести Зеро, — больше для себя сказала я. Слёзы вовсю лились по щекам, но я не пыталась ни сдержать, ни стереть их: всё равно бы не получилось, да и Атилас бы лишь посмеялся над этой слабостью.

— Прекрасно, — выдохнул Атилас, — Будь добра. С нетерпением жду возможности проверить, в состоянии ли это место создать хоть сколько-нибудь сносную копию моего господина.

Ничегошеньки не поняла, но наугад спросила:

— В смысле, думаешь он сюда не сможет попасть?

— Как ловко ты переворачиваешь смыслы.

— Да что, блин, с тобой не так? — сорвалась я. Сердце ныло, мне было страшно и гадко. Не стоило так вот орать, но сдержаться не могла, — Тебя подвесили на лучах лунного света в крошечной комнатушке невесть где, а я пытаюсь тебя вытащить!

— Правда? На мой взгляд, ты пытаешься помочь себе самой. Но, пожалуй, это как посмотреть.

— Зеро ищет тебя последние пару дней, — не хотела, чтобы прозвучало, как обвинение, — Он очень волнуется.

— Господин всегда переживает, — сказал Атилас, — Но учитывая, что он сделал всё возможное и невозможное, чтобы отстраниться от меня, не нахожу никаких причин согласиться с тобой.

Я уставилась на него.

— Ты о чём вообще? Мы все вместе живём последние пару месяцев, конечно, он волнуется за тебя!

Впервые он по-настоящему посмотрел на меня. Будто только сейчас увидел, что перед ним именно Пэт, а не притворяющийся мною некто.

— Атилас, — с надеждой спросила я, — Ты видишь меня?

— Вижу, — сказал он и уронил голову, будто слишком устал и не мог уже держать её ровно, — Тогда освободи меня.

Я возобновила работу над нитями лунного света. Надежда придавала сил стиснув зубы терпеть хрипы Атиласа от боли, когда очередная нить растворялась и облачком золотистой пыли падала на пол. И вот уже его ноги медленно коснулись белоснежного пола, затем плечи. Я поддерживала его, а потом он одной рукой слегка оттолкнулся от меня.

Хорошо. Может стоять на ногах.

Но он всё ещё держал руку на моём плече. Я подхватила его под локоть, чтобы не упал, и подняла глаза. Атилас внимательно, с любопытством наблюдал за мной и улыбался.

— Спасибо, — ледяным голосом сказал Атилас, — Со свободными руками и ногами убить тебя будет намного удобнее.

— Что? — я упала, попыталась отползти от него, а Атилас захохотал.