Ловец душ и навья невеста (СИ) - Ярошинская Ольга

— А ты кто такой? — поинтересовалась служанка, выходя вперед.

— Личный слуга госпожи Мирабеллы Свон, — ответил тот.

— Личный слуга, — задумчиво повторила Грета. — Вот служанка — понятно: причесать может, одеть, в ванной подсобить. А какие обязанности у личного слуги?

— Вы часто подсобляете ловцу в ванной? — не остался в долгу мужик. — Рихард Мор! — гаркнул он вдруг во все горло, обратив лицо к лестнице. — Велено передать, что ежели не явитесь немедля, последствия будут… — он умолк, нахмурился.

— Забыл, что ли, болезный? — заботливо спросила Грета. — Какими они будут? Ужасными? Катастрофическими? Невыносимо мучительно трагическими?

— Непоправимыми, — неуверенно сказал он.

— В этом мире есть мало непоправимого, несмотря на всю его зыбкость, — оседлала Грета любимого конька. — По-настоящему непоправима лишь смерть, и поэтому я спрошу: ты что же, угрожаешь убить Харди, если он не сядет в эту твою колымагу, которую за ним прислали, как за примадонной? — ее голос к концу речи повысился, и усатый отступил на крыльцо, подрастеряв свою уверенность.

— Да иду я, — хмуро ответил Рихард, сбегая вниз по ступенькам.

— Рихард, можно я с тобой? — спросила Карна.

— Сказано доставить лишь ловца, — отрезал усатый. Он подождал, пока Рихард наденет пальто, посторонился, пропуская его вперед и коротко кивнул. — Доброго дня, дамы.

— День не добрый! — выкрикнула Грета ему в спину. — Мир рушится, и мертвые восстают из могил, а…

Дверь захлопнулась, оборвав ее на полуслове.

— А ловец еще даже не завтракал, — закончила она и повернулась к Карне. — Кашу будешь?

— Буду, — ответила та.

***

Рихард смотрел в окно, разглядывая улочки Рывни, которые по мере приближения к центру становились все шире и наряднее, и вдруг приметил знакомые золотые вензеля.

— Притормози на минуту, — попросил он усача, ехать с которым оказалось совсем не так комфортно, как с Карной. От него несло табаком и ядреным одеколоном, и радовало лишь то, что мужик вовсе не собирался спать у него на груди. Он стукнул в окошко кучеру, и экипаж остановился.

Рихард выскочил на улицу и быстро подошел к стойке с меню, выставленной перед ресторацией «Золотой гусь».

— Господин ловец желает отобедать? — осведомился вышколенный официант, блестящий от носков ботинок до напомаженных волос, уложенных крутой волной над узким бледным лбом. И лишь одинокий красный прыщ над переносицей кричал о том, что это все же Рывня, а не столица.

— Какое у вас фирменное блюдо? — спросил Рихард, задумчиво скользя взглядом по строчкам меню.

— Устрицы в винном соусе дивно хороши, — сказал официант и, чуть склонившись, добавил. — Мужчинам очень нравится. Мощный афродизиак.

— На женщин действует или на мужчин? — уточнил Рихард.

— На мужчин, разумеется, — ответил тот.

— Тогда без надобности, — сказал он, переворачивая страницу. — О, пироги. С крольчатиной хорошие?

— У нас все хорошие, — обиженно поджал губы официант. — И с бараниной, и с олениной. Хотя,если по правде, с олениной жестковаты. Заходить будете?

— Я у вас поужинаю, — улыбнулся Рихард.

— Столик на вас записать?

Официант вынул из кармана блокнот, но Рихард уже вернулся в экипаж.

— Так чего там хочет Грох? – спросил он у своего усатого спутника. — Мы с ним рассчитались, претензий я не имею, несмотря на внезапное освещение дела в прессе…

— Вас хочет видеть Мирабелла, — ответил мужик, и то, как он произнес имя хозяйки, заставило Рихарда взглянуть на него внимательнее.

— Она тебя прожует и выплюнет, — сказал он.

Усатый покосился на него и расплылся в мечтательной улыбке. Рихард мысленно выругался и отвернулся к окну. Несмотря на то, что экипаж сделал крюк — далеко не по всем переулкам Рывни можно проехать — до особняка Гроха они добрались быстро.

Рихард прошел по белой дорожке, чувствуя, как хрустят под подошвами ботинок мелкие камешки.

— А Вилмос где? — спросил он у усатого, который шел сзади.

