Невеста для ректора (СИ) - Гринберга Оксана

Вместо этого накинул на меня такой же согревающий кокон, как и на Гретту. Но портал открывать не спешил. Стоял, продолжая меня разглядывать. Так, словно до этого и не видел.

Вот и я тоже… стояла и смотрела.

И даже маленькая Гретта перестала трястись и уставилась на своего отца с явным интересом.

— С-спасибо! — очнувшись, сказала я. — Но ч-что мне д-делать с-с записками? — зубы стучали совсем не к времени. — Что, если мне с-с-снова… ее подкинут?

— Если получите еще одну записку, сразу же направляйтесь с ней ко мне, — заявил лорд Гамильтон.

Хотела ему сказать, что, по-видимому, отправитель как раз этого и добивался, чтобы я сразу же отправлялась к нему, и у меня нет никаких идей, зачем кому-либо это понадобилось.

Но не сказала, потому что заговорила Гретта.

— Папочка, — и голос у нее был сладкий-сладкий, словно девочка что-то задумала, — а можно Джой меня навестит?

— Джой? — переспросил он, взглянув на меня удивленно.

— Джой, — покивала Гретта. Затем добавила многозначительно: — Ее так зовут, папочка, если ты вдруг не знал!

— Меня так зовут… друзья, — запнувшись, пояснила ему.

Зубы почему-то больше не стучали.

— Мы друзья, — с важным видом заявила Гретта, — и я хочу пригласить Джой к нам на чай. Как друга, папочка!

— Да, мы друзья, — отозвалась я, чувствуя, как согреваюсь, и непонятно, что помогло мне больше — то ли магия, то ли взгляд Берка Гамильтона. — Поэтому… Могла бы я навестить Гретту, но так, чтобы вам не мешать?

Я ни в коем случае не собиралась присутствовать на их семейном обеде или ужине — эта мысль вызывала у меня суеверный ужас.

— Можно Джой придет к нам завтра? — продолжала гнуть свою линию Гретта. — У меня здесь совсем нет друзей! — девочка тяжело вздохнула, посмотрев на своего отца жалобным взглядом. — А ты за мной присмотришь… За мной и за Джой, а мисс Мэри мы уволим, потому что она нам не нужна, — и ее голос снова прозвучал сладко-сладко.

— Насчет мисс Мэри мы поговорим с тобой позже, — заявил ее суровый отец. — Что же касается Джой…

Ректор уставился на меня непроницаемым взглядом, и я подумала, что сейчас он откажет. Заявит Гретте, что с нее хватит и гувернантки — такой, как есть, — а мне — чтобы я не занималась ерундой и прекратила его преследовать, хотя я нисколько не собиралась. Всего лишь думала навестить одинокую маленькую девочку, у которой здесь совсем нет друзей.

— Боюсь, на этой неделе у твоей Джой будет очень много дел, — наконец, произнес лорд Гамильтон. — Но если у нее все же найдется свободное время, то, конечно, она может тебя навестить.

— Папочка, а почему у Джой будет очень много дел? — поинтересовалась Гретта. Выглядела девочка обрадованной.

На это Берк Гамильтон ей не ответил. Снова посмотрел на меня и… впервые за все это время улыбнулся. И мое сердце забилось в разы быстрее, разгоняя по венам кровь.

Нет, смерть от переохлаждения мне больше не грозила, как раз наоборот.

Судя по всему, пусть на доске возле деканата еще не появился список с именами прошедших отборочное испытание, я только что получила неофициальное подтверждение тому, что меня взяли в команду Академии Эйлирена.

И еще официальное разрешение навестить Гретту Гамильтон.

Глава 7

Следующим утром, стоило мне разлепить глаза, как Лиззи тут же торжественно объявила, что купание в Призрачном Пруду явно пошло мне на пользу. Спала я хорошо, не ворочалась и не вскрикивала, поэтому она тоже выспалась.

На это я пожала плечами — надо же, как странно! — потому что мне снова всю ночь снилось бесконечное падение в черные дыры. Только на этот раз меня больше не обуревал липкий ужас. Падала и падала — что из этого! — и, странным образом, тоже чувствовала себя вполне отдохнувшей.