— Укатил в столицу еще вчера.

Рихард кивнул и поднялся по крыльцу.

В холле прибрали: исчезли и осколки, и сломанная вешалка. Обои ободрали подчистую, и пахло свежей шпатлевкой. Только следы от когтей на паркете никуда не делись.

Мирабелла вышла его встречать, и Рихарду пришлось приложить усилия, чтобы не выдать своего удивления. Сегодня на женщине были брюки свободного покроя и тонкая золотистая кофта с длинными рукавами. Светлые волосы она забрала в высокий хвост, а на нос нацепила очки без оправы. Ни оборок, ни макияжа, ни декольте.

— Сегодня вы прекрасны как никогда, — не покривил он душой.

Мирабелла кивнула и пошла в кабинет, не беспокоясь о том, следует ли он за ней. Даже ее походка изменилась: шикарные бедра, мечта Уго, покачивались ровно настолько, насколько необходимо.

Пройдя в кабинет, Рихард опустился на предложенное кивком кресло через стол от Мирабеллы. Дождавшись, когда усатый закроет за ним дверь, женщина подняла на Рихарда глаза и четко спросила:

— Ловец, какого жмыха тут происходит?

Рихард откинулся в кресле, сцепил пальцы в замок, быстро соображая.

— Где собачка? — спросил он.

— Вот именно! — Мирабелла хлопнула по столу раскрытой ладонью. — Где, чтоб тебя жрун разодрал, собачка? Почему я опять получаю чудовище? Я бы поняла, если бы ты не сумел достать навь из Жожо, но мы оба знаем, что это другая псина. Так почему в ней опять жрун?

— Не может быть, — ответил Рихард. — Навь не ходит толпами.

— Миклос! — выкрикнула Мирабелла, и усатый тут же заглянул в кабинет. — Принеси.

В гробовом молчании они дождались, когда усатый явится снова, крепко сжимая спелёнатую, как младенчик, собачку. Она глухо рычала, задрав верхнюю губу и показывая зубы – мелкие, вполне обычные.

— Может, Фифи просто проголодалась, — Рихард встретился взглядом с животным и сразу понял, что ошибся. Тьма была там, медленно выпускала тонкие корешки черного тумана, прорастая, просачиваясь, подчиняя себе…

— Миклос, убери, — дождавшись, пока усач выйдет вместе с собакой, Мирабелла продолжила миролюбивым и мягким тоном, который мог бы обмануть кого угодно, только не ловца. — Я бы могла убить жруна и сама. Он молод, и пока не особо опасен. Серебряная пуля в голову — и прощай, Фифи, или как там вы ее назвали. Дурацкое имя.

— Не хуже чем Жожо.

— Где вы взяли собаку?

— Профессиональный секрет.

— Там есть еще?

— Нет.

— Плохо, — вздохнула Мирабелла. Она сняла очки и устало потерла переносицу. — Мне позарез нужна лысая свиристелка к завтрашнему утру.

Рихард выжидательно молчал.

— Сами расскажете или мне посмотреть вам в глаза? — не выдержал он.

— Вилмос уехал в столицу мириться с женой и тестем, — на одном выдохе произнесла Мирабелла. Она встала, подошла к бару и вынула оттуда ополовиненный графин с виски. Плеснула в стакан, посмотрела на Рихарда, и тот показал два пальца. — Поэтому я договорилась со столичным репортером о большом интервью, которое должно выйти как можно скорее.

— Чтобы подлить огня, — понял Рихард.

— Интервью завтра, выйдет послезавтра, — она подала ему стакан и вернулась в кресло. — Я расскажу там о моей бедной собачке, которую спас доблестный ловец.

— Фотографии будут отсюда? Из дома Гроха?

— Вы схватываете на лету, — одобрительно кивнула Мирабелла. Она отпила виски и даже не поморщилась. — Да, буду с вами откровенна, мне бы хотелось создать образ милой хозяйки дома, которая занимается перестановкой и ремонтом — холл после вас действительно придется переделать. Собачка — часть кадра.

— И госпожа Грох, увидев эти фотографии, взбеленится и не простит супруга.

— Но, если собака станет кидаться на меня, вытаращив глаза и брызжа слюной, красивой картинки не получится. В таком случае я вынуждена буду рассказать о нечистоплотном ловце, который берет деньги и не выполняет свою работу. А заодно упомяну и о проверке, результаты которой отчего-то замалчиваются полицией.