Впрочем, Лиззи моментально нашла повод для нового недовольства. Заявила мне, что кавалеры у меня подобрались какие-то не слишком серьезные, потому что под нашей дверью этим утром не оказалось ни цветов, ни конфет, ни записок.

Вернее, отсутствие конфет огорчило подругу больше всего.

А вот Алекс, когда ее добивался, заявила она, оборвал все клумбы мистера Гиггенса, за что был многократно им гоним и проклят. И даже покушался на собственность столовой — чем-то подкупил поваров и постоянно носил ей сдобные булочки и свежеиспеченные вафли.

Хорошее же было время!..

— Зато когда от тебя добился, покушаться на клумбы перестал, — усмехнулась я, за что тут же получила подушкой по голове.

Впрочем, Лиззи была права, последние кавалеры мне попались так себе. Эрик выпал из «бальной» гонки, потому что немного сошел с ума, а Стенли Виммер, подозреваю, полностью уверовал в свою победу и решил, что обойдется без всяких там конфет с букетами. Я и так с ним пойду, потому что отправляться на бал мне было больше не с кем. Всем остальным, кто за мной таскался, я давно уже отказала, и они нашли себе пары.

Но Виммер ничего не знал о Томасе, сегодняшнего приезда которого я ждала с замиранием сердца.

Помню, как получила его первое письмо…

В то время я как раз заканчивала второй курс, и мне принесли послание из Ливанты не домой, а в Академию. Я растерянно уставилась на запечатанный конверт с незнакомым именем и обратным адресом, подумав, что понятия не имею, кто бы мог его мне отправить.

Потому что это был привет из прошлого, с которым я распрощалась навсегда, и думала, что вспомнить уже нет никакой возможности.

Но чем дальше я вчитывалась в строки письма, тем все сильнее пробивались наружу воспоминания — отрывистые картинки, вереница образов… Не без труда, но мне все же удалось воскресить из бунтующей памяти портрет — загорелое лицо, светлые волосы и зеленые глаза бывшего друга детства.

Еще я вспомнила, как мы с Томасом носились по улицам Ливанты, играя в разбойников и храбрых караванщиков, а летом купались в теплых водах Бирсайского Моря. Наверное, с нами был и мой брат Патрик, но в этом случае маги поработали на славу, полностью стерев его образ из моей памяти.

К удивлению, когда я вернулась домой на каникулах и рассказала родителям о письме из Ливанты, они моментально всполошись, а затем воспротивились нашей с Томасом переписке. Заявили, что я должна немедленно выкинуть его из головы и написать ему, чтобы он больше никогда меня не беспокоил.

Томас Гленхем неправильный для меня человек, сказал мне отец, когда я принялась его расспрашивать. И я должна поклясться, что не стану поддерживать с ним переписку.

Почему? Хотя бы потому, что его семья не нашего уровня. А больше знать мне ничего не надо.

Эта отговорка меня порядком удивила. Папа служил писарем второго разряда в столичном казначействе — работа у него была скучной и монотонной, зато денежной. Мама держала небольшую цветочную лавку в центре города, поэтому наша семья не бедствовала, и мы почти безболезненно смогли позволить мое обучение в Академии Магии Эйлирена.

Гленхемы, из письма Томаса, владели несколькими скобяными лавками в Ливанте, и мне казалось, что мы как раз были одного поля ягоды. Без титулов, но вполне крепко стояли на ногах.

Но родители ничего не захотели об этом слышать — никаких моих доводов! Это было настолько странно, и я впервые не вняла их словам. Сказала, что подумаю, но клясться не стала. Вместо этого продолжила тайком переписываться с Томасом.

Он оказался интересным собеседником, послания у него выходили ладными, и я ждала каждое из них с удовольствием. Год назад Томас вышел за рамки обычной переписки — прислал мне свой портрет, и это вызвало у меня новый поток воспоминаний.

Да, мой друг детства изменился, вытянулся и возмужал, но это был все тот же мальчишка из моих отрывистых воспоминаний.

Томас тоже попросил мой портрет, но после долгих раздумий я все-таки ему отказала, и запрет родителей сыграл в этом не последнюю роль. Написала ему, что не стоит… Мы просто друзья по переписке, которыми и останемся, поэтому не надо ничего усложнять. И встречаться нам тоже не нужно — я не хочу, чтобы ради меня он приезжал в столицу